Анатолий Вилинович - Антология шпионажа
Решив предать протестантов, с которыми велись переговоры, патер Уотсон с такой же готовностью решил пожертвовать и своими сообщниками по заговору.
Вскоре предприимчивый патер велел доложить о себе сомерсетширскому помещику сэру Эдварду Пергаму, который обладал тремя необходимыми, с точки зрения Уотсона, качествами. А именно: преданностью католической церкви, решительностью характера и достаточно ограниченным умом, чтобы, не размышляя, взяться за порученное ему дело. Уотсон сообщил Пергаму, что король находится накануне принятия католической веры, а вслед за ним вернется в лоно святой церкви большинство его вельмож.
Он уверил Пергама, что сам папа Климент повелел всем верующим католикам охранять государя от угрожающей ему опасности. Какой? Группа протестантов собирается напасть на короля и верных ему католических придворных. Если бы сэру Эдварду удалось собрать своих католических друзей, то он сумел бы воспользоваться таким неповторимым случаем. Он спас бы короля от заговорщиков, после чего нужно ли сомневаться, что его величество, отвезенный обратно во дворец, не только сразу же отменит все репрессивные меры против католиков, но сделает своего спасителя Пергама первым после себя лицом в государстве.
Уотсону казалось, что заговор уже готов и каждый его участник будет действовать по плану, нисколько не подозревая об отведенной ему в действительности роли. Однако Грей был умнее Пергама и почувствовал ловушку. Когда к нему снова пришли посланцы Уотсона, он разъяснил, что, если католики желают подать петицию королю, они это могут сделать сами, без участия протестантов. Вскоре после этого Грей уехал во Фландрию, где английские войска участвовали в войне против Испании.
Где тонко, там и рвется, гласит старая пословица. Отъезд Грея еще не означал провала. К тому же можно было найти кого-либо другого на роль, предназначенную для Грея. «Тонко» оказалось в неожиданном месте, там, где обретался на совещаниях заговорщиков толстый мистер Бруксби, тот самый, супруга которого осчастливила его наследником в Уайт-Уэбсе. Бруксби сообщил все детали заговора Гарнету. В свою очередь иезуитский провинциал послал своего подчиненного – отца Барнеби к англиканскому епископу Ричарду Банкрофту со всеми необходимыми сведениями о заговоре и местопребывании заговорщиков. А это было все равно, что донести о заговоре самому Роберту Сесилю.
Трудно было сделать лучший подарок могущественному министру, чем этот неудавшийся заговор, который создавал отличный предлог и для усиления репрессивных мер против католиков, и для расправы с недовольными аристократами, выступавшими против мирных переговоров с Испанией. В результате Уотсон, Кларк и Брук закончили жизнь на эшафоте. Остальные были помилованы, причем Копли и иезуитский соглядатай Бруксби были даже восстановлены в правах. Оппозиционные аристократы – Грей, а также Нортумберленд и знаменитый мореплаватель Ролей на долгие годы переселились в Тауэр. Сесиль (к этому времени он получил титул виконта Кренборна, а вскоре стал графом Солсбери) воспользовался услугами иезуитов, но никакой благодарности не ощутил. Напротив, осведомленность иезуитов говорила о значительных связях и влиянии ордена в Англии, которые, по мнению главного министра, следовало выкорчевывать самым решительным образом.
Знаменитый заговор в истории шпионажа
В это самое время зрел другой заговор. Его организаторами были несколько католических дворян. Среди них богатый сквайр Роберт Кетсби, участник неудавшегося мятежа Эссекса. Кетсби бурно провел юношеские годы в компании других аристократических прожигателей жизни, весьма мало интересуясь религиозными вопросами, но скрывая от протестантских собутыльников, что был католиком.
Однако уже в 1598 г., когда ему исполнилось всего двадцать лет и когда друг за другом умерли его отец и жена, произошло не столь редкое в ту эпоху превращение беспутного гуляки в религиозного фанатика, полностью поглощенного мыслями о служении церкви. В ее распоряжение он предоставил свое состояние, меч и, как вскоре выяснилось, воспитанную с детства холодную надменность аристократа, привыкшего повелевать, и яростную решимость заговорщика. За участие в мятеже Эссекса Кетсби должен был заплатить огромный денежный штраф. Сжигаемый рвением, он считал самого папу и иезуитов нерешительными, недостаточно усердными в деле возвращения Англии в лоно католицизма и мечтал одним ударом достигнуть этой заветной цели.
Другим из первоначальных организаторов заговора был некий Томас Винтер, дальний родственник и близкий друг Кетсби. Отлично образованный, говорящий на французском, итальянском и испанском языках, Винтер стал своего рода «министром иностранных дел» заговорщиков. Он часто навещал Уайт-Уэбс, где «мистера Томаса» с радушием принимали Гарнет и другие особы, проживающие в этой иезуитской обители.
Наряду с Кетсби руководителем заговорщиков стал Томас Перси. Двоюродный брат графа Нортумберлендского, потомок знаменитого в истории Англии дворянского рода, Перси занимал значительно высшее общественное положение, чем его сообщники. Вращаясь в придворной среде, он мог узнавать новости, которые трудно было получить другим путем. Этот природный аристократ был ранее более известен как забияка и завсегдатай трактиров, где он спустил немалую часть своего состояния. Однако, как и у Кетсби, у него произошел резкий перелом, и бывший кутила обернулся кающимся грешником. Нарушение королем обещаний, данных католикам, он рассматривал в качестве личного оскорбления.
Этот человек был как будто соткан из противоречий. Необузданный характер и природная спесь рода Перси, толкавшие его к самым диким поступкам, странно уживались с хладнокровным расчетом и обдуманностью действий опытного солдата.
Рьяный католик, не остановившийся, однако, перед смертным грехом двоеженства; человек, которого одни считали орудием иезуитов, а другие – правительственным провокатором; возможно, конспиратор, перемежавший посещения тайных собраний заговорщиков с еще более таинственными ночными визитами к Роберту Сесилю.
И, наконец, Гай Фокс – наиболее известный из всех заговорщиков, но по сути дела игравший лишь роль исполнителя планов, задуманных другими. Родом из Йоркшира, Гай Фокс уже в молодости служил в полку Уильяма Стенли, состоявшем из католиков, эмигрантов из Англии. В рядах этого полка Фокс сражался против французов и дослужился до офицерского чина. Решительный и послушный указаниям священников солдат, Фокс представлял идеальное орудие для организаторов католического заговора.
Как же возник и какие цели преследовал столь знаменитый в истории Англии и в истории тайной войны заговор? Организовавшие его люди были достаточно могущественными, чтобы суметь скрыть о нем правду. Через их цензуру прошло почти все, что мы знаем о заговоре, и лишь по каплям отцеживая истину среди заведомо ложных или искаженных известий, можно воссоздать подлинную картину событий.
Многое свидетельствует о том, что идея заговора возникла у Роберта Кетсби. Возможно, она была ему подсказана кем-то другим, например, Томасом Морганом, бывшим агентом Марии Стюарт. Существует версия, что Морган изобрел план заговора, который он сообщил уже известному нам Оуэну, а тот в свою очередь ознакомил с планом Роберта Кетсби. Однако вряд ли нужен был Томас Морган с его международным шпионским опытом, дабы изобрести этот план, и ловкость Оуэна, чтобы убедить Кетсби взять на себя его осуществление. Достаточно было вспомнить одно событие, происшедшее до рождения Роберта Кетсби и почти всех участников заговора, но хорошо им известное.
Лет за сорок до этого, 10 февраля 1567 г., страшный взрыв потряс шотландскую столицу Эдинбург. Взлетел на воздух небольшой дом Керк о’Филд, в котором Мария Стюарт поместила своего второго мужа Генри Дарнлея. Всем было известно, что Дарнлей стоит на пути могущественного графа Босвела, любовника королевы, целиком подчинившего ее своему влиянию. Повинуясь Босвелу, Мария Стюарт едет в Глазго, разыгрывает комедию примирения с мужем и под видом заботы о нем, заболевшем оспой, завлекает в Эдинбург. Там в одиноко стоящем домике Керк о’Филд она посещает его всего за несколько часов до катастрофы, чтобы вскоре удалиться во дворец, где празднуется свадьба двух ее верных слуг. Вскоре из-под руин, в которые был превращен Керк о'Филд, слуги Босвела, изображающие расследование убийства, извлекают труп Дарнлея – отца Якова I, будущего короля Англии и Шотландии.
Этот пример не мог не стоять перед глазами будущих заговорщиков, для которых драматическая истории Марии Стюарт была одним из самых памятных событий недавнего прошлого. При этом события 10 февраля 1567 г. должны были хорошо запомниться и власть имущим, прежде всего Роберту Сесилю, в деталях знакомому со всей историей Марии Стюарт.
