Михаил Ботунов - Невидимое оружие ГРУ
В конце ноября 1939 года Туторский перевез все свое радиоимущество в Подмосковье, в Кучино, где ему и предстояло работать. Установил аппаратуру, забросил антенну на высокое дерево — и, что называется, за дело. Однако уже первые часы вызвали искреннее огорчение. Работать было не с кем. В Европе шла война, и на любительских диапазонах царила мертвая тишина. Иностранцы в эфире просто отсутствовали. А нужны не просто иностранцы — американцы.
Уже тогда он знал: связь с Америкой даже на волне 40 метров — редкость, на 90 метров — тем более. Получается, только на волне 20 метров в ограниченное время суток. Но когда именно?
Несколько дней и ночей воентехник Туторский слушал эфир. Его знания подтвердились: американцев можно «поймать» на волне 20 метров и только в одно время, когда на восточном берегу США 9 утра, а в Москве примерно 17 часов. Западный берег еще следовало «прослушать». К сожалению, в разные дни и слышимость была разная: порою отличная, а иногда — нулевая. Связь нужно было поддерживать всего один-два часа в сутки, когда вся трасса освещалась солнцем.
В ту пору научных методов прогнозирования прохождения коротких волн не существовало, и Туторскому приходилось идти путем проб и ошибок.
Услышав американцев, он пытался связаться с ними, но никто на контакт не шел. Что-то было не так. Передатчик работал нормально, его должны были слышать. Увы, корреспонденты Американского континента молчали как рыбы.
Позже Туторский узнает о запрете на любительский радиообмен с началом войны. Но тогда, зимой тридцать девятого, он ничего этого не знал. Ясно было только одно: задачу надлежало выполнить.
Легко сказать — выполнить. Попробуй поговори с глухим, да еще через океан.
Так продолжалось несколько дней. Он выходил в эфир, услышав американцев, посылал сигнал, но ответа не было. Порой казалось, что это тупик.
Однажды мелькнула дерзская мысль: а что, если?. . Что, если выйти на береговые станции США? Но как это сделать? Как заставить их ответить? С чего это вдруг солидные радиостанции пойдут на переговоры с неизвестным корреспондентом, если с ним не хотят «разговаривать» даже коллеги-любители?
Вот тут и помог боевой опыт. Во время войны в Испании Туторский изучил тонкости радиосвязи торгового флота и немало «общался» с торговыми судами из Картахены. Теперь он решил сработать под радиста испанского теплохода «Кабо-де-Санто Томе». Правда, к тому времени судно лежало на дне моря, потопленное фашистами, но это было неважно. Главное, чтобы станции ответили.
В эфире Туторский «нащупал» береговые американские станции под кодовыми названиями «WCC» и «WSL». Он слышал их лучше, чем радиолюбителей, мощности у них были сильнее. Станции давали общий вызов «всем» и приглашали отвечать на определенной частоте.
Воентехник Туторский настроил передатчик на соответствующую высоту в морском диапазоне, дождался хорошего прохождения и позывными испанского теплохода вызвал радиостанцию «WCC». Тут же последовал кодовый ответ: «Мой позывной…» И далее: «Слышу вас хорошо, что имеется для меня?»
Это был прорыв на Американский континент.
На следующий день наш радист-разведчик проделал тот же эксперимент с американской радиостанцией «WSL», правда, «прикрывшись» другим позывным. И вновь Восточное побережье США исправно ответило.
Теперь о результатах работы следовало доложить начальству. Что и было сделано. В конце января 1940 года состоялось решение о командировке воентехника 2-го ранга Олега Туторского в Соединенные Штаты. Задача: наладить агентурную радиосвязь США–Центр.
С этих пор началась усиленная подготовка: изучение английского языка, спецрадиограммы. А еще звонки в Наркомат иностранных дел. Вскоре сообщили — будете отправлены в Нью-Йорк через Италию.
Шла Вторая мировая война, летели дни за днями, а Туторский ждал. Гитлер захватил Данию, Норвегию, фашисты вторглись в Бельгию и Голландию, разгромив Францию. В войну вступила Италия, и теперь путь в США для него был закрыт.
В Наркомате иностранных дел сказали, что поездка откладывается, пока не решится вопрос о его переброске в Японию, а потом в США, в Сан-Франциско.
Прошло лето, наступила осень.
