Петр Румянцев-Задунайский - Великая и Малая Россия. Труды и дни фельдмаршала
27. Марш-комиссарам до́лжно между собою корреспондироваться с выступления в поход о продолжении оного, дабы всякой комиссар на своем назначенном посте для встречи войска явился, и, приняв, далее препровождал, которое особливо тогда нужно делать, когда марширующей корпус из провинции одной в другую вступать будет, где весьма надлежит командиру заблаговременно и нарочного офицера наперед послать и записку или мнение свое дать, каким образом маршировать он за благо рассуждает, дабы иногда корпус в марше не был без довольствия и к отягощению подданных к пропитанию своему свои меры и средства [не стал] изыскивать, где уже обыкновенно порядка и ожидать не можно, и следствия бывают из того горестные.
28. Что до содержания полков, когда б они в поле или гарнизон переменяя из одной провинции в другую маршировали, не имея провианта, учреждать унтер-офицерам и рядовым и ротным служителям магазины, где бы они ежедневно, а не больше как на четыре дни хлеба печеного в вес надлежащий получали, как и для постели сноп соломы. Где же более бы четырех дней стояли, то давать на первую неделю на двух человек два снопа, а в будущую на двух человек по полуснопу для перебивки со старой, которой хлеб в городах, а солому с земли по рапорту комиссариата и департамента советников собирать и свозить. Причем командующим со всею строгостью наблюдать, чтобы сверх надлежащего – ни хлеба ни соломы – ничего взято и требовано не было. Солдатам тем хлебом, которой они сверх их обыкновенного жалованья получают, и довольствоваться надлежит и все прочее для себя и с ними будущих жен и детей за деньги покупать и доставать повинны; напротив чего, марш-комиссары и магистраты распоряжаться должны так, чтобы в тех местах, где станции и ночлеги иметь припадет, кроме выдаваемого хлеба, как хорошее вино, пиво, так мясо, а особо ветчина, соленая рыба, крупы, капуста и прочие всякие съестные припасы в городе [были] приуготовлены; а аще бы в лагере, то и за настоящую цену в оный вывезены и продаваемы были и солдат бы все ему потребное за деньги достать мог.
29. При маршах, когда полки, батальоны или роты на учение в место сбираемы, или к генеральному смотру, или из одного гарнизона в другой бы переходили, остается при том всем, как выше поставлено, и что до содержания принадлежит, то солдатам кроме свободной крыши и соломы на постилку ничего от хозяев не требовать, а располагать в таком марше и кантонировать в городах или деревнях не в дворах, но сараях целыми полками, батальонами по 1, 2, 3 или 4 роты, все по состоянию места и по показанию марш-комиссаров.
30. Что до получения фуража в марше, то оный с земли выставлять в те места, где ночлеги припадут, и в тех от владельцев или их управителей на поклажу оного сараи и места показаны быть надлежит и точно на всякую строевую и подъемную лошадь в сутки то число, какое от главнокомандующего корпусом, смотря по тогдашнему в земле урожаю, определено будет, дабы положенная по штату на фураж цена не превосходила, но сколько можно ниже была.
Правила П. А. Румянцева к построению войск для нападения на неприятеля
9 июня 1773 г.
1. Всякий корпус должен построен быть в каре продолговатое, так чтобы боковые фасы половину фрунтового фаса имели. А гренадеры полков, делающих фланги, сведены были на сии.
2. Полевая артиллерия делится на шесть номеров, разделяясь в кордебаталии [центре боевого порядка] на середине последнего фаса, то есть 1-й номер – 10 орудий, а на прочих – по 4, в том числе 4 гаубицы по флангам. В прочих корпусах разделяют оную командующие генералы по своему благоизобретению.
3. Кавалерию всю построить в две шеренги между каре, равняясь по задней линии и имея в ней самые малые интервалы, не более как на взвод.
4. От боковых каре, для прикрытия флангов оных, егерям составлять особливые каре с четырьмя полковыми орудиями, за оными – казачьи полки.
5. Кавалерии огня ружейного на собственной себе вред под ответом полковых командиров отнюдь не употреблять, ниже́ оставлять свое место без повеления, разве бы неприятельская конница фланг их искала; то в таком случае фланговым эскадронам, очистив место егерским каре на употребление их артиллерии и огненного ружья, взять таковую позицию, чтобы в состоянии быть всегда их подкреплять. Если же неприятель действительно в бег обратится и господа командующие повелят атаковать, тогда, держа возможным образом свою линию, поражать неприятеля без всякой пощады и пленными в первоначальных поражениях себя не отягощать. В случае же иногда сильного отпора – которому быть однако ж не чается, если всяк свою должность исполнять будет, – отступить в свой интервал с порядков кто где стоял; но притом ведать, что иначе поступивший и лишающий себя собственной обороны, через замешательство иногда пехоты, понесет всю жестокость казни, предписанной в военном уставе.
