Гирш Смоляр - Мстители гетто
После 31 марта немцы особенно усилили борьбу против партизанского движения, против работников подпольной организации в гетто и против каждого, кто хоть в малейшей степени был связан с нашей организацией.
Гестапо издает распоряжение о том, что, кроме желтой заплаты, каждый еврей обязан носить на правой стороне груди белый номер с обозначением улицы и дома, в котором он живет. Этот номер давал гестаповским ищейкам возможность установить, где проживает «подозрительная» личность, на которую они обратили внимание. По этой добавочной белой заплате они смогут, войдя в какой-нибудь дом, особенно ночью, установить, нет ли здесь посторонних людей.
Но мы и здесь нашли выход. Наши люди из юденрата доставили нам достаточное количество заверенных белых заплат с номерами — главным образом многозначными, с которыми можно манипулировать, загибая, когда это нужно, цифру справа или слева.
Еще одно новшество ввело гестапо после 31 марта: под угрозой смертной казни все население гетто должно было по воскресеньям выходить на Юбилейную площадь — на перекличку, или «аппель», как немцы это называли.
Во время таких «аппелей» надзиратели гестапо выступали с речами и предостережениями: евреям запрещается закупать продукты, запрещается ходить по тротуарам, громко разговаривать, — словом, воспрещается все напоминающее о человеческом существовании и достоинстве. Но лейтмотивом всех этих воскресных проповедей было: не уходите к партизанам! В лесах вы погибнете от голода и холода! Там находятся бандиты-партизаны, они ненавидят евреев… Оставайтесь в гетто, работайте добросовестно, так как «акций» (массовых казней) больше не будет. Главное же: кто знает о партизанах в гетто, об их работе, о тех, кто собирается уйти в лес, пусть сообщит об этом гестапо, ему будет выдана крупная премия!..
После каждого «аппеля» гестаповские мерзавцы «позолачивали» пилюлю: певца Горелика заставляли петь еврейские народные песни. Из немецких евреев сколотили оркестр, который играл популярные песни, вроде «Письмо матери» или «Колнидре»… И гитлеровские разбойники наслаждались, наблюдая, как десятки тысяч евреев плачут навзрыд…
Чтобы энергичнее вести борьбу против нас, гестаповцы создали специальный оперативный отдел при еврейской охране порядка. Во главе этого отдела поставили «героя» варшавского уголовного мира, — вора и сутенера Розенблата. Он подобрал компанию из таких же, как он, уголовников, и с ними начал охоту за верными сынами нашей Родины. Банда Розенблата была для гетто страшнее гестапо.
Борьбой против партизанского движения в гетто занималась еще одна личность «розенблатовского» типа — Эпштейн, прибывший из Польши в 1939 году. В этой работе помогал ему предатель и садист Вайнштейн.
Деятельность этих гитлеровских агентов стала чрезвычайно опасной для нас, и мы отпечатали в нашей подпольной городской типографии листовку-призыв к населению, в котором разоблачали этих цепных псов гестапо. Листовка заканчивалась призывом: «Смерть гитлеровским агентам — Розенблату и Эпштейну!»
Мероприятиями против разрастающегося партизанского движения в гетто гитлеровцам удалось вызвать растерянность среди некоторой части населения. Кое-кто отошел от нас. Мы решили: наша работа не должна ослабевать, но необходимо глубже уйти в подполье, быть осторожнее, более тщательно законспирироваться. Наш старый актив слишком известен в гетто, его необходимо заменить людьми, мало знакомыми населению гетто. Мы назначили Рубина и Кравчинского руководителями всей практической работой, связанной с отправкой людей в партизанские отряды. С Гебелевым мы договорились о том, что пришло время, когда мы сами должны уйти из гетто. Но уходить без согласия общегородского руководства мы не имели права. Что́ с городским комитетом, мы не знаем, связей с белорусскими товарищами нет. Мы решили, что снова, как полгода тому назад, надо разыскать людей, продолжающих борьбу, и общими силами взяться за дело. Эту работу взял на себя бесстрашный Гебелев. Мы только просили его быть осторожнее. Но это не помогало. Его можно было видеть везде — и в подземелье у молодежи, готовящейся к отправке в лес, и на нашей «радиостанции», и на улице во время ухода групп в партизанские отряды.
Михель Гебелев
Член руководящего центра подпольной боевой организации Минского гетто. Замучен в застенках гестапо
Из-за целого ряда провалов отправка людей в лес к тому времени стала менее интенсивной. Возникла опасность, что именно в тот момент, когда враг старается задержать поток людей, уходящих из гетто, организованная отправка в лес может сама собой остановиться. Мы вернулись к мысли о создании собственных партизанских баз.
10 апреля 1942 года из гетто ушла группа в человек двадцать во главе с Исроэлем Лапидусом. «Метис» Илья Нарусевич обеспечил их автомашиной, раздобыл белорусского шофера, и группа выехала в направлении на Слуцк. Одновременно в этом же направлении другая группа вышла пешком. Машина, доставив первую партию на место, вернулась за шедшими пешком и доставила их также во временный лагерь будущего партизанского отряда имени Кутузова, находившегося в лесу на 45-м километре между Минском и Слуцком. Вооружена эта группа была неважно: три винтовки, пять наганов, семнадцать гранат. За несколько дней группа выросла до 50 человек. Командиром нового отряда выбрали (тогда в партизанских отрядах еще выбирали командный состав) Исроэля Лапидуса, начальником штаба — техника-лейтенанта Сагальчика, который снабжал нас радиоаппаратурой (позднее героически погиб в бою), парторганизатором, отряда был Вольф Лосик. С этим отрядом мы поддерживали постоянную связь. К нам приходили посланцы — Поля Шальман, Хася Биндлер, Давид Баран и др. Мы с ними посылали людей и все, чем в состоянии были помочь отряду, чтобы он действительно сделался базой для массовой отправки людей из гетто.
Не обошлось и без серьезных потерь. Мы посылали людей на условленное место, где их должен был встречать связной отряда. Одна такая группа в 20 человек на месте никого не застала. Люди бродили по незнакомой местности, пока полиция их не выследила. В неравном бою группа, за исключением четырех человек, погибла. В гетто об этом очень скоро узнали. На очередном воскресном «аппеле» гестаповцы, которые уже знали, что погибшие были из гетто, пригрозили уничтожением всех, связанных с партизанами.
Ночные расправы в гетто продолжались. В одну из ночей гитлеровцы напали на дом, в котором жила мужественная связистка «Аня», умевшая днем и ночью, обманывая бдительность полицейских, выполнять наши самые сложные задания. Из этого дома накануне несколько человек ушло в лес. Аня погибла.
Однако, несмотря на все ужасы и смертельную опасность, стремление людей вырваться из гетто не ослабевало. Возможности, которые предоставляет нам отряд Лапидуса, нас не удовлетворяли.
23 апреля 1942 года из гетто вышел Наум Фельдман с группой в 25 человек в Заславльский район. Направлялись они, по нашему предложению, в Старосельский лес. У нас имелись сведения о том, что в этом лесу с самого начала войны осталось очень много оружия. Туда приходят люди из многих отрядов собирать оружие. Фельдман получил от нас задание собрать оружие в количестве, достаточном для снабжения большой группы людей из гетто. Вскоре после ухода группы Фельдмана к нам начали приходить связные, чтобы вывести людей из гетто: Таня Лифшиц — у нее был паспорт на имя Татьяны Мацкевич, Витька Фельдман — энергичный, храбрый 17-летний парень, Марк Бразер — сын погибшего еврейского скульптора. Часто появлялся «Исролик-Володька». Каждый из них уводил с собой по нескольку человек. В лесу, на базе у Фельдмана, число пришельцев из гетто растет изо дня в день. Не все прибывшие остаются на базе. Партизанские группы, проходящие через Старосельский лес, забирают с собой много наших. Мы, конечно, этому очень рады. Отсылаем туда Кравчинского, под которым, как говорится, земля горит: гестапо уже напало на его след.
Мы решили послать к Фельдману квалифицированного военного человека в качестве командира, с тем, чтобы он превратил Старосельскую базу в боеспособный партизанский отряд. В концентрационном лагере на Широкой улице находился старший лейтенант Красной Армии Семен Ганзенко. Мы были с ним связаны через Соню Курляндскую. Он стремился уйти к партизанам. В конце концов нам удалось вывести его из лагеря, и Таня Лифшиц переправила его в лес. К еврейской группе присоединилась группа русских и белорусских партизан. Так образовался отряд имени маршала Буденного. С первого дня организации этого отряда тов. Фельдман был его парторганизатором, затем, когда отряд разросся и превратился в бригаду имени тов. Пономаренко, Фельдман стал комиссаром отряда «25 лет БССР», в котором наши товарищи из гетто были основными исполнителями диверсионных операций против оккупантов.
