Николай Смирнов - Забайкальское казачество
Не хотели отдавать забайкальские казаки и земли, захваченные Кабинетом, но ранее принадлежащие им, а также запасные станичные и войсковые земли.
Возражали казаки против вмешательства кого бы то ни было в их местное самоуправление.
Все это было оценено В.И. Лениным как поворот «мелкобуржуазных масс к союзу с контрреволюционной буржуазией…». На самом деле это был не «поворот», а продолжение борьбы казаков за свои права, от которых они никогда не отступали.
Созданный в противовес Общеказачьему съезду Центральный Совет казаков, превращенный большевиками в партию трудового казачества и развернувший активную работу среди фронтовых частей, способствовал удерживанию казаков от решительных действий против надвигающейся угрозы насильственного изменения их быта. Феномен непротивления большевизму в 1917 году удивителен. Что убедило казаков не сопротивляться этой идеологии? Ведь все, что предлагала партия Ленина, в случае своей победы, было чуждо самой природе казачества. На что рассчитывали казаки-середняки? Неужели громкие лозунги о справедливости и всеобщем братстве, митинговый психоз так захватили казаков, что они утратили чувство самосохранения? Почему «богатые» донцы и «бедные» забайкальцы оказались в конечном итоге полностью в их власти? Именно казаки, как наиболее боеспособные войска, сорвали поход генералов Корнилова, Крымова и Краснова на Петроград против Временного правительства и Советов. Не сумел поднять в 1917 году Дон генерал Каледин.
Так, в 1-м Нерчинском полку, входившем в состав Уссурийской дивизии, предназначенной для выступления на Петроград, были арестованы все офицеры, поддерживающие Корнилова, а на их место назначили выборных из числа казаков. Аналогично поступили драгуны Приморского полка, казаки 1-го Уссурийского и 1-го Амурского казачьих полков этой дивизии. Осудили корниловский мятеж казаки-донцы. Повсеместно казачьи части отказались выполнять полицейские функции.
После провала похода на Петроград и ареста генерал Корнилов бежал на Дон, а генерал Крымов застрелился.
Большевиками был взят курс на вооруженное восстание, в осуществлении которого им уже никто не мог помешать. Казаки все больше попадали под влияние большевиков, которые, выполняя указание Ленина «идти в казачьи части…», повели усиленную агитацию среди тыловых и фронтовых частей.
Особенно быстро подверглись большевистской обработке тыловые казачьи части. Например, если недавно запасная забайкальская сотня (в последующем дивизион), находившаяся в Аткарске Саратовской губернии, в своих телеграммах поддерживала казаков-фронтовиков по всем позициям, особенно что касалось сохранения казачьего уклада, то к сентябрю 1917 года она превратилась в большевистское гнездо. Десятки казаков, прибывавших туда для последующего убытия на фронт, проходили в Аткарске первую ступень школы большевизма. На фронте они продолжали вести работу сами, склоняя казаков к поддержке большевиков, невыполнению приказов Временного правительства, направленных на продолжение войны и выполнение полицейских функций.
Накануне Октябрьской революции агитация среди казаков еще больше усилилась. Успеху работы большевиков в частях Забайкальского казачьего войска способствовало то обстоятельство, что ведущую роль в ней играли агитаторы из казаков, а не присланные из Петрограда. Длительная работа большевика Г.П. Богомякова в 1-м Аргунском полку привела к тому, что он «обольшевичился» раньше других полков 1 — й Забайкальской дивизии. И наоборот, там, где влияние большевиков было незначительным, например в 1 — м Читинском полку, там крепче оставались дисциплина и порядок. В Аткарском запасном дивизионе действовала целая группа проводников идей партии Ленина в казачьи массы и тоже казаки: С.С. Киргизов, Я.М. Петелин, Ф.Е. Балябин, М. Бородин, А.И. Блинников и братья Н.М. и Е.М. Матвеевы. На Кавказском фронте во 2-м Читинском полку вел работу большевик, казак Я. П. Жигалин.
Главными доводами агитаторов-большевиков среди казаков были: разорение казачьих семей из-за войны, недостаток топлива, промышленных товаров, увеличение долга казаков в войсковую казну, налоги и поборы, зависимость от атаманов и офицеров, плохое питание на фронте, засилие кабинетских чиновников, неизменяемый порядок выхода на службу и долгая ее продолжительность и т. д. Короче говоря, затрагивались извечные проблемы забайкальского казачества, одинаково понятные как беднейшему казаку, так и середняку. Эти же проблемы волновали и богатых казаков, так как они тоже зависели от них. Не касаясь главного вопроса — о землепользовании, большевики констатировали только факты, давно всем известные, годами не решаемые, но менее значительные по сравнению с главным, земельным вопросом. Пока он не рассматривался, казаки лояльно относились к большевистской идее демократизации общества на социалистических принципах.
Кроме того, казаки устали от продолжительной войны, от наплевательского отношения к их патриотизму, от попыток использовать казачьи части для подавления народных выступлений и разоружения разложенных, деморализованных солдатских толп. Не хотели казаки, как в 1905–1907 годах, прослыть гонителями новой власти, поэтому лозунги большевиков: мир, свобода, равенство, братство, демократия, — им ничем не грозили, а значит, не стоило против них бороться.
Однако хоть большевизация полков Забайкальского казачьего войска и шла полным ходом, основная масса казаков в силу своего военно-сословного воспитания, традиций воинской службы, жизни, быта не хотела расставаться со своим элитарным положением. Они рассчитывали с помощью большевиков решить свои проблемы, не меняя сложившийся образ жизни. Вот почему в их среде находили отклики призывы контрреволюции, направленные на сохранение устоев казачества. Казак-середняк, боясь потерять часть своей земли, не хотел «черного» передела ее. Крестьяне и иногородние требовали разделить землю с казаками на равных условиях землевладения, что не устраивало большую часть среднего и зажиточного казачества.
Вот почему на 2-м съезде Забайкальского казачьего войска, проходившем в Чите с 18 августа по 4 сентября, большинством голосов было принято решение «по-прежнему сохранить свое историческое почетное звание казака».
Станичные и запасные войсковые земли признавались неотъемлемой и неприкосновенной собственностью забайкальской казачьей общины.
При подготовке ко 2-му съезду казаками-фронтовиками была проведена большая работа в станицах. Это позволило абсолютным большинством голосов: «за» — 122, «против» — 72, проголосовать за решение сохранить Забайкальское казачье войско как сословное население до созыва Учредительного собрания. Кроме сохранения казачьих земель, съезд не исключал «возможности по местным условиям Забайкальской области допущения наемного труда в сельскохозяйственных работах».
О наемном труде ранее уже говорилось, но следует еще раз подчеркнуть, что видеть в наемном труде эксплуатацию человека человеком не всегда правильно. Эксплуатация предусматривает безвозмездное присвоение продуктов труда непосредственных производителей. А если за свой труд они получают плату? Что делать «непосредственному производителю», если у него нет ничего за душой, кроме рабочих рук? Хозяин давал работу, платил, значит, эксплуатации, как таковой, не существовало, а имелся способ заработать себе на жизнь работникам и решить проблемы работодателям путем использования наемного труда.
На 2-м съезде казаков Забайкалья впервые вышел на арену политической борьбы есаул Г.М. Семенов, назначенный Временным правительством комиссаром в Забайкальскую область для формирования конных отрядов из казаков, предназначенных для борьбы с Советами.
На съезде он яростно защищал Забайкальское казачье войско от попыток ликвидировать его. Немногие понимали тогда, что новая, советская, власть не потерпит казачье сословие.
Большевики всегда опасались казачества и относились с подозрением ко всякой активности в казачьих областях России, где, по словам Ленина, «можно усмотреть социально-экономическую основу для Русской Вандеи». Эти слова Ленина относились к казачеству накануне Октябрьской революции, но на всех последующих этапах борьбы за советскую власть образ «Русской Вандеи» не давал покоя вождям революции, которые в конце концов расправятся с нею. Оправдывая зверства и беззаконие по отношению к казакам в годы Гражданской войны на Дону, И. Смилга в своих «Военных очерках» напишет: «Вспомните французскую революцию и борьбу Вандеи с Конвентом. Вы увидите, что войска Конвента совершали ужасные поступки… Они оправданы историей, потому что их совершил новый прогрессивный класс, сметавший со своего пути пережитки феодализма и народного невежества. То же самое и теперь».
