Виктор Бронштейн - Лабиринты судьбы. Между душой и бизнесом
За два месяца до открытия галереи неожиданно, по-моему, даже для самой себя, во время случайной встречи, заместитель губернатора и самая давнишняя покровительница моих начинаний в сфере организации минивыставок Лариса Иннокентьевна Забродская предложила начать с бурятской тематики. Ей вдруг пришла идея приурочить наше открытие к традиционному бурятскому празднику – Ёрдынским играм. И хотя в дальнейшем связки галереи и праздника практически не получилось, идея оказалась весьма плодотворной. И не только потому, что скульптуры Даши в сочетании с бронзовыми скульптурами других бурятских мастеров стали основой выставки, получившей весьма поэтичное название «Душа Азии», но и потому, что мои предки по отцовской линии хоть и были евреями, но жили и процветали именно в Бурятии. Первая выставка – дань уважения их дорогой для меня памяти. Я впервые соприкоснулся с искусством замечательных бурятских художников: Аллы Цыбиковой, Жамсо Раднаева, Зорикто Доржиева. И был поражён, насколько живопись наших ближайших соседей самобытна и отличается от иркутской, да и вообще от сегодняшней академической российской школы. Данное отличие не меньше, чем между строгим, почти аскетичным убранством церквей и радостно-цветным, солнечным обликом дацанов. Так же отличен закрытый от постороннего взора внутренний мир бурят с культом предков, с прочными семейно-рядовыми связями, с непохожей на наше храмовое пение музыкой, исполняемой ламами и шаманами.
Что ни говори, наше почтение к предкам, проявляемое, как правило, только в родительские дни, когда все устремляются на кладбище, причем не столько для молитв и душевного общения, сколько для хозяйственных дел, а иногда и для увеселения, – совсем не то же самое, что описанный мной родовой молебен бурят. Может быть, и наши предки так же, как в случае с Даши, недовольны невнимательным отношением к ним, и поэтому мы безбожно теряем такое огромное количество мальчиков и юношей? Беспристрастная статистика свидетельствует, что у наших соседей намного меньше потерянных и брошенных детей, и браки прочнее.
Далеко нам от формального восстановления пустующих храмов до истинной веры, с которой я столкнулся в Бурятии. Не потеряло, думаю, актуальности моё стихотворение о формализме в вере:
«Главы новых и новых московских церквей…»
Мне не страшно,
Я ношу на счастье
Тёмно-синий шёлковый шнурок.
Главы новых и новых московских церквей
Золотят под литавры князья перестройки.
Мы, к мощам припадая, не стали добрей,
Мимо чьей-то беды поспешаем резвей,
Амулеты за Библию спрятав на полки.
На Садовом кольце замерзал человек,
Поясницею голой к асфальту припавший.
Но спешат «прохожане», их высушил смех.
Крестик – знак суеверья
почти что для всех…
Спас беднягу глухой,
храм в душе возводящий.
Или такое вот стихотворение Н. Зиновьева:
«Вот сменила эпоху эпоха…»
Вот сменила эпоху эпоха,
Что же в этом печальней всего?
Раньше тайно мы верили в Бога,
Нынче тайно не верим в Него.
Для себя я решил внимательнее относиться к изучению своего генеалогического древа, разыскать и привести в порядок могилки своих прабабушек и прадедушек по еврейской линии в Улан-Удэ и православных в Подмосковье. Причём не только покрасить и укрепить их, но обязательно свершить на них религиозные обряды, а главное, попытаться сделать так, чтобы дети прониклись таким же, как род Даши, внимательным отношением к своим корням, ведь когда-нибудь все мы обязательно окажемся в роли давно и, увы, навсегда ушедших. Жаль, что это время будет несоизмеримо продолжительней, чем наша быстро летящая жизнь.
Немного о долгожительстве галереи
Богата Бурятская земля талантами. Такой школы скульпторов, сохранившейся благодаря буддийской традиции украшать дацаны, нет в России больше нигде. Интересны скульптуры и других бурятских авторов.
Недавно в моей коллекции появились даже скульптуры драгоценной лошади, черепахи и белого тигра из серебра. Последняя соответствует знаку года моего рождения. Подарил их коллектив фирмы на мои дни рождения. Автор произведений – Дмитрий Будажабэ. Его творчество также близко к корневому восточному искусству. Но и он потихоньку перемещается из столицы Бурятии в Японию, полагая, что там как минимум будет выше уровень технологического воплощения его задумок в литье. Ещё недавно меня мучила мысль о возможной подделке скульптур. Но, во-первых, добиться качества лучших мастерских Италии и Японии практически невозможно. А во– вторых, как по пуле легко устанавливается конкретный ствол, так и по скульптуре специалисты легко установят мастерскую, и мошенникам не поздоровится. Правда, в Китае пока нет соответствующего закона. Но солидный коллекционер не купит «фальшивый бриллиант». Сделать скульптуру недорого не получится. Бронзовое литьё по выплавляемым моделям, дальнейшая сборка и нанесение патины, придающей цвет, – весьма дорогое удовольствие, поэтому гнать подделки с сомнительным сбытом, но высокими затратами квалифицированного труда вряд ли кто и решится.
Разнообразие и уровень моей коллекции вселяет уверенность не только в её благотворном влиянии на душу, но и в её всё возрастающей ценности. Реалистическая школа особенно ценится сегодня кроме России в Америке и в Китае. В Европе же, видимо, несколько выше степень культурного одичания, её буквально захлестнули, по сути, «прикольные» дизайнерские штучки – инсталляции. Но и там всё же есть интерес к настоящей живописи и скульптуре.
Важно проводить выставки в прославленных галереях мира. Такие выставки повышают не только статус и стоимость коллекции, но и значимость сибирских художников. Продажа некоторых работ – неоценимая помощь местным скульпторам, художникам, да и развитию самой галереи. Правда, окупаемых галерей в России не так много. Обычно они датируются из других видов бизнеса. Чего не скажешь, например, про лондонские галереи, где у некоторых владельцев есть если не персональные самолёты, то возможность нанимать индивидуальные чартеры, чтобы иногда привозить занятых нужных людей, например Даши Намдакова.
Вот уже несколько лет у нас в фирме, как я уже отмечал, галереей занимается моя жена Ольга, ранее не очень интересующаяся живописью, хотя мы и познакомились, и даже зарегистрировали брак в художественном музее. Имея инженерное и экономическое образование, она очень быстро проявила интуитивное врождённое чутьё к настоящему искусству. Если мне, чтобы определить ценность некоторых, особенно абстрактных, картин и через 15 лет подчас необходимо несколько дней кабинетного соседства с полотнами, то ей часто достаточно нескольких минут.
Поразительно, что её оценка практически всегда совпадает с мнением искусствоведов и других маститых экспертов. Приятно удивила она и неожиданно предложенным ею оригинальным планировочным решением офисных помещений, обеспечив не только окна для всех кабинетов, но и уютный круговой коридор для работников офиса, являющийся как бы продолжением галереи. Причём это было не просто абстрактное предложение, а весьма быстро выполненная на бумаге конкретная планировка, которую мы, восхищённые её творческим порывом, единодушно одобрили и воплотили.
Я не подозревал, что Ольга может так умело «говорить» на инженерном языке. Это моё третье удивление близким человеком. Много лет назад мы с первой женой Анной прилетели в Крым, и вдруг я услышал её беглый разговор на неведомом мне и, как предполагалось, ей тоже украинском языке, аналогично в детстве я вдруг услышал, как бабушка заговорила на неведомом мне бурятском языке. Но главный вклад Ольги в организацию галереи в том, что она весьма смело и обоснованно подвигла меня расторгнуть на полпути контракт со слабоватыми дизайнерами и пригласила других, несоизмеримо более профессиональных. Впоследствии их проект галереи завоевал золото в номинации «Интерьеры» на XV межрегиональном фестивале «Зодчество Восточной Сибири» с участием лучших архитекторов Санкт-Петербурга, Екатеринбурга, Барнаула, Красноярска, Улан-Удэ, Читы и Иркутской области, а главное, в наших сердцах.
Несмотря на то что с окончания института Ольгой минуло всего-то четыре года, кроме работы с живописью, она брала на себя и успешно справлялась с координацией всех работ по реконструкции здания, включая фасад. В перспективе всё, что связано с этим направлением деятельности, должно находиться прежде всего в её руках, включая и выставочные площади. Это должно быть отдельным предприятием. Думаю, целесообразно выделить галерею, офисы и рестораны при ней в отдельное предприятие и когда-нибудь, дай Бог, не скоро, передать Ольге не меньше 26 % акций, а остальные разделить поровну между детьми. При таком раскладе её кооперация хотя бы с одним наследником позволит воплощать в галерее полезные решения и будет гарантировать ей (галерее) долгую жизнь.
