Михаил Болтунов - Ахиллесова пята разведки
И тем не менее вернемся к Сталину. Может быть, и вправду не столь безгрешна разведка и в провалах начального периода доля вины лежит и на ней?
А как все обстояло на самом деле? Давно уже нет Сталина и его соратников, сняты многие грифы «секретно», открыты бронированные сейфы архивов. Может быть, сегодня, более чем через полвека, возможно наконец установить истину? Пусть даже не совсем лицеприятную, но верную, без вранья, идеологического давления, очернения или, наоборот, приукрашивания действительности. В конечном итоге мы уже ничего не в силах изменить в своей истории — великой, триумфальной и драматичной одновременно.
Итак, начнем с самой трагичной страницы в судьбе советской разведки в годы войны. Их, признаться, было немало, но самая-самая… Это без сомнения разгром «Красной капеллы».
Глава абвера адмирал Канарис считал, что деятельность «Красной капеллы» стоила Германии двухсот тысяч погибших солдат и офицеров. А скольким советским воинам она спасла жизнь? Надо думать, не меньшему числу. Наверное, поэтому жизнь и гибель «Красной капеллы» и через десятилетия вызывают огромный интерес.
Оговорюсь сразу: во многих публикациях российской печати навязывается мысль о «Красной капелле», как о некой единой шпионской организации под общим руководством. Чаще всего руководителем называют известного разведчика Леопольда Треппера. А недавно в одной из книг, изданной уже в 1997 году, я наткнулся на удивительное открытие. Авторы утверждали, что во главе организации «русских пианистов» стоял некто иной, как Харро Шульце-Бойзен.
Это, конечно, не так. Столь характерное название для «Красной капеллы» изобрели сотрудники… гестапо. Как утверждает в своих воспоминаниях руководитель зарубежной разведки нацистской Германии Вальтер Шелленберг, «основная заслуга первого крупного проникновения в эту гигантскую шпионскую организацию, бесспорно, принадлежит, Мюллеру».
Генрих Мюллер, как известно, был начальником четвертого управления (гестапо) Главного управления имперской безопасности.
Для гестаповцев стал большой неожиданностью тот факт, что в первые месяцы войны с территории Германии и близлежащих стран начали работать десятки радиопередатчиков неизвестной принадлежности.
Фашистской службе безопасности, по существу, было все равно, кто засылал и руководил «пианистами» в Москве — Разведуправление Генштаба или разведка НКВД. Для них и то, и другое — противники на одно лицо — советское. Тем более что «концерты» «Красной капеллы» раздражали не только группенфюрера Мюллера, адмирала Канариса, но и Гиммлера и даже самого фюрера. А разведсеть, разбросанная по Германии, Франции, Бельгии, Голландии, состояла из разных разведгрупп и резидентур.
Резидентуру в Брюсселе, а затем в Париже возглавлял Леопольд Треппер («Отто»), засланный военной разведкой. Ему удалось приобрести новых агентов, расширить информационные возможности. Однако проблема прямой радиосвязи с Центром так и не была решена.
Резидентуру «Паскаль» в Голландии и Бельгии создал немецкий коммунист Иоган Венцель. В советскую разведку он был привлечен в 1931 году, освоил основы радиотехники, научился монтировать радиопередатчики, знал азбуку Морзе, код и любительский радиожаргон.
На нелегальную работу он был направлен в 1937 году сначала в Ирландию, потом в Бельгию. Уже через год Венцель («Герман») создал активную, жизнеспособную разведорганизацию.
В это время по решению Центра руководство резидентуры было передано советскому нелегалу-разведчику капитану К.Ефремову («Паскаль»). «Герман» остался заместителем резидента и радистом. Одновременно он возглавлял голландскую региональную группу резидентуры.
В 1940 году в Париже военная разведка организовала резидентуру «Золя». Ее руководителем стал бывший латышский офицер Озол Вальдемарс. За короткий срок им была создана агентурная сеть, которая добывала важную информацию о фашистской Германии и ее вооруженных силах.
В том же году в Париже начала свою работу и резидентура Разведупра «Гари», которой руководил Генри Робинсон.
Разведчик Шандор Радо (псевдоним «Дора») развернул свою деятельность в Швейцарии.
Это у него на связи будет агент «Люци», которого будущий шеф ЦРУ США Аллен Даллес назовет «фантастическим источником». «Люци» нередко получал сведения из сфер высшего немецкого командования уже через сутки после их принятия.
