Алексей Олейников - Великая война. Верховные главнокомандующие (сборник)
Против 83 неприятельских дивизий, каковую цифру в середине января 1915 г. русская Ставка принимала в основание расчетов того времени, мы имели на фронте 99 пехотных дивизий и, кроме того, в непосредственном распоряжении Верховного главнокомандующего находились 4 отборных пехотных дивизии. Соответственным распределением этих дивизий и укреплением занимавшихся позиций мы достигли, прежде всего, того, что положение нашего фронта должно было считаться достаточно прочным и никакая неожиданность не могла нам угрожать своими последствиями. К февралю месяцу мы имели основание рассчитывать влить в войска новобранцев 1914 г. и несколько улучшить положение подвижных артиллерийских запасов.
В Восточной Пруссии к этому времени находилась наша 10-я армия, имевшая 15 численно довольно слабых дивизий, против 8 германских. Армия эта остановилась в своем наступлении перед укрепленной позицией германцев на фронте Мазурских озер. Командующий этой армией генерал [Ф. В.] Сиверс[75] полагал возможным лишь медленное продвижение ее вперед, при помощи саперных и минных работ. Наиболее притягивавшим к себе внимание, в смысле возможности наступления, было Млавское направление, на котором войска Новогеоргиевской крепости (4 пехотных дивизии) вели довольно успешную борьбу против относительно слабых сил немцев (вероятно 2 дивизии). Чувствовалось, что, при энергичном нажиме, противник может быть здесь отброшен на свою территорию.
Для наступления предполагалось образовать ударную группу из трех отборнейших корпусов (Гвардейского, 4-го Сибирского, только что прибывшего с Дальнего Востока, и 15-го корпуса, заново сформированного). Вместе с некоторыми дополнительными частями сила ударной группы могла быть доведена до 8–9 пехотных дивизий. Для главного удара было избрано направление с фронта Пултуск – Остроленка на фронт Сольдау – Ортельсбург, причем обеспечение флангов ударных групп должно было лежать: левого на войсках, уже находившихся на Млавском направлении, и правого на частях 10-й армии.
На переброску немецких войск с левого берега реке Вислы, мы, очевидно, должны были ответить переброской с того же фронта наших войск, причем выгода более коротких расстояний была бы на нашей стороне. Само собой разумеется, что атака ударной группы должна была поддерживаться демонстративными действиями остальных армий Северо-Западного фронта; 10-я же армия должна была совершить энергичный натиск на противника со стороны одного из ее флангов. С предположениями этими был своевременно ознакомлен лично мною генерал Рузский, главнокомандующий армиями Северо-Западного фронта, а 18 января он был официально уведомлен, что Верховный главнокомандующий вполне одобрил формирование новой 12-й армии для Млавского направления и утвердил назначение командующим этой армией генерала Плеве, которого вместе с его начальником штаба генералом Миллером считал наиболее подготовленным для выполнения задуманной операции. Однако уже в это время Главнокомандующий Юго-Западным фронтом генерал Иванов, отчасти поддерживаемый начальником штаба этого фронта генералом Алексеевым, выражал явное тяготение к мысли о необходимости форсирования Карпат и вторжения в Венгерскую равнину, в результате чего генералу Иванову заманчиво рисовалась картина распадения австро-венгерской монархии и заключение сепаратного от Германии мира.
Вначале идея зимнего форсирования Карпат стала проводиться главнокомандованием Юго-Западного фронта только под видом частной задачи фронта, преследующей исключительно местную цель исправления невыгодного положения, занятого войсками этого фронта. Но затем, по мере привлечения к ней интереса со стороны Верховного главнокомандующего, задачи наступления армий Юго-Западного фронта стали постепенно расширяться и к зоне наступления стали притягиваться войска хотя и того же пока фронта, но других районов. При этом войска в этих последних районах стали ослабляться в такой мере, что уже 26 января общее положение на Юго-Западном фронте заставило Верховное главнокомандование согласиться на переброску с Северо-Западного фронта на Юго-Западный 22-го корпуса, для закрытия им важного Мункачского направления, оказавшегося, вследствие ослабления на нем войск, в явно угрожаемом положении.
В то же время выполнение задуманного на Млавском направлении наступления все откладывалось, пока неожиданное наступление германцев в Восточной Пруссии, исполненное со свежими силами в начале февраля, не заставило от него отказаться вовсе, a последовавшая затем перемена в планах Верховного главнокомандующего не изменила коренным образом всей обстановки войны.
2. Миражи генерала Людендорфа
Наши противники, в течение минувшей войны, были всегда достаточно хорошо осведомлены о передвижениях русских войск и по ним составляли себе представление о планах русского командования. Начавшееся сосредоточение наших войск в направлении Восточной Пруссии и перегруппировки, выполнявшаяся ими в Карпатах, конечно, не ускользнули от неприятельского внимания, но они создали совершенно ложное, как мы видели, представление о наличии у русского Верховного главнокомандующего в начале 1915 г. особого «гигантского», как его назвал генерал Людендорф в своих воспоминаниях, наступательного плана.
План этот рисовался автору упомянутых воспоминаний в виде одновременного наступления наших войск на обоих флангах их обширного стратегического фронта в двух направлениях: в сторону Восточной Пруссии и в направлении Венгерской равнины. Целью же его, по-видимому, должно было служить стремление к выпрямлению той огромной дуги, которую в действительности представляла линия нашего фронта, имевшего вершину на левом берегу реки Вислы, a основание в районах к западу от среднего Немана и в Буковине.
Если бы основная мысль плана, который генерал Людендорф приписывает русскому Главнокомандующему, была действительно такова, то едва ли ее можно было бы назвать целесообразной, ибо она предусматривала бы одновременное наступление в двух расходящихся направлениях, значительно удаленных друг от друга и ничем идейно не связанных. Но, во всяком случае, предположение бывшего начальника штаба Восточного германского фронта о наличии у нас какого-то, «гигантского», плана наступательного характера, любопытно в том отношении, что оно свидетельствует о степени той мощи и энергии, которые приписывались русским армиям и их Главнокомандующему противниками еще в начале 1915 г.
На самом деле читатель уже знает, что действительное состояние русских армий не позволяло им задаваться какими-либо широкими стратегическими операциями. Иллюзия существования наступательного плана, приписываемая нам генералом Людендорфом, могла, таким образом, создаться лишь в результате тех колебаний, которые существовали в русской Ставке и которые выразились в принятии сначала плана наступления в Восточную Пруссию, a затем в изменении его на противоположный, имевший задачей форсирование Карпатского хребта.
Тем не менее, как бы в противовес русскому «гигантскому» плану, со стороны наших противников наметились совершенно определенно два контрудара: один со стороны Карпат соединенными силами австро-германцев, и другой – из Восточной Пруссии силами одних германцев. Я не берусь утверждать, составляли ли эти отдаленные друг от друга удары части одного и того же плана, но полагаю, что для достижения ими таких результатов, которые могли бы их идейно связать в одну общую стратегическую комбинацию, свободные силы и средства наших противников были совершенно недостаточны, почему эти удары и были заранее обречены на стратегический неуспех. Вот как рисуется, с точки зрения русского исследователя, зарождение обоих ударов.
Как известно, всю зиму 1914 г. германское военное министерство тщательно подготовляло внутри страны четыре новых корпуса (38–41). Они предназначались для нового очередного удара ранней весной. С особым вниманием были подобраны для этих ударных корпусов начальствующие лица, а также кадры офицеров, унтер-офицеров и солдат. В сущности, генералом Фалькенхайном, заместившим в Германии после неудачного похода немцев на Париж генерала Мольтке [Младшего] на посту начальника полевого штаба, вопрос об использовании названных корпусов был твердо предрешен в смысле направления их на Западный фронт. Ранним переходом к активным действиям на этом фронте можно было вновь попытаться захватить ускользавшую из рук немцев инициативу действий. Поэтому требовались особо серьезные доводы, в пользу изменения боевого предназначения названных корпусов.
Первое покушение на вновь формировавшиеся корпуса было сделано еще в конце декабря со стороны австрийского командования. Начальник австро-венгерского штаба, генерал Конрад, отмечая, что наступательные действия русских войск в Галичине серьезно расшатали австрийский фронт, просил генерала Фалькенхайна об оказании австро-венгерским войскам серьезной помощи со стороны германцев. Свою просьбу он настойчиво повторил в январе 1915 г. в Берлине, на совещании, но ни в первый, ни во второй раз ему не удалось заручиться согласием генерала Фалькенхайна на направление новых германских корпусов на Восточный фронт, в помощь австрийцам.
