Зардушт Ализаде - Конец второй республики
Когда мы вернулись в Баку, материалы конференции Антибольшевистского Фронта были уже на столе у Везирова. Меня вызвал к себе президент АН Азербайджана Эльдар Салаев и посоветовал быть осторожней:
— На собрании городского партактива Везиров метал громы и молнии в твой адрес, называл тебя полковником ЦРУ.
Что ж, звание полковника ЦРУ совпадало с моим возрастом, я вполне мог бы быть полковником. Через несколько месяцев азербайджанские национал-радикалы начнут распространять про меня слух, что я — полковник КГБ.
Мы тщательно отшлифовали наши документы — Устав и Программу. В начале мая у меня на квартире Кордсовет встретился с именитыми писателями Азербайджана — Бахтияром Вагабзаде, Исмаилом Шыхлы, Сабиром Рустамханлы и Юсифом Самедоглу. За стаканом чая мы обсудили ситуацию и заручились их поддержкой. Они сообщили, что нас поддерживает и поэт Мамед Араз, но из-за болезни не имеет возможность присутствовать на наших мероприятиях. Он дал нам карт-бланш на то, что бы упоминать его имя в числе тех, кто будет подписывать документы в поддержку НФА.
Через день Бахтияр Вагабзаде выступил по радио «Свобода» и провозгласил, что «враг Народного Фронта Азербайджана — враг Азербайджана». Это был болезненный удар по «партноменклатуре» и лично по Везирову. «Теперь он станет сговорчивее» — говорили мы. Ведь статусная интеллигенция в СССР, особенно в Азербайджане, всегда играла роль смазочного масла в шестеренках властного механизма. Теперь масло решило пойти против механизма, это был первый сигнал того, что начался слом механизма.
Активисты ВИЦ НФА размножили и стали распространять по всей республике обращение к народу, подписанные известными деятелями литературы.
Заседания на квартире Замины Джаббаровой завершились, нас приютил Юсиф Самедоглу. Его большой кабинет главного редактора литературного журнала «Азербайджан», органа Союза писателей республики, находился в огромном старинном здании напротив метро «Баксовет». Хотя помещение было запущенное, но было светло и просторно.
В середине июня Лейла Юнусова принесла весть от Грузинского Народного Фронта: «Братья! У нас пожар! Помогите!» Ситуация была серьезная — в Борчалы (грузины этот регион называют Квемо-Картли), территории от Тбилиси до границы с Азербайджаном, где проживали азербайджанцы, началось взрывоопасное противостояние с грузинами. После короткого собрания ВИЦ НФА решил мобилизовать интеллигенцию-выходцев из Борчалы и выехать в Грузию — спасать ситуацию.
Надо отметить, что к тому времени в составе Кордсовета появилось новое лицо — Этибар Мамедов, сотрудник факультета истории Азгосуниверситета, ученик Абульфаза Алиева. При ротации состава Кордсовета большинство старых членов, отдали предпочтение Этибару Мамедову, как более радикально настроенному в отношении Везирова человеку. Готовность Исы Гамбарова искать пути согласия с Везировым при автоматической поддержке Панаха Гусейнова начала раздражать большинство. Панах, как мы поняли, опекался Исой только с целью иметь два голоса при голосовании. Но и радикализм Этибара, как выяснилось позднее, имел свою подкладку, что впервые проявилось во время нашей поездки в Грузию.
В третьей декаде июня 1989 года 21 человек — активисты ВИЦ НФА плюс несколько выходцев из Борчалы — выехали поездом в Тбилиси. Из известных мне деятелей культуры и науки с нами были поэт Зелимхан Ягуб и историк Юнис Насибов из Института истории АН. В пути я стал невольным свидетелем сценки, которая как бы предвосхитила многие последующие события в НФА. Тофиг Гасымов и Этибар Мамедов заспорили о целях НФА. Тофиг горячо утверждал, что конечной целью является демократия, власть народа. На что Этибар отвечал с ухмылкой: «Сие утверждение есть абсолютная наивность, ибо власть всегда и везде принадлежит бессмертной мафии. Что же касается непрерывности политического процесса, то она объясняется просто: одна непобедимая и бессмертная мафия побеждает другую непобедимую и бессмертную мафию. Мафии непобедимы народом, друг друга же они могут и должны перебороть, ибо в противном случае не стало бы Истории». Исчерпав свои аргументы, они обратились ко мне, как к арбитру. Что же я мог ответить им? Я сказал, что мне по душе позиция Тофига, но то, что говорит Этибар, реальность. Задача НФА состоит в том, чтобы реальностью стало первое.
