Бернард Монтгомери - Краткая история военных сражений
Не так просто сравнить достоинства и недостатки двух великих полководцев, противостоявших друг другу в сражении при Заме. Ганнибал, возможно, был сильнее в тактике, его тактический талант в битве при Каннах безусловно сравним с руководством любым сражением в истории военного искусства. Армия Ганнибала по боевой подготовке уступала армии Сципиона – значительная часть его пехоты была лишь полуобучена, и он значительно уступал противнику в численности конницы. Ему пришлось рискнуть, использовав слонов, ибо все зависело от того, как они себя поведут. В данном случае они катастрофически его подвели. И тем не менее, даже после этого, придержав до самого конца свою лучшую пехоту и вынудив римскую пехоту потратить силы на его второстепенные войска, он почти выправил положение. Сципион у Замы не допустил ни одной ошибки, а его хладнокровная перестройка войск в разгар боя была мастерским шагом. Но даже при этом исход битвы решили ниспосланное небом в последнюю минуту возвращение конницы и боевые качества римской пехоты. Ганнибал сделал все, что мог, но к 202 г. до н. э. после 16 лет непрерывного руководства войсками, возможно, лучшая его пора миновала.
Сципион был самым нестандартно мыслящим из римских тактиков. Пешие легионы превосходили все, что до того видел мир, однако Сципион осознал, что без хорошей конницы римские войска очень много теряют, и он на время устранил этот недостаток. Но здесь, в отношении признания необходимости конницы и способов ее применения, Сципион признавал первенство за Ганнибалом. Он применял конницу по классическому образцу, заданному Александром и Ганнибалом, и его строй полумесяцем в сражении при Илипе очень походил на построение войск Ганнибала в битве при Каннах. К сожалению, при формировании конницы Сципион не готовил римских частей, а зависел от союзных и наемных всадников. В войнах II в. до н. э., когда римлянам противостояли противники, воевавшие в строю пеших фаланг, тактическиие уроки Сципиона были забыты.
И Ганнибал, и Сципион отличались исключительным умением обращаться с людьми. Ганнибал овладел Италией, имея армию, набранную со всех концов западного Средиземноморья. Он обучил ее и привел к великим победам. Как пишет Полибий, «на протяжении целых 16 лет Ганнибал непрерывно воевал с Римом в Италии, ни разу не давая передышки своей армии, однако постоянно держа под контролем огромную массу воинов без каких-либо признаков недовольства к нему самому или друг к другу». Оба полководца отличались бесстрашием и пользовались популярностью у своих воинов. Сципион перед сражением при Заме объехал ряды своих воинов, лично вдохновляя их.
Махарбал был прав, когда после Канн сказал Ганнибалу, что тот не знает, как воспользоваться победой. Поразительно, что он так и не создал подходящих осадных средств, если не для нападения на Рим, то по крайней мере для захвата укреплений, на которые опиралась фабианская стратегия римлян. После Канн Ганнибал утратил инициативу, дал возможность Фабию повернуть ход войны и со временем оказался в ловушке в южной Италии. Разумеется, он так и не понял важности морской мощи. Сципион, напротив, продемонстрировал свое военное мастерство оригинальностью и дальновидностью стратегии. Всякий раз, когда появлялась возможность, он наносил удары по базам противника, и всегда с огромным успехом. Его план удерживать Ганнибала в нижней Италии и нанести удар непосредственно по Африке, опустошая таким образом страну и вынуждая его оставить Италию, был образцом гениальной стратегии. Блестящим был также замысел Сципиона выманить Ганнибала на последнее сражение при Заме. Продвигаясь по богатой Баградской долине, опустошая ее по пути, он угрожал Карфагену уничтожением одного из главных источников снабжения и вынудил Ганнибала выйти из города и в то же время сократил путь для двигавшегося на помощь Масиниссы, тем самым получив ставшее решающим превосходство в коннице. В чем Сципион несомненно превосходил Ганнибала, так это в стратегии. В конечном счете это качество оказалось важнейшим, поставив Сципиона в ряд с величайшими творцами истории.
Битва при Заме
Вторая Пуническая война положила начало Римской империи, и на протяжении II и I вв. до н. э. Рим был вовлечен в непрерывные войны ради сохранения и расширения своего господства над Средиземноморьем. Надо признать, что некоторые из этих кампаний были отмечены лишь бездарностью военачальников и отсутствием дисциплины в легионах. Однако Рим процветал за счет дани с входивших в империю стран и труда рабов, и подобная экономика требовала нескончаемых завоеваний.
Хотя главным фактором в победе Рима над Карфагеном было превосходство на море и хотя Римской империи приходилось опираться на Средиземноморье, сами римляне были предпочтительно сухопутными жителями. Из военно-морской истории Рима достойны упоминания победы Дуиллия в Первую Пуническую войну и предпринятое Помпеем в 67 г. до н. э. систематичное прочесывание Средиземного моря от пиратов. Однако римляне не внесли ничего значительного в искусство войны на море.
