Дарья Усвятова - Справная Жизнь. Без нужды и болезней
Глава 7. Солнцеворот
Июнь шагнул в свою третью декаду. Празднично-весенние краски степи мало-помалу уступали охряным пыльным оттенкам сжигаемых солнцем трав. Ночи стали теплыми и ясными; в их свежем росистом воздухе очищались от пыли, оживали и наполнялись сочной силой растения и плоды. В открытое окно лился душистый ветер: ночью степь отдавала ему свои сладко-пряные ароматы, днем застывавшие в зное, словно песчинки в куске янтаря. Запах ветра не давал мне уснуть, и, поворочавшись пару часов в постели, я решила больше не мучаться, нащупала в темноте карманный фонарик, накинула халат и вышла на веранду. Ночь прожгла глаза абсолютной чернотой (на хуторе нет уличного освещения). Чернее были только силуэты деревьев и очертания резного навеса веранды, выделявшиеся на фоне ярких полночных звезд. (Те были рассыпаны так густо и мелко, что, казалось, это и не звезды совсем, а осевшая на небе дорожная пыль, взбитая за день многочисленными земными путниками.) Я осторожно спустилась с веранды, села на ступеньку и стала смотреть на небо. Далекие созвездия совершали неспешный круг почета мимо Полярной звезды. Обе Медведицы, Кассиопея и Цефей, Возничий, Гончие Псы. Из видимых в это время года знаков Зодиака — Лев, Близнецы и Телец… а, вот и Рак отыскался в россыпи светящихся зерен. С тех пор как открыли (после казавшегося вечным ремонта) Планетарий, поход в это удивительное место стал для меня вторым хобби, любимым отдыхом души и ума. Так что теперь отыскать в ночном небе любое созвездие для меня не представляет никакого труда. Далеко на юге, почти у берега Земли, проплывает Кит. Левее охотник Орион гонится за Зайцем, пытающимся скрыться за горизонт. Вот Андромеда нежно смотрит на Персея, но их разделяет широкая Млечная река, видимая здесь, в степях Среднего Дона, лучше, чем в планетарии…
— Не спится, доня?
Я вздрогнула, зажгла фонарик и обернулась. Передо мной, укутанная в огромную темную шаль, стояла Домна Федоровна. Как она попала сюда? Дом, в котором я живу, служит своеобразной больницей: «палата» (в ней сейчас сплю я), рабочий кабинет ворожеи, лаборатория, в которой она готовит свои снадобья. Сама же с семьей живет в другом доме, никак не соединенном с этим, разве что дома сообщаются при помощи тайного подземного хода?
— Не гадай, — вновь прочитала мои мысли знахарка. — Жарко нынче, вот я и сплю у тебя на веранде. А ты что полуночничаешь? Вроде в хате у тебя прохладно…
— Запах степи. Не заснуть никак. Вот сижу, звездами любуюсь. У нас в городе такого количества звезд нет. С десяток наберется в хорошую погоду… А уж Млечный путь вообще не виден никогда.
— Батыев шлях-то? Да. В давнюю пору для казаков наипервейший указатель был.
— Батыев шлях. Какое интересное и красивое название. А отчего так назвали, вы не знаете?
— Почему же не знаю. Назвали так, потому что орды Батыевы с Востока к Черному морю шли в аккурат по направлению Млечного Пути. Казаки, предки наши, тоже с ними ходили.
— Значит, казаки пришли на Дон с войсками Батыя?
— Нет. Предки наши на Дону сами появились.
— Как это сами? Вдруг, ниоткуда? Так не бывает, всякий народ имеет свое происхождение, все оставляют следы. Я-то знаю, я же археолог!
— Ну и что же ты знаешь про Дон, археолог?
— Да что касается древней истории, все почти знаю. Земля донская хранит многое. От стоянок древнего человека до ранней бронзы, от греческих колоний до скифов и боспорцев, называвших Дон Танаисом; а с Рождества Христова были тут сарматы, аланы, готы, затем случилось переселение евразийских народов, великая Булгария, каганаты, халифаты, бесчисленные кочевые племена, агрессивные и воинственные… потом пришли татаро-монголы…
— Вот тогда и поселились в Диком поле казаки.
— Так откуда они там появились, Домна Федоровна? Если это не были остатки батыевой орды, то кто они — беженцы со всей России, как это принято считать, или особый народ?
— По-ученому тебе не скажу, доня. У нас говорят: казаки от казаков ведутся. Во всяком случае, единственная наша родина — Дон-батюшка. Тут же и Казачий Спас родился.
— А как это произошло?