В Тбилиси мы отправились на проспект Руставели, к Дому кино, где, как нам было сказано, размещался временно НФГ. Площадь перед зданием была забита народом. Мы послали какого-то шустрого товарища оповестить хозяев о своем приезде, сами же стояли в толпе.
Нас пригласили внутрь, и, пробив толпу, делегация вошла в здание Дома кино. Нас повели наверх, в большой зал, где собрались… боже мой, все известные актеры, режиссеры, писатели, ученые Грузии! Мы там, у себя в Баку, еле наскребли пять литераторов для поддержки НФА, а тут весь цвет грузинской интеллигенции! Тут знаменитые диссиденты Звиад Гамсахурдия и Мераб Костава, имена которых мы слышали из зарубежных радиоголосов!
Нас представили, и начались выступления грузинских коллег. Но, господи, какую же они несут ересь! Азербайджанцы Борчалы, оказывается, подручные империи, они против Грузии… Это говорит высокий, до сегодняшнего дня очень симпатичный мне актер, он кажется, играл милую роль в короткометражном фильме «Бабочки». Какие же они националисты, эти лидеры НФГ! Разве они не понимают, что своей злой воли у несчастных и забитых крестьян быть не может?
Слово взял высокий, седой, с глазами навыкате человек. Все сразу умолкли: Звиад! Он высокомерно обратился к гостям из Баку:
— Что вы думаете о Саингило?
Мы растерянно переглянулись.
— Что такое Саингило?
— А это грузинские земли, которые незаконно и несправедливо отданы Азербайджану и теперь вы это называете Шеки — Закатальской зоной.
Тут взмолился Хикмет Гаджизаде:
— Господа, мы приехали по вашему зову помочь погасить костер, а Вы собираетесь плеснуть в него ведро бензина. Разве сейчас время поднимать и обсуждать подобные вопросы. Давайте говорить о демократии, а не о территории.
Звиад Гамсахурдиа никак не унимался. Он начал развивать тезис о том, что пришлые кочевники-тюрки, осевшие в Грузии, теперь, с началом распада СССР и образованием независимых государств, должны покинуть Грузию и поселиться в Азербайджане.
Тут яростно вмешался Панах Гусейнов:
— Когда и с кем они, как вы изволили выразиться, прискакали в Грузию?
— При Шах Аббасе — ответил Звиад.
— Они прискакали на конях, с копьями и мечами, захватили землю и поселились на ней. Хотите их выгнать? Седлайте коней, беритесь за оружие и начинайте воевать!
Обстановка накалялась. Кажется, погорельцы собирались крупно поссориться с добровольной пожарной командой. И тут поднялся Мераб Костава. Это был высокий красивый мужчина. Как я слышал, в отличие от Звиада Гамсахурдиа, он после ареста не сломался, не покаялся, отсидел положенное. Мераб выступил очень миролюбиво и демократично, стараясь потушить пожар, который грозил воспламениться не на шутку. Я сейчас, конечно, не помню в точности, что он сказал, но эта была речь мужчины и человека. Наши тоже остыли. Было решено, что в сопровождении наших грузинских коллег мы на нескольких машинах разъедемся по селам Борчалы и попытаемся разъяснить людям ситуацию, подсказать выход из положения.
Управлял ходом наших переговоров председатель Народного Фронта Грузии, доктор философских наук Нодар Натадзе. Более амбициозного пустозвона я в своей жизни не встречал. Человек невысокого роста, с гладко выбритой головой, он производил впечатление человека ущемленного и перманентно нуждающегося в самоутверждении.
Мне выпало быть спутником Тофига Гасымова и Агамали Садиг Эфенди, поэта из Газаха. Владельцем и водителем «Москвича» был средних лет грузин, который с трудом скрывал свою неприязнь к нам. Но нам было все нипочем. Мы решали важный вопрос, мы творили историю, мы мирили народы, мы срывали заговор Центра и местной мафии, ибо мы тогда были уверены, что любой конфликт, любое кровопролитие и провокация несомненно уходят корнями в эти вышеназванные образования. Так учила советская школа. Межнациональная рознь и вражда в начале ХХ века были делом рук силовых структур Российской империи, дабы погасить волю народа к свободе и демократии. И сейчас мы видим, как вспыхивают этнические и территориальные конфликты. Следовательно, в эпоху революционных подвижек реакционная часть ЦК КПСС и КГБ опять прибегают к старому приему «разделяй и властвуй». Мы хорошо учились в школе, мы хорошо изучали историю КПСС, мы знаем марксизм — переродившаяся в буржуазию «номенклатура», разжигая конфликты, пытается спасти свою власть над народом, сохранить контроль над несметными богатствами страны!