Между 104-м и 101 гг. до н. э. Гай Марий провел в армии важные реформы. С целью сделать легион более плотным, в то же время сохранив маневренность, он увеличил численность основной тактической единицы, заменив манипулу из 120 бойцов на когорту из 600 человек. Одновременно установил общую численность легиона в 6 тысяч бойцов. Таким образом, легион состоял из десяти когорт. Каждая когорта подразделялась на шесть центурий под командой центурионов. Было упразднено до того находившееся на вооружении триариев простое копье, и все три эшелона получили усовершенствованное метательное копье. Исчезли велиты и легионная конница, отныне вся конница и легкая пехота поставлялись союзниками. Появился более сплоченный и грозный легион, которому предстояло стать орудием завоеваний Юлия Цезаря. Марий также вручил каждому легиону штандарт с фигурой орла, новые орлы стали символами легионов, и их потеря в бою считалась величайшим позором.
Самой важной переменой, которую осуществил Марий, было расширение круга вербуемых в армию, она стала открытой для всех желавших завербоваться. Это привело к быстрой профессионализации легионов, и воздействие армии на политику было поистине революционным. Из-за того что государство не взяло на себя содержание военных, солдаты были преданы не государству, а набиравшему их полководцу. Он их снаряжал и вооружал, и они шли за ним, пока ему светил успех и имелись виды на добычу. Это нововведение открыло возможности для карьеры целому ряду воинов-политиков I в. до н. э. – Марию, Сулле, Помпею и Цезарю.
В конце 59 г. до н. э. в Рим пришло известие, что гельветы собираются перекочевать из Швейцарии на юго-запад Галлии. Как только Юлий Цезарь освободился от обязанностей консула на тот год, он поспешил в Женеву. Цезарю тогда был 41 год. Предыдущий военный опыт был у него весьма ограниченным. В 81 г. до н. э. он служил в Малой Азии и получил венок из листьев дуба за спасение соратника при штурме Митилены. Но потом он сосредоточился на политической карьере, пробился в консулы благодаря демагогии и угрозам военной силой.
Возможно, двигаясь на Женеву в 58 г. до н. э., Цезарь еще не имел определенного плана завоеваний. Но он был честолюбив, и, чтобы оставаться на вершине римской политики, ему нужны были слава... и армия. В начале лета 58 г. он остановил гельветов, построив 19-мильную цепь укреплений в долине Роны, а затем разгромил их при Армеси. Выставляя себя перед галлами не завоевателем, а освободителем, он затем двинулся на север от старой римской границы, чтобы очистить Эльзас от недавно вторгшихся и осевших здесь германцев. Близ Весонтиона построенные в три эшелона шесть легионов Цезаря одолели семь германских племен. Зимой 58/57 г. Цезарь расквартировал там свои легионы.
Проникновение римских войск в их страну теперь встретило антагонизм белгов, полугерманской конфедерации племен, населявших северную Галлию. Весной 57 г. Цезарь поспешил на север и на речке Эна встретил 300-тысячную армию белгов. Белги воевали, как воюют примитивные варвары, – неорганизованной пешей ватагой. Большинство располагало только длинными мечами с тупым концом и деревянными или плетеными щитами. Они дрались полуобнаженными, хотя на вождях были бронзовые латы и богато декорированные шлемы. Время от времени благодаря дикому натиску они брали верх, но обычно, пользуясь выражением Фуллера, при встрече с римлянами «храбрость разбивалась о скалы дисциплины». Раздоры в рядах белгов позволили Цезарю разбивать племена поодиночке. К концу 56 г. вся Галлия, за исключением Центрального массива, была покорена.
Осенью 55 г. до н. э. Цезарь совершил первый поход на Британию, который, по существу, был не более чем разведкой. В июле 54 г. в Ла-Манше появился, возможно, самый большой до войны 1939 – 1945 гг. флот, направлявшийся в Сандвич с пятью легионами и двумя тысячами галльских конников на борту. Бритты были слишком напуганы, чтобы воспрепятствовать высадке, и Цезарь погнал их внутрь страны. Но практически в тот же день он узнал, что его суда пострадали от непогоды. Бритты приободрились и под руководством Кассивелауна повели решительную партизанскую войну. Однако Цезарь разбил их в битве близ Брентфорда и захватил опорный пункт Кассивелауна на другой стороне Темзы. Было пора возвращаться в Галлию, так что он, продиктовав умеренные условия, вернулся назад. Сто лет римляне не возвращались в Британию, дань, вероятно, так и не выплачивалась. К собственным описаниям Цезаря этих двух вторжений следует отнестись с определенным недоверием, создается впечатление, что он старается скрыть неудачу.