Утром 13 сентября Туторскому объявили: сегодня вечером отбыть во Владивосток и дальше в США. Всего один день, и масса дел. И начались, как говорят англичане, «крысиные гонки». Паспорт, деньги, документы, поездки в Интурист, Наркомфин. Успел собрать вещи, попрощаться с сестрой и бабушкой, а с матерью так и не успел увидеться. Она была на работе.
На вокзале его провожал майор Василий Пархоменко. Он забрал у радиста удостоверение личности, орденскую книжку вместе с орденом, права водителя мотоцикла, в общем, все документы, которые подтверждали личность Туторского. Теперь он был другим человеком, с другой фамилией и судьбой.
Семь суток он ехал в поезде до Владивостока, потом на пароходе добрался до Японии, оттуда через Гавайи на японском лайнере «Асама мару», в первом классе долетел до Сан-Франциско. А там еще трое суток дороги, через Чикаго — и он в Нью-Йорке.
Был уже конец октября 1940 года. Нью-Йорк встретил нашего разведчика-радиста мелким дождиком и туманом-смогом.
Советское генконсульство готовилось к приему в честь 23-й годовщины Октября, и Туторский в первые недели был предоставлен сам себе. Он использовал свободное время для знакомства с городом. И только тут Олег Григорьевич быстро понял: он оказался один со своими проблемами. А их было немало.
Во-первых, двойственность положения. Официально для всех сотрудников он занимал должность дежурного коменданта, то есть своего рода швейцара, и обязан был находиться на работе целый день. Но следовало выполнять главную задачу, для которой, собственно, и был послан. Да еще вдобавок делать ее скрытно.
Служебного жилья в консульстве для Туторского не нашлось, и пришлось поселиться довольно далеко. Как он потом сам говорил: «В соответствии с финансовым положением». Так называемые меблированные комнаты, по сути, были общежитием, где на восемь комнат один душ, умывальник, кухня. Комната оказалась сумеречной, в ней всегда горел свет, входная дверь не запиралась. Жили здесь мелкие служащие, студенты. Проживание стоило недешево, почти сорок долларов в месяц. При зарплате Туторского в сто пятьдесят долларов оплата была немалой.
Только к концу ноября «раскрылся» начальник Олега Григорьевича — лейтенант Петр Внуковский. Он исполнял обязанности руководителя аппарата консульства. Началась работа…
Место для радиостанции определили в одной из квартир шестиэтажного консульского дома. Вскоре Внуковский привез три больших сундука с радиоаппаратурой, деталями, лампами. Они находились на складе длительного хранения. Это оказалось неожиданным подарком.
Вот как о тех событиях вспоминает сам Туторский: «В 1935 — 1938 годах в Нью-Йорке с документами иностранцев находился наш работник с женой. Ему предстояло обосноваться в городе, установить радиостанцию и организовать связь с Центром.
Я хорошо знал этого товарища по совместной работе.
Он хорошо владел английским и французским языками. Дипломированный радиоинженер (для того времени нечастое явление), он участвовал в разработке и создании различной аппаратуры радиосвязи. То, что я увидел в его сундуках самодельный, достаточно сложный приемник, полусобранный передатчик, свидетельствовало о его хорошей инженерской квалификации.
К сожалению, он не был профессиональным радистом, плохо знал азбуку Морзе, не имел достаточного опыта работы в эфире.
Вот и получилось, что с технической точки зрения возможность организации связи была, но до выхода в эфир дело не дошло.
Кроме того, в годы кризиса в Америке с его документами устроиться на работу оказалось непросто.
Со всеми этими проблемами нашему нелегалу справиться не удалось. Но его наследство — три сундука с радиодеталями — оказалось весьма полезным и очень помогло мне в постройке будущей радиостанции».
Детали пошли на сборку передатчика. Приемник приобрели через Амторг, установили на крыше антенну. Она не вызывала никаких вопросов, так как антенны здесь были почти на каждом доме. Хотя работали разведчики, понимая, что осторожность не помешает. Напротив их дома стоял небоскреб, где располагался штаб республиканской партии, а на втором этаже — стационарный пост контрразведки, откуда велось наблюдение за советским консульством.
Радиостанция была практически готова, но запустить ее пока не удавалось. В здании консульства, как и в большинстве старых зданий Манхэттена в Нью-Йорке, не было переменного тока, а только постоянный. Средневолновые американские приемники работали от этого тока, но для станции нужен был преобразователь или хотя бы мотор-генератор.
Достали мотор. Но он создавал сильные помехи. Пришлось повозиться — сделать проводку питания экранированным проводом, заземлить экран и корпус. Словом, убрать помехи.
