Валерий Панюшкин - Двенадцать несогласных
Был конец 1980-х. Политики в Москве талдычили про перестройку и гласность. Но без всякой гласности диверсанты и ракетчики затеяли игру в прятки. Ракетный генерал сказал Ермолину:
– Есть такая хреновина, которая если выстрелит, то Америка не в состоянии будет вести войну. Она ездит по железной дороге. Я тебе даже назову регион, где она ездит. Но ты ее не найдешь, капитан. Ни-ко-гда!
Через пару дней диверсионная группа Ермолина, семь человек, сидела на даче посреди указанного ракетным генералом района. Они пили чай и думали. Если эта хреновина ездит по железной дороге, она выглядит как что? Как вагон. Как какой вагон? Как товарный. Она не может выглядеть как пассажирский вагон, потому что в пассажирском окна. Как какой товарный вагон она выглядит? Как рефрижератор, потому что в обычном товарном вагоне щели, а цистерна круглая и неудобная. Чем этот рефрижератор отличается от всех остальных? Там внутри ракеты. Он очень тяжелый. У него должно быть больше колесных тележек, и, когда он едет, должен быть особый звук. Кто может знать о том, что эта хреновина едет по дороге? Ракетчики, но они ничего не скажут. Железнодорожники, диспетчеры, ремонтники… Они составили список людей, возможно, причастных к тайне, и пошли разговаривать с этими людьми про очень тяжелый рефрижераторный вагон, у которого очень много колес.
Но не прямо, нет. Не в лоб. К концу второй недели поисков, безрезультатно поговорив уже с двумя десятками людей, Ермолин познакомился наконец с офицером железнодорожных войск, имевшим, кажется, слишком значительные звездочки на погонах, чтобы служить на такой захолустной станции. Они сидели на перроне, курили, Ермолин рассказывал, как якобы отстал от поезда (проверив предварительно, что действительно был такой поезд и действительно можно было от него на этой станции отстать). И они говорили о том, как разваливается страна и какой кругом бардак – это была модная в то время тема. И Ермолин приводил примеры, плел про какой-то завод, на котором якобы работал инженером. Или вот, говорил Ермолин, взять хотя бы подвижной состав на железной дороге. Разваливается же ведь на ходу. Вот давеча его поезд остановили где-то на перегоне, и мимо прошел товарный состав, который шумел так, что казалось, сейчас он под землю провалится, нереально шумел, что они там, колеса не смазывают?..
В этот момент на лице железнодорожного офицера на какой-то миг появилось выражение превосходства: он-то знал, что это за поезд, который незадачливому московскому инженеришке кажется разваливающимся на ходу и ездящим на несмазанных колесах. Дальнейшее выведывание было делом техники. Достаточно было узнать, когда этот офицер дежурит, чтобы понять, когда БЖРК пройдет в зоне его ответственности.
В этой зоне было много железнодорожных веток, но все они сходились на узловой станции. Товарняк, начиненный ракетами, неминуемо должен был пройти через эту станцию, и приблизительно понятно было, в какое время.
Там было сорок железнодорожных путей, на этом разъезде. Чтобы видеть их все, Ермолин забазировался на перекинутом через пути железнодорожном мосту. Забазировался он с букетом цветов в руках. Влюбленный дурачина, встречающий жену, которая возвращается из отпуска. Ее поезд опаздывает (Ермолин проверил, действительно опаздывали несколько поездов южного направления сразу). Он стоит на мосту с букетом цветов, смотрит вдаль. И выглядит полным идиотом. Она там небось крутила курортные романы, а он ждет на мосту с букетом цветов.
В букете запрятана была условная бомба, которой надо было условно уничтожить Боевой Железнодорожный Ракетный Комплекс.
И ждать пришлось меньше часа. Примерно через час Ермолин услышал рев. Не шум поезда, а рев, как если бы по железнодорожным путям ползло былинное чудовище. Колес под рефрижераторными вагонами было не то что больше, чем обычно, а там были сплошь колеса. И они не издавали привычного колесного стука, такая тяжесть придавливала их к рельсам.
Ермолин испытал гордость. Мальчишеский восторг и гордость оттого, что Родина обладает такой невероятной мощи хреновиной, способной стереть Америку с лица земли. Через минуту он бросил на крышу рефрижератора условную бомбу, долженствовавшую условно взорваться через двадцать минут. И теперь оставалось только вернуться на базу, посмотреть, как будет краснеть, бледнеть и потеть ракетный генерал, хваставшийся неуязвимостью своего ракетного комплекса, и послушать, как будет этот генерал кричать: «Не может быть!»
Потом был август 1991-го. Путч в Москве. После путча в газетах впервые появились статьи про отряд «Вымпел». Их решено было рассекретить или, во всяком случае, предоставить газетчикам возможность писать про супервоинов-ниндзя, которые воевали в Анголе и штурмовали в Афганистане дворец Амина. Супервоины тем временем превратились в супертеррористов-государственников. От победы президента Ельцина в Москве до распада Советского Союза было приблизительно полгода. Все это время Ермолин со своей группой бегал по кавказским горам и ловил партизан-сепаратистов, лидеров Народного фронта Армении или Народного фронта Азербайджана. Это была охота на людей. Маленькая группа Ермолина отправлялась в свободный, что называется, поиск с приказом «уничтожить такого-то». И методы у них были вполне партизанские.
Потом, когда Советский Союза распался и охота на азербайджанских сепаратистов потеряла смысл, Ермолин стал охотиться на сепаратистов ингушских или сопровождать в кавказских поездках исполняющего обязанности премьер-министра Егора Гайдара. И это только по телевизору казалось, будто визит Гайдара во Владикавказ, Назрань или Нальчик «прошел в деловой дружественной обстановке», на самом деле Гайдара возили по Кавказу как особо ценный груз, и за каждым поворотом дороги прятались джигиты, почитавшие для себя делом чести и делом доблести этот ценный груз украсть.
Это была ползучая кавказская война. Без перерывов на сон и здравый смысл, но зато более или менее с перерывами на зиму, когда опадают в горах листья, выпадает снег и человек становится слишком заметен для снайпера. Ермолин бегал по горам и думал, что зато семья его живет спокойно под Москвой в мирной Балашихе и это стоит того, чтобы бегать по горам.
Однажды (зимой 1992 года, когда бои на Кавказе в очередной раз затихли) военное командование вспомнило, что Россия – не только страна, погрязшая в партизанских междоусобицах, но еще и ядерная держава. И решило проверить, насколько надежно охраняется цех по производству ядерных боеприпасов в закрытом городе Арзамас-16. Группа Ермолина получила приказ проникнуть в закрытый город, захватить цех и условно уничтожить его.
Через пару дней семь человек в спортивных костюмах, с рюкзаками и с охотничьими лыжами вышли на вокзале в Нижнем Новгороде, ближайшем к Арзамасу-16 крупном городе, где можно затеряться. Рюкзаки у них были набиты оружием и взрывчаткой. С вокзала они, как законопослушные граждане, направились прямиком в гостиницу, расположились в холле и принялись «заселяться», то есть записывать в гостиничную ведомость номера своих паспортов, разумеется фальшивых. Ермолин склонялся над столиком, писал в ведомость цифры, когда услышал вдруг голос над собой:
– Здравствуйте, извините, я Петр Смирнов, корреспондент ИТАР-ТАСС по Нижегородской области, а у вас тут какая-то группа, можно спросить?
«Провал, – подумал Ермолин не без гордости за страну. – Черт, как же круто они охраняют эти ядерные объекты, если стоило только сойти с поезда в Нижнем, как тебя уже и вычислили». Он поднял глаза. Человек, стоявший над ним, выглядел как типичный агент спецслужб, притворяющийся типичным журналистом: клетчатый пиджак, придурковатая улыбка, нос сливой… Просто по привычке не сдаваться Ермолин принялся плести ему легенду про то, что они, дескать, туристическая компания, разрабатывающая лыжный маршрут по местам, связанным со святым Серафимом Саровским…
– Да-да! Серафим Саровский! – журналист замахал руками. – Надо! Надо! Я давно занимаюсь. Там, правда, Арзамас-16 и никого не пускают, но можно от Дивеевского монастыря…
Этот человек оказался никакой не спецслужбой, а действительно журналистом, да еще и краеведом. Ермолину было даже стыдно, что этот Смирнов вместо работы сидит с ним в архивах и раскладывает перед ним дореволюционные карты, на которых подробнейшим образом изображены все окрестности города Саров и сам город, в середине двадцатого века переименованный в Арзамас-16 и с географических карт исчезнувший.
Помощь краеведа была бесценна. Пользуясь дореволюционными картами, группа Ермолина совершила несколько лыжных вылазок, изучила местность и нашла незащищенную лазейку в закрытый ядерный город. На встрече с командованием Ермолин сказал:
– Мы пройдем подо льдом реки. Там есть маленькая речка. Зимой ее никто не охраняет, и мы в водолазном снаряжении пройдем подо льдом.