Безусловно, в наших резидентурах работали талантливые, мужественные люди, и никто из них не мог предположить, что к концу 1942 года советская разведсеть будет почти полностью разгромлена. В архивах Главного разведуправления до сих пор хранится документ, в котором есть такие горькие строки: «Примерно за полтора года с декабря 1941 по июль 1943 года немецкая контрразведка нейтрализовала деятельность нелегальных резидентур советской военной разведки во Франции, Бельгии, Германии, Голландии. Это резидентуры «Отто», «Паскаль», «Золя», «Гари», «Альта». В это же время гестапо проникло в резидентуру «Дора».
По шести советским агентурным радиостанциям из восьми захваченных немецкая контрразведка продолжила работу с Центром от имени руководителей названных резидентур.
На этом прекратили свое существование резидентуры советской разведки. Они погибли в неравной борьбе с превосходящими силами противника».
Да, действительно, силы были неравные. Против «Красной капеллы» немцы бросили лучшие силы Главного управления имперской безопасности. И тем не менее у этой трагедии есть свои причины. Они до сих пор известны лишь очень узкому кругу специалистов.
Хотя, признаться, все послевоенные годы обстоятельства гибели крупнейшей в мире разведсети не давали покоя исследователям, как у нас в стране, так и за рубежом. Многие из них сходились на том, что в основе провала лежали просчеты радиосвязи, непрофессионализм радистов европейских резидентур. Однако это были лишь гипотезы. Все материалы по организации радиосвязи были засекречены. Автору впервые удалось увидеть их, услышать свидетельства тех, кто находился на связи с радистами «Красной капеллы», кто сам создавал эту. связь. Сегодня впервые за полвека есть возможность сравнить уже известные свидетельства руководителей и сотрудников нацистской разведки и архивные документы Главного разведывательного управления.
Вальтер Шелленберг в своей книге «Мемуары» при первом же упоминании «Красной капеллы» пишет «о создании активной сети радиосвязи». Далее он подчеркивает: «Ее радиосеть («Красной капеллы». — Авт.) охватывала всю территорию Европы, протянувшись от Норвегии через Швейцарию до Средиземного моря, и от Атлантического океана до Балтики».
В обоих случаях шеф нацистской политической разведки говорит именно о радиосвязи. Это не случайно. Он рисует впечатляющую картину: советская радиосеть наброшена на всю Европу. Шелленберг профессионал-разведчик, это признавали даже его враги, как на родине, так и за рубежом. Так что мнению генерала вроде бы можно доверять.
Однако у него есть авторитетный оппонент — известный советский разведчик, резидент Леопольд Треппер. Он один из немногих, кому удалось уцелеть после разгрома «Красной капеллы». Треппер придерживался иного мнения. «…Мы вступили в войну, — писал разведчик, — не имея радиосвязи. И все эксперименты, проведенные в военное время, имели весьма тяжелые последствия…»
Вот такие две весьма парадоксальные точки зрения. Враг высоко отзывается о состоянии нашей нелегальной радиосвязи, а советский резидент, наоборот, дает ей беспощадную оценку.
Где истина? В чем разгадка многолетнего спора ветеранов разведки о причинах провала европейских резидентур ГРУ? Не просто ответить на эти вопросы. Но чтобы ответить, вернемся в предвоенные годы.
Мне пришлось беседовать с десятками ветеранов-разведчиков, которые не по книгам, а на собственной шкуре испытали грозы «сороковых-пороховых». Слушая их, я поразился, как мало мы знаем о тех годах, о предвоенной атмосфере, об условиях, в которых им приходилось работать.
В Германии и странах Европы нацистская пропаганда насаждала мнение о «всемогуществе всевидящего» гестапо. Проник этот миф и в Советский Союз. Зачастую провалы наших резидентур объясняли «всесилием» германской контрразведки и… недостатками в организации радиосвязи.
Действительно, агентурная радиосвязь была самой молодой и несовершенной отраслью разведки. Таким образом, решилась двуединая задача. С одной стороны, нередко, таким образом, скрывались истинные причины провалов, с другой — запугивались разведчики. Резидентуры боялись выходить на связь. Им всюду мерещилось «око» и «ухо» гестапо.
Вот как о том времени вспоминал один из сотрудников службы радиосвязи ГРУ, который в предвоенные годы занимался радиофикацией резидентур:
