Валерия Алфеева - Паломничество на Синай
Записки начинаются с восхождения на Гору Божию и дают яркое представление о жизни отшельников в столь отдаленные от нас времена. Ранним воскресным утром вместе с пресвитером и монахами начали паломники «великий труд» восхождения. А когда поднялись на вершину, вышел им навстречу пресвитер, бодрый старец, аскет, монах от юности, достойный служения в таком месте. Собрались на вершине и другие пресвитеры и все монахи, жившие в келлиях у подножия горы. Вместе прочитали они соответствующие тексты из Священного Писания, совершили Божественную литургию и причастились. А когда выходили из церкви, пресвитеры принесли благословение от плодов, выращенных отшельниками в тех местах, где есть небольшие ручьи и где они строят себе келлии, сажая рядом деревья, разводя садики и огороды.
Отслужили литургию и в церкви над пещерой пророка Илии и, усердно помолившись, поспешили в долину у подошвы Хорива.
«Пройти же до начала этой долины было нам необходимо потому, что там много келлии святых мужей, и церковь в том месте, где находится Купина: эта Купина жива и до днесь и дает ростки… А эта Купина, как я сказала выше, есть та, из которой Господь говорил к Моисею в огне… Перед церковью прелестный сад, с обилием превосходной воды, и в этом саду Купина… Когда мы дошли до этого места, был уже десятый час, и мы не могли отслужить литургию. Но мы помолились в церкви и в саду у Купины, и по обычаю прочли место из книги Моисея. И так как был вечер, мы облюбовали себе место в саду перед Купиною и остались тут на ночь. На другой же день, проснувшись рано, мы попросили пресвитеров отслужить литургию…»
Обошли паломники и другие места, упомянутые в Священном Писании и показанные им монахами: где был стан сынов Израилевых, где они отлили тельца и Моисей разбил скрижали, где ударом жезла извел из скалы источник; и те долины, где выпадала манна и праздновалась Пасха в первый год после исхода, и где был сделан кивот и исполнено все, что повелел Господь…
Все эти места были известны с первых веков, и память о них свято хранилась до наших дней.
Гораздо позже, в начале VII века, блаженный Иоанн Мосх — после многих лет жизни в монастырях святого Герасима на Иордане и киновии преподобного Феодосия, — вместе со своим учеником Софронием, впоследствии патриархом Иерусалимским, обходят палестинские и антиохийские обители и совершают переход через аравийскую пустыню к Синаю. Как и повсюду, встречаются они со старцами, записывают их жития, посещают древние Фаран и Раифу. И в «Луге духовном» блаженный Иоанн приведет рассказ о некоем старце Петре с Иордана.
Пришел епископ навестить старца, а тот ему говорит:
— Сделай милость, брат Феодор, пойдем со мной на гору Синай. Я дал такой обет — помолиться там.
— Пойдем, — отвечал я, не желая ослушаться старца.
По переходе через святой Иордан, старец говорит мне:
— Брат Феодор, помолимся, чтобы нам не вкушать до самой горы Синая.
— Отче, мне никак не вынести этого.
Старец помолился и, действительно, не вкушал ничего до самой горы Синая, и только на Синае, причастившись Святых Тайн, принял пищу».
Так шли паломники на Синай даже от Гроба Господня.
Летопись Александрийского патриарха Евтихия, жившего во второй половине IX века, рассказывает о строительстве монастыря.
«Когда монахи горы Синая услышали о благорасположении императора Юстиниана и о его любви строить храмы и монастыри, тогда пошли они и жаловались ему, как скитающиеся сыны Измаила напали, на них нечаянно, ограбили съестные припасы, опустошили место, ворвались в келлии, и там отняли все, и как наконец ворвались они в храм и здесь попрали Евхаристию. Император спросил: чего же хотите вы? Они отвечали: мы просим тебя, император, построить нам крепкий монастырь… Император отпустил их, и вместе с ними послал своего легата со множеством денег. Равно писал он к своим префектам в Египет, чтобы доставляли они деньги, сколько бы ни потребовалось, и направили людей для стражи и запасы хлеба. Легату поручил он построить церковь в Колцуме (Суэц), монастырь Раифский и монастырь на горе Синае. Последний должен был он так укрепить, чтобы никакого другого монастыря на свете не было крепче его, и так обезопасить, чтобы ни с какой стороны не нужно было монахам и монастырю бояться чего-либо…
Выстроив монастырь Раифский, отправился он на гору Синай, где нашел Куст на месте, стесненном двумя горами, и вблизи ту башню и источники воды; а монахи были рассеяны по долинам. Он сначала хотел выстроить монастырь на верху горы, в отдалении от башни и Куста. Но оставил сие намерение из-за воды, которой не было на вершине горы. Итак он построил монастырь вблизи Куста, обняв и башню, на месте, стесненном между двумя горами… потому, что здесь был Куст и другие памятники, и здесь же можно было найти воду. И на вершине горы на месте, где Моисей получил закон, построил он церковь».
Император был прогневан тем, что монастырь выстроен не на вершине горы, как он повелел, и приказал отрубить легату голову. (Комментаторы последующих веков считают это обстоятельство недостоверным, так как оно не соответствует образу благочестивого императора.) Однако, он не оставил монастырь без своего высокого покровительства. Туда был направлен другой легат и по сотне римских и египетских невольников с семьями для охраны монастыря: в нескольких милях за горой Епистимии появилось селение Деир-Эль-Адиб, монастырь рабов.
Указ Юстиниана относят к 527 году, завершение строительства монастыря к 557 году. Так на месте, где Моисей увидел Горящий Куст и где находился колодец, у которого он встретился с дочерьми Иофора, где раньше по повелению царицы Елены были построены церковка в честь Богородицы — Неопалимой Купины и башня, вырос высокий монастырь с великолепной базиликой Преображения.
Даже после величественных русских монастырей крепость поражает высотой стен и монументальностью кладки. Наиболее сохранилась с древности южная стена с гигантскими тесаными гранитными блоками в основании, иногда свободно и мощно декорированными символами равноконечного креста в круге или вознесенного над полумесяцем.
В плане крепость представляет собой неправильный квадрат с длиной стен от 75 до 88 метров. Их высота варьируется от 8 метров на юге до 25 на северной стороне; а толщина стен — от двух до трех метров. Крепость с этой огромной высотой и протяженностью стен, с несколькими округлыми и прямоугольными башнями в виде бойниц, построенными тоже без строгой закономерности то на углу, то посреди стены, стоит поперек узкого ущелья Шуэйб. Южная стена поднимается по склону Хорива, северная нисходит к подножию горы святой Епистимии, и только каменистые проходы остаются между ними и безжизненными склонами гор.
Стены монастыря повреждались землетрясениями, восстанавливались и достраивались. В начале XIV века землетрясение разрушило многие келлии и северо-восточные стены монастыря с двумя башнями, так что возникла угроза его захвата аравитянами. Но по промыслу Божию через несколько дней в монастырь прибыли каменщики от митрополита Петры Аравийской, давшего обет восстановить церковь на вершине Синая. Вместо церкви по просьбе монахов каменщики восстановили келлии и стены. В конце XVIII века наполовину обвалилась северная стена; нужно было перестроить ее от основания, но не было средств ни на охрану монастыря от бедуинов, ни на эти работы. И опять помощь пришла самым нечаянным образом: французские войска взяли Каир, и по просьбе синаитов генерал Клебер послал людей, быстро восстановивших и укрепивших стену.
Сохранились узкие переходы внутри стен, в самой верхней их части, ведущие от круглой угловой башни до середины восточной и северной стен и напоминающие об их оборонительном назначении. А сквозь амбразуры далеко видна тихая долина и горы.
За выступом двух главных башен посреди северной стены, у верхнего ее края, висит деревянная будка с треугольной крышей, похожая на скворечник. Пола в будке нет, в зияющий провал видны плиты мостовой, а у края провала бездействует ворот с намотанным толстым тросом. Еще в прошлом веке с помощью этого ворота — в корзине или верхом на коротком бревне — поднимали в монастырь паломников: ворота долго оставались заложенными камнем. Этот воздушный путь проделали многие знаменитые и безвестные путешественники, и он, исчезнув из монашеского быта, навсегда запечатлелся в их воспоминаниях.
Вот как вспоминал о своем первом прибытии в монастырь в середине прошлого века епископ Порфирий Успенский:
«…Горы освещены были так ярко и над ними дрожал такой ослепительный блеск, а по ним волновался такой белодымчатый жар, что казалось, они горели, но не сгорали. Любуясь этим явлением природы, я думал, что некий свет струится из земли, и что солнце движет его волнообразно… Даже в очах своих я чувствовал сугубый прилив света… Синайские отцы ожидали меня сего дня и потому водрузили знамя своей обители на самом видном месте… Я спустился с верблюда и пошел пешком, но как только миновал скиниеобразный холм и увидел святую обитель и окрестность ее, поражен был величием, красотою, размерами и волшебным освещением сего места… Я преклонил колена на святую землю и облобызал ее. Не знаю, что было горячее, — она ли, или лобзание моей веры. Незабвенная минута!
