Леонид Обухов - Операция «Ракета»
— Присаживайтесь, полковник. Давайте выпьем сначала коньяку... — Франк прошелся по кабинету, сел за стол.
Ошарашенный неожиданным спокойствием обергруппенфюрера, полковник присел на стул против шефа, не сводя с него глаз. Франк молча курил сигару, ожидая пока гауптман нальет в стопки коньяк.
— Герр обергруппенфюрер... — попытался было снова заговорить полковник.
— К дьяволу, полковник! К дьяволу все операции хоть на пять минут!.. — яростно выкрикнул Франк. — Я устал от сплошных провалов, кошмара диверсий и этих банд, с которыми не может справиться даже армия!.. Гауптман! Какого черта вы льете мне «мартини» в стопку?! Что я вам, семнадцатилетняя девица?!
— Герр обергруппенфюрер!.. Профессор просил вас воздержаться. Ваше сердце...
— К дьяволу вашего профессора!.. Не все ли равно, лопнет сердце от коньяка или нас повесят эти бандиты?! — На лбу Франка выступили капельки пота, лицо покрылось бледными пятнами.
Залпом выпил он стопку коньяку, бросил в рот ломтик лимона и, затянувшись сигарой, откинулся на спинку кресла:
— Пейте, полковник, и рассказывайте...
Полковник отпил из стопки и, глянув на порожнюю бутылку, заговорил:
— Только что наши агенты сообщили, что отряд разоблачен, захвачен партизанами, а командир расстрелян...
— Кто виновен в провале?..
— Установить не удалось, герр обергруппенфюрер... Думаю, что произошло какое-то недоразумение, случайность, иначе бы чекисты не раскрыли наш отряд, — сказал полковник.
— Случайность?! — Франк встал из-за стола, бросил в пепельницу окурок сигары. — Вы же разведчик, полковник! Ваш учитель, кажется, штурмбаннфюрер Скорцени?..
— Так точно, герр обергруппенфюрер, — поднялся полковник.
— Как же вы, разведчик, не знаете, что в нашем деле случайностей не бывает? — Франк подошел близко к полковнику и испытующе посмотрел на него. — Вы слышали когда-нибудь об ученом Пастере?.. Он пришел к выводу, что случай помогает только людям с подготовленным умом... Помните, как Морской и его начальник штаба одурачили офицеров эсэсовской дивизии? Случай?.. Да!.. Но его можно объяснить тем, что офицеры этой дивизии оказались людьми без фантазии, с тупым умом... Иначе бы они заметили, что машина идет со стороны повстанческой зоны и сейчас бы мы уже забыли думать об этом Морском... Взять командира и его начальника штаба — это же обезглавить часть!..
Выслушав, не мигая, эту пространную речь, полковник хрипло сказал:
— Агент, находящийся в отряде Морского, передал, что командный состав пользуется авторитетом партизан и бдительно охраняется ими. Поэтому убрать офицеров пока не представляется возможным...
— Боится за свою голову?.. Передайте агенту, что от него ждут решительных действий... И пусть уточнит местонахождение лагеря Морского.
— Хорошо, герр обергруппенфюрер.
— Передайте все ваши новости штурмбаннфюреру Скорцени...
Вечером следующего дня в резиденции Франка появился высокий широкоплечий штурмбаннфюрер, с лицом, изуродованным шрамами, что придавало ему мрачный вид, так соответствующий его жестокой натуре и всей его страшной славе «личного палача фюрера», «черного демона». Это был Скорцени.
Скорцени вылетел в Прагу, как только получил сообщение о последних событиях в Словакии. Войдя в кабинет Франка, сходу заявил, что имперское управление службы безопасности весьма обеспокоено положением дел в этой оккупированной стране, через которую проходят коммуникации великой армии фюрера, имеющие жизненно важное значение для восточного фронта Германии.
— Кейтель уже дважды упоминал об этом на ежедневных докладах в ставке фюрера. — Скорцени говорил скрипучим голосом, от которого у Франка подступал комок к горлу. — Рейхсфюрер Гиммлер рассчитывает, что мы наведем здесь порядок. По его указанию я лично займусь акциями против этих банд... Сегодня же вылетаю в Братиславу. Какой сувенир привезти вам оттуда?
Обергруппенфюрер усмехнулся:
— Лучшими сувенирами из Словакии, штурмбаннфюрер, были бы для меня головы этих бандитов...
— Вам стоило, герр обергруппенфюрер, назначить за них более подходящую цену, и они давно уже были бы вашими, — съязвил Скорцени.
— Что делать?!. Я распоряжаюсь не своими деньгами, а фюрера, — предпочел отделаться шуткой Франк. — Сто тысяч крон — для обывателя это целое состояние...
Штурмбаннфюрер улыбнулся одними губами, а взгляд его по-прежнему был ледяным.
— Стоимость головы нашего противника, как стоимость акций на бирже, поднимается или падает в зависимости от ее обеспечения... Акции обеспечиваются рудниками, заводами, головы же противника — теми неприятностями, которые они доставляют нам... Поэтому головы командиров партизанских отрядов Асмолова, Величко, Морского и десятка других сейчас котируются высоко... Для этого, как нам известно, имеются солидные основания — бездействие коммуникаций, простаивание военных заводов, провал отряда, который должен был выполнить операцию «Д»... Стоит ли все перечислять? Мы с вами хорошо это знаем...
— О, штурмбаннфюрер, я и не знал, что вы экономист!
— Слова насчет акций принадлежат не мне, герр обергруппенфюрер, а фюреру... Он произнес их, провожая меня в Италию...
Франк стушевался, поняв, что этот любимец фюрера мечет в него стрелы далеко не собственного остроумия и, как щитом, прикрывается именем высокого покровителя. Министр почти физически ощутил разницу между своим положением и положением собеседника. Ему трудно было соперничать с этим офицером, которого Гитлер осыпал орденами за выполнение особо секретных и так называемых «деликатных» заданий. Поняв это, Франк изменил тон.
— Фюрер, как всегда, прав и дальновиден, — убежденно произнес он. — То же самое я говорю вашему ученику...
— Начальнику оперативного отдела?..
— Да... Не жалейте крон, говорю ему, они все равно не из нашего банка... Но и за повышенную награду никто не выдает этих бандитов...
— Все продается в этом подлунном мире... Разрешите закурить? — Скорцени потянулся к коробке с сигарами. — О! Настоящая «Гавана» в Праге!.. Это стало редкостью даже в ставке фюрера... Да, герр обергруппенфюрер, за деньги все можно купить. Не продается лишь то, за что предложили плохую цену...
— Это сказал... — Франк предусмотрительно помолчал.
— Рейхсфюрер Гиммлер, когда скупил австрийскую полицейскую агентуру... На это надеюсь и я...
— Деньги, хитрость и сила, — сказал Франк, — это те карты, которыми еще можно играть. Вы правы, штурмбаннфюрер.
— Благодарю. — Скорцени козырнул и быстро вышел из резиденции.
В стоявшем у подъезда «мерседесе» его ждал начальник оперативного отдела службы безопасности. Вместе со Скорцени он вылетал в Братиславу...
НОВЫЙ РАЗВЕДЧИК
Низко нагнувшись, чтобы не стукнуться головой о потолок, в землянку вошел радист и положил перед командиром радиограмму из Центра. Морской бегло прочитал ее и повернулся к Боброву, который отдыхал на топчане:
— Центр просит спешно взять несколько «языков» из числа фронтовых офицеров, чтобы уточнить дислокацию немецких частей на этом участке фронта, выяснить, нет ли новых линий обороны...
Бобров поднялся с топчана, подсел к столу. Прочитав радиограмму, он немного помолчал и сказал:
— Мне кажется, что следует послать группы Лихачева и Васильева...
— Брать надо в разных местах, вернее будет, — добавил Морской. — Вызывай командиров групп.
Первым пришел Николай Васильев. Казалось, своей богатырской фигурой он заполнил всю землянку. Даже рослый Морской рядом с ним был незаметен. Закурив, Васильев внимательно выслушал задание, отметил на своей карте место, где командиры рекомендовали устроить засаду.
— Суток тебе, Николай, на это дело хватит? — спросил Морской. — Центр торопит.
— Попробуем, товарищ подполковник... У меня только просьба к вам...
Бобров засмеялся:
— Хочешь, Коля, отгадаю просьбу, а?
Васильев смущенно молчал.
— «Возьмите от меня Марию Костюкевич, — умоляющим голосом протянул майор. — Где это видано, чтобы девушку в разведку посылали? Разве для нее в штабе дел не найдется?» Так ведь, Коля? Ты об этом хотел просить?
— Об этом... Товарищ подполковник, боюсь я ее с собой брать... Девушка ведь, Махно ее забери...
— Слышь, Николай? — Морской говорил так, словно в первый раз услышал об этом. — Чего ты против нее, не понимаю?.. Не нравится она тебе, что ли?
— Не женское это дело, разведка, — пробурчал недовольно Васильев. — Возьмите ее от меня...
Бобров, посмеиваясь, смотрел на разведчика. Эта сцена повторялась уже не в первый раз. А началось все с того, что в группу Васильева вместо раненого парня Олевский прислал молодую красивую дивчину Марию Костюкевич, бежавшую из лагеря. Грубые солдатские сапоги ладно сидели на ее крепких ногах, потрепанное пальтишко плотно облегало стройную фигуру, пышные белокурые волосы рассыпались по плечам. Войдя в землянку разведчиков, Мария остановилась на пороге и совсем по-штатски сказала:
