Дональд Маклахлан - Тайны английской разведки (1939–1945)
Полезность донесения агента по вопросам, которые невозможно выяснить другими средствами разведки, видна на примере подготовки рейда на Брюнваль в 1941 году. Командованию английских ВВС потребовались данные о немецкой радиолокационной системе, обеспечивавшей местную оборону против английских бомбардировщиков.
Одна из радиолокационных установок находилась на вершине утеса вблизи Фекана на южном побережье пролива Ла-Манш. В связи с этим была подготовлена небольшая морская десантная операция, и у разведывательного управления ВМС запросили необходимые для ее проведения данные.
За десять дней до намеченной даты проведения рейда начальник штаба десантных операций обратился к начальнику отдела разведывательного управления ВМС капитан-лейтенанту Гонину и указал на то, что при рассмотрении последних аэрофотоснимков на краю утеса вблизи Фекана замечено подозрительное темное пятно. Что бы это могло быть? Пулеметное гнездо, дроковый кустарник или что-то еще? Гонин попробовал увеличить фотоснимки и дать их другим дешифровальщикам, но безрезультатно: вопрос оставался неясным; никто не мог ответить на него уверенно. Оставался единственный выход: попросить службу специальной разведки послать, если возможно, агента и выяснить вопрос на месте. Специальная разведка ответила, что послать агента можно, но начальник штаба десантных операций должен тогда принять на себя ответственность за возможное раскрытие противником цели рейда, в том случае, если агент будет захвачен.
Ответ агента пришел вовремя — за неделю до рейда. На скале не оказалось никакого пулемета, и рейд прошел вполне успешно. Позднее Гонину рассказали, как агент связался с торговцем из Фекана, который регулярно ездил в район расположения радиолокационной станции. Однажды этот человек намеренно оставил свой велосипед около скалы, а позднее, чтобы забрать его, перешел через скалу, и смог осмотреть нужное место.
Бесспорно, наиболее выдающимся зарубежным агентом, работавшим на разведывательное управление ВМС, был молодой лейтенант Петтерсен, который прибыл в Англию из Норвегии в июне 1943 года. После соответствующей подготовки Петтерсена вместе с другими агентами-радистами перебросили на подводной лодке в Северную Норвегию, в Альтен-фьорд, откуда они регулярно доносили английской разведке о движении немецких тяжелых кораблей. Петтерсен сумел легализоваться в небольшой деревушке Эльвебаккен в южной части фьорда, то есть непосредственно в немецкой базе. Устроившись на работу в качестве второго кассира в организации, ведавшей строительством дорог, Петтерсен имел возможность совершать регулярные поездки по району на автомашине с целью оплаты труда рабочих на местах, при этом он часто должен был проезжать мимо якорной стоянки линейного корабля «Тирпиц».
Чтобы легализовать перед местным населением свое отсутствие на работе в те часы, когда в соответствии с расписанием нужно было передавать донесения в Англию, Петтерсен создал себе репутацию пьяницы.
Начиная с ноября 1943 года Петтсрсен регулярно доносил о движении, ходе ремонта и степени готовности линейного корабля к выходу в море. Воздушный удар по кораблю, нанесенный авиацией ВМС в феврале 1944 года, осуществлялся на основе донесений Петтерсена, в которых наряду с другой информацией он сообщил о радиолокационных установках противника, о кабелях с высоким напряжением и о зенитной артиллерии. В день налета авиации он обеспечивал разведку регулярными (через каждые два часа) сообщениями о метеорологических условиях в районе Альтен-фьорда. После налета авиации немцы усиленно искали в районе Альтен-фьорда агентурную радиостанцию, и Петтерсен сообщил в Лондон, что он, возможно, попытается выехать в другое место. Однако руководство убедительно попросило его задержаться, так как планировалось провести еще три воздушные атаки, которые в действительности так и не осуществили. В марте 1944 года Петтерсеи перебрался из Норвегии в Швецию, а позднее был награжден орденом «За выдающиеся заслуги».