— Раньше-то здесь не было донской степи. Все, что Дон окружало, звалось Диким полем. А Дикое поле — оно Дикое и есть: чуть в сторонку от шляха — и вот тебя уже тащит в рабство турок, или кабардинец берет на аркан. Жаловаться некому, законы тут неписаны, а власти, кроме атаманской, не сыщешь за сотни верст. Вокруг только степь да кишащие зверьем негустые лески. Ну, первые казачьи ватаги, как и всякий прочий степной народ, разбойничали на большой дороге, по которой тянулись караваны восточные к Черноморью. Но разбоем жизнь не проживешь, тем более что народу, приходящего на Дон, становилось все больше и больше. Отстроились городки, кочевые станы превратились в казачьи станицы, окруженные хуторами и сторожевыми укреплениями. Дон, по берегам которого селились казаки, стал крайней границей страны: по эту сторону Русь-матушка, а по — другую ханства и улусы. Строились так, чтобы в один день добраться было можно от станицы до станицы. Днем по шляху патрули и кордоны, а ночью за станичный плетень шагу не ступи! Заречные соседи спуску не давали: то стадо отобьют у нерадивого пастуха, то умыкнут припозднившуюся на огороде казачку. Дикое поле! Ослабишь внимание, и беда тут как тут. А выживать как-то надо. Среди тревог и опасностей требовались казаку качества особые. Должен был он слышать каждый шорох, видеть мельчайшие детали, чувствовать неприметные изменения окружающего мира. Вот такая круглосуточная «тренировка» всех органов чувств и развивала способности из поколения в поколение. Закономерности подмечались, вырабатывались упражнения, техники, что составили основу Казачьего Спаса. Многие из них ты знаешь уже. До чего-то казаки сами своим умом да опытом доходили, кое-что у соседей переняли.
— А что за соседи были у казаков?
— Народы степные. И турки, и татары, и черкесы… их за Доном много бродило-высматривало, где бы чем поживиться. От тех соседей обороняться надо было и днем и ночью.
— Как же казаки у них приемы перенимали, если все время обороняться приходилось?
— Приходилось. Но худой мир лучше доброй ссоры. Вот и торговали, и женились на ихних дочках, объединялись в союзы, общих врагов вместе изгоняли. Так знаний и понабрались.
— Женились, говорите? А что кровь смешается, и род казачий выродится, не боялись?
— Нет, доня. Это на Руси чужаков боялись. А казаки знали: кровь загустить только на пользу. Другой генотип — другая информация. Как в степи выжить, как с болезнью сладить… да и не только. Вот у вас в городе женщины — еще тридцать не стукнет, а уже начинается: кремики-масочки, салоны красоты, гимнастика всякая, чтобы живот не обвис да попа не поширела.
— Ну, и что же в этом плохого? Каждая женщина хочет быть и молодой, и привлекательной.
— Да плохого-то, конечно, ничего. А вот у нас на Дону в прежнее время женщина до самой старости и молодой была, и желанной. С донскими казачками в стати да красоте никто равняться не мог. Последних детей знаешь во сколько заводили? Бабы за пятьдесят, а казаки и в семьдесят пять дитя зачать могли. Что такое крем да косметика, бабки-прабабки наши вообще не знали. А были ли у них проблемы какие с кожей? Я тебе говорю — не было. Не веришь, дам полистать альбомы семейные. Прабабка Оксинья — чьи тетрадки читала ты, бабки Васена, Фекла, Александра — на снимках им за восемьдесят, а личики, что скорлупка яичная, чистые, свежие, ни морщинки. А хоть бы одна когда губы красила или ресницы!
— Это, наверное, ваша родовая наследственность. Не все же такими были. Раньше женщины как раз таки рано старели, в сорок лет женщина уже старухой считалась.
— Ты сейчас не про Дон говоришь. Россия, там да: веками жили — лямку тянули. А здесь своя была земля, Казачий Присуд, присуженная Богом, значит, от налогов да податей свободная (какие ж налоги с Дикого поля? Что захватить-защитить смог, то и твое). Вот и занимались люди, помимо земли своей, еще и собой, чтобы род дальнейший был и многочисленным, и здоровым, и красивым. Для того и кровь мешали. Ну, а от недугов, от напастей, от старения Казачий Спас оберегал. Спас, он ведь не только на войне пригоден.
— И как же Казачий Спас помогает сохранить молодость и красоту?
— Спас здоровье сохранить помогает. Красота и молодость это уже следствие. Коли организм здоров и вынослив, то и стареть ему незачем. А выносливость казакам требовалась особая. Попробуй-ка по зиме в камышах, в ледяной воде в засаде посидеть! А Дон переплыть туда-обратно в бурю ноябрьскую! Тут закалка такая нужна, чтобы силы свои по мере надобности высвобождать, более нужного не тратить, и про запас оставить. А чтоб ресурсы внутренние так распределить, знания нужны были серьезные — и о мире окружающем, и об организме человеческом.
