Федор Раззаков - Блеск и нищета российского ТВ
Декан по возвращении через месяц был обрадован, что сад цветет и благоухает, газон пострижен и кошка, слава богу, жива. А в июле меня направили на местное телевидение Детройта, которое являлось подразделением знаменитой «Парамаунт Пикчерз». Там за две недели заплатили шестьсот долларов, так что я мог снимать в Детройте квартиру… Оглядываясь назад, вспоминаю времена своего американского студенчества так, будто жил в санатории ЦК КПСС «Снегири»…»
Столь хорошие условия, которыми были окружены будущие советские журналисты в США (как и сама стажировка), не были случайностью. Ведь еще горбачевская перестройка проходила под строгим контролем американского Белого дома и Госдепа, а уж ельцинский капитализм и подавно. Американцам необходимо было подчинить себе все важнейшие сферы жизнедеятельности России, поэтому они буквально наводнили страну своими специалистами, а также взялись «ковать» таких специалистов из самих россиян. Поскольку журналистика всегда относилась к наиболее действенному оружию по манипуляции массовым сознанием, то американцы уделяли этому сектору повышенное внимание (особенно это касалось телевидения, поскольку кинематограф после развала СССР фактически рухнул в пропасть и перестал представлять интерес для западных стратегов). В итоге ТВ ельцинских времен было фактическим слепком с ТВ американского, где развлекательная часть всегда составляла 90 % всех передач и только 10 % перепадает образовательной сфере.
В 1995 году Малахов окончил МГУ и стал штатным редактором международной информации программы «Утро» на Первом канале. Причем сам он поначалу не хотел связывать себя с телевидением и мечтал работать либо в печатных СМИ, либо на радио. Благо опыт подобной работы у него уже был. Так, еще в годы студенчества он проходил практику в отделе культуры газеты «Московские новости» (одного из главных рупоров западников в СССР и России), был автором и ведущим программы «Стиль» на таком же прозападном радио «Maximum».
А вот первый контакт с телевидением Малахова разочаровал. По его же словам: «Однажды на факультет пришла одна дама и набрала самых способных ребят. На практику. Меня брать особо не хотели, но, когда она предложила поехать на ночь в Останкино и перевести с английского новости СNN, желающих заметно поубавилось. Ту ночь я до сих пор вспоминаю с содроганием – это в «ящике» кажется, что все просто и замечательно. Сидеть всю ночь со словарем и потом обрабатывать новости – занятие не из приятных. Разумеется, после этого возвращаться в Останкино не стал. Через месяц меня вызвали в деканат и отчитали. Оказалось, шеф-редакторам моя работа очень понравилась, и они звонили относительно меня самому декану. Что оставалось делать? Понемногу втянулся…»
С 1992 года Малахов начал готовить сюжеты для программы «Воскресенье с Сергеем Алексеевым» на ОРТ, писал и озвучивал авторские тексты для рубрики «Погода на планете». Спустя год, в 96-м, Малахов уже становится специальным корреспондентом, а затем и ведущим телеканала «Доброе утро». Его «крестной мамой» на последнем поприще стала известная ведущая Лариса Кривцова: это она обратила внимание на Малахова и фактически вывела его в эфир, когда один из ведущих программы заболел. Позднее Кривцова так опишет свои впечатления от Малахова: «Он такой ершистый, неделикатный вроде и в то же время – корректный, мягкий, может откровенно говорить о пикантных вещах».
Два года спустя Малахов поступает на юридический факультет Российского Государственного гуманитарного университета (РГГУ). Именно в том году Малахов становится широко известным (как ведущий «Доброго утра») и признается «самым стильным телеведущим» по опросу телезрителей за первое полугодие.
Между тем настоящая слава обрушилась на Малахова чуть позже, а точнее – с июля 2001 года, когда на свет появляется ток-шоу «Большая стирка». Это была типичная калька с западного ТВ – передача, где на авансцену выносились разного рода скандалы и сенсации, и это «грязное белье» стиралось на глазах у всей страны (отсюда и название передачи). Особенно большим успехом эта передача пользовалась у огромной армии домохозяек. То, что этот проект затеял именно Первый канал (всегда провозглашавший себя самым правильным с точки зрения манер), было вполне закономерно: «желтизна» в те годы уже полностью захватила все российские СМИ и игнорировать этот факт было уже невозможно. Правда, «желтизна» Первого канала не шла в сравнение с тем «гепатитом», которым тогда заболели другие каналы, а также большинство печатных СМИ.
Отдадим должное Малахову, он весьма талантливо влез в одежды скандального журналиста. Так, если в «Добром утре» он по большей части являл собой вполне уравновешенного и стильного ведущего, то в «Стирке» стильность осталась при нем, а на место уравновешенности пришли эпатаж, а также весьма поверхностное знание обсуждаемых проблем. Однако многомиллионная армия поклонников Малахова прощала ему эти недостатки, всерьез считая его лучшим ведущим российского ТВ на поприще развлекательных программ.
Тогда же разошлись и его пути-дороги с «крестной матерью» – Ларисой Кривцовой. По словам самого Малахова: «Люди на телевидении рано или поздно расходятся. Первым звонком предупреждения, что Лариса не будет больше со мной работать, было, когда она параллельно с «Большой стиркой» сделала проект «Большой куш». Я никого рядом с собой не держу… Это напоминало ситуацию, при которой муж и жена живут в браке, но спят в разных комнатах. И ложатся в одну постель, только когда приезжают родственники – для демонстрации, как у них все хорошо…»
Чуть больше трех лет в свет выходила «Большая стирка», собирая огромные рейтинги. Однако все это время не прекращались нападки на нее со стороны телевизионной критики и той части публики, которая ставила ей в вину дебилизацию телеаудитории. Самого Малахова эта часть зрителей стала называть «королем телевизионной желтухи». Во многом чтобы сбить волну этой критики и придать ведущему более благообразный вид, Первый канал закрыл «Большую стирку» (в июне 2004-го) и явил на свет более интеллектуальный проект с Малаховым в роли ведущего – «Пять вечеров». Эту передачу высоколобая критика почти не критиковала, а иной раз даже и хвалила. Но затем передача сменила название – на «Пусть говорят» (в названии крылось открытое пренебрежение к высоколобой критике) – и резко сменила свою направленность: то есть вновь стала стремительно «желтеть», избрав в качестве своих главных тем скандалы и сенсации. И новая волна критики обрушилась как на саму передачу, так и на ее ведущего. Например, когда осенью 2005 года телеведущий был удостоен премии «ТЭФИ», в газете «Известия» появился весьма нелестный комментарий к этому событию, где отмечалось следующее: «…Иной раз создается ощущение, что гранды (телевизионные. – Ф. Р.), лучшие из лучших, сознательно бросают вызов общественной нравственности. К таковым событиям, бесспорно, относится и решение академиков Российского телевидения присудить высшую профессиональную награду Андрею Малахову. Получил он ее, кстати, за хорошую человеческую передачу «Пять вечеров». Сегодня, однако, Малахов и у широкой публики, и у телевизионных критиков, и, уверены, у лиц, облеченных властью, ассоциируется в первую голову с передачей «Пусть говорят». Она попирает любые, самые рудиментарные представления о морали. Так что вручение «ТЭФИ» Малахову невольно воспринимается как признание пошлости…»
О том, как проходят съемки «Пусть говорят», в Интернете есть следующий рассказ безымянных авторов, датированный декабрем того же 2005-го (печатаю с сокращениями): «Полдень. В «Останкине» многолюдно, как в метро. Бегают деловые девушки с бейджами, из павильона таскают видеокамеры и фрагменты декораций. А у шестнадцатого подъезда телестудии очередь. Через полчаса – съемки передачи…
В рядах ожидающих леди бальзаковского возраста и «останкинские халявщицы». Они таскаются на все съемки, но признаются, что душку Малахова обожают больше всех, пишет «Желтая газета»…
В павильон вломились всей толпой. Хрупкие деревянные декорации еле выдержали напор любопытных… Когда все расселись, администратор строго предупредила: «Дорогие мои, засуньте свои сумочки… под сиденья, чтоб их не было видно».
«Так, ну а теперь похлопаем», – помощник режиссера расплылась в улыбке. Зал начал вяло аплодировать. «Не, ну так не пойдет. Выражайте свои чувства, дарите эмоции! Вы такие же герои, как и гости программы». Тренироваться пришлось минут десять, после чего под громогласные аплодисменты на съемочную площадку как метеор влетел блистательный Андрей Малахов. И как ни странно, не в привычных ярких одеждах, а в строгом черном костюме. А ведь когда-то Малахов говорил, что он практически один на Первом канале выглядит ультрамодно и вызывающе. Даже радовался, когда кто-то из модельеров назвал его «нарядившимся трансвеститом». Похоже, от блеска и шика звезда телеэкранов устал. И выглядел не очень. Как будто с самого утра разгружал вагоны (последнее вполне естественно, если учитывать, что за один день Малахов участвует в записи нескольких выпусков «Пусть говорят». Видимо, описываемый – один из последних в тот день. – Ф. Р.).