Военнопленные. Военнопленные становятся все более важным источником информации по мере того, как такой метод разведки принимает все более широкие масштабы. Это объясняется процессом, в котором знание порождает новое знание. Опытный офицер-допросчик, сосредоточивший свое внимание, например, на работе с членами экипажей немецких подводных лодок или с итальянскими легководолазами-диверсантами, в состоянии получить исчерпывающее представление о жизненном пути солдат, хорошо известных офицеров и других личностей, подробные данные о базах и лагерях отдыха (включая имена друживших с солдатами и офицерами девушек), слухах и сплетнях, касающихся нового вооружения или понесенных противником потерь, или о том, что происходит в глубоком тылу противника. Умелое использование полученных таким образом отрывочных сведений часто позволяло поколебать верность присяге и обязательству сохранять военную тайну какого-нибудь хорошо подготовленного офицера или солдата и заставить его почувствовать, что дальнейшее молчание и притворство бесполезны. Допрашивающий офицер — обычно молодой и симпатичный — казался допрашиваемому столь осведомленным, что отказываться от возможности «поговорить по душам», выкурить сигарету или выпить кружку пива представлялось ему бессмысленным. Когда военнопленные разговаривали между собой в обстановке, казавшейся им совершенно безопасной (в смысле возможности подслушивания), они часто упоминали факты, имена и места, не подозревая, что все это записывается на пленку. Офицер разведки, анализирующий записи таких разговоров, разумеется, должен был учитывать возможность того, что военнопленные, особенно если это были офицеры, понимающие, что их могут подслушивать, умышленно вели разговор со специальной целью ввести разведку в заблуждение (см. стр. 181–197).
В качестве источников информации об оружии и по другим техническим вопросам военнопленные занимали одно из первых мест.
Изучение радиообмена. Несмотря на ценность анализа интенсивности и характера радиообмена противника с целью определения предстоящих переходов кораблей или маршрута, который изберет корабль, возвращающийся в базу, этот источник информации относится к разряду тех, которые приобретают свое истинное значение лишь после сопоставления его данных с данными других источников.
Конечные результаты деятельности разведки в этой области могут оказаться обоюдоострыми, ибо вряд ли существует что-нибудь более легко поддающееся симулированию с целью введения противника в заблуждение, чем специально создаваемый активный радиообмен, предшествующий всякой крупной операции. Введение в заблуждение немцев летом 1944 года относительно точных мест высадки союзных сил вторжения в Европу было достигнуто главным образом симуляцией необыкновенно большого оперативного радиообмена в районе, расположенном на противоположном от Кале берегу Дуврского пролива, то есть в районе, который союзники не намеревались использовать в качестве плацдарма для высадки войск. Однако более подробно мы остановимся на этом в главе четвертой.
Пресса и радио. Немаловажное место в ряду источников занимают различные коммюнике противника и его пропагандные заявления через прессу и радио. В свете наших собственных знаний значение имела не только допускавшаяся при этом утечка информации, но и то, что именно включалось противником в пропагандистские заявления, поскольку их содержание и направленность определялись известными нам тенденциями и линией поведения. Так, например, в начале 1942 года командиры немецких подводных лодок стали проявлять все большую и большую нервозность в связи с воздушными атаками, которые к тому времени стали проводиться в таких районах, где ранее подводные лодки находились в относительной безопасности; воздушные налеты осуществлялись теперь не только в дневное, но и в ночное время. В немецких радиопередачах и в газетных статьях, предназначенных для внутреннего использования, при всяком удобном случае стали говорить поэтому об успешном отражении подводными лодками воздушных атак. Таким же образом немецкая пропаганда подчеркивала эффективность гидролокациоиных станций своих лодок, в то время как в действительности они приносили больше вреда, чем пользы.
Адмиралтейство часто и жестоко критиковали за то, что оно настаивало на своих формулировках и выбирало время для публикаций коммюнике и рассказов о боевых действиях на море. Конечно, в некоторых случаях такие действия были недостаточно обоснованными и отражали существовавшую перестраховку, однако лорды адмиралтейства хорошо знали и понимали, как много могут выдать те, кто не имеет представления о работе разведки. Английское адмиралтейство не осмеливалось искажать что-либо в своих коммюнике и принимало все возможные меры против преувеличения в них успехов.