Офицер лейб-гвардии гусарского эскадрона конца XVIII века.
Литография. Середина XIX в.
6. Пехоте надлежит при всяком случае, где приказано будет, на неприятеля наступать, а особливо на овладение батарей и окопов, держа весь порядок строя, и со всем военным звуком идти поспешно, чтобы не медлить под не приятельским огнем, который артиллерия должна своими ужасными залпами к молчанию привесть. Искусство артиллеристов наставит их производить огонь в содействие и облегчение одного перед другим больше терпящего огонь неприятельский, а особливо стараться, открыв неприятельские линии, их анфилировать. Делом будет искусства и проницания самих господ предводителей, чтобы, пользуясь действием артиллерии, открывать слабую сторону неприятельскую и его фланкировать, в чем я и полагаюсь на их благоразумие.
В таком предприятии, каково есть, перенестись за реку Дунай и там произвести на неприятеля свое оружие. Не сомневаюсь я, что всяк усердную волю свою к службе при каждом действии покажет, коль сие предпримем во исполнение высочайшей воли нашей всемилостивейшей государыни и поелику на таковы наши действия целый свет обратит свое зрение. Тут добрая заслуга каждого измерена будет при воздаянии ценой сих великих уважений, как и напротиву изобличенные в нерадении и в других предосудительных поступках службе долженствуют ожидать, что им возмерится судом всей строгости.
Реляция П. А. Румянцева Екатерине II о комплектовании и содержании армии
5 октября 1776 г.
Ваше императорское величество, удостоив меня доверенностью, сообщением вашего предположения относительно комплектования вашей армии, ободрили притом о милостивом и снисходительном принятии на то моего мнения.
Всему свету известно, что неусыпное ваше попечение и непрерывный труд один предлог имеют и одного конца достигают, а именно – добро государства вашего; и чтобы исправить установления оного, а особо в военных силах, сообразно положению его физичному, моральному и политическому, во многом другим державам неподобному; и я, читая с должным и лучшим вниманием, к удивлению увидел, что ваше императорское величество в части военной, кою вы сами называть изволите, сделавшеюся необходимо нужною, открыли великое, и, так сказать, в основательном пункте (я разумею о наборерекрут) крайнее небрежение, и что предположение ваше, в рассуждении запасных батальонов в губерниях, при разделении их, есть удобнейшее по количеству и качеству людей, составляющих армию вашу. Но как в окончании оного изволите полагать, ежели бы неудобно было гарнизоны комплектовать старыми, то сии батальоны с гарнизонами смешать. Я, осмеливаясь гадать, так сказать, силу мысли вашей, представляю мое, не в предложении мер мнение, чтобы гарнизоны все, а особо пограничные, и по настоящему состоянию, при издержках на них не малых сумм денег, один счет только составляющих, обратить на род иной службы, и такой, чтобы они не только запасным войском полевые полки комплектовать служили, но и в усиление оных, на случай потребной, сами в поле выходили, а из неспособных к службе полевой учредить батальоны губернские, в замену всех и под всякими титлами рот и команд ничто значущих, обмундировав и вооружив их всем надобным, на внутреннюю службу, сколько можно из простого, получше, без великих издержек. Вовсе же к службе неспособных, и по общему названию инвалидов, отпускать с награждением денежным, смотря по службе и летам, в их дома или на собственное пропитание, а не имеющих оного и совершенно увечных и престарелых – определять в дома общественного призрения, не обременяя их отнюдь военными церемониями, кои отвращение делают хотящим в военную службу вступать. Но чтобы войско, при всех ему надлежащих исправности, преимуществах и выгодах пребывая, не было, однако же, тягостью общенародною, и количество оного располагаемо было соразмерно внешнему и внутреннему оного употреблению, навсегда и случайно потребному, то к сему соображению и подробному исчислению не мало времени, весьма больших выправок, многого труда и прилежности надобно. И ежели бы вашему величеству токмо угодно было мне что из сего на выработание поручить, я бы охотно хотел последние мои силы вам на службу посвятить и предъявить вам все мои малые способности и сведения, которые иные называют застарелые по ремеслу мои предрассуждения и капризы, дерзая уверить, что во всех оных, однако, не иное что и никогда не было в предлоге, как только истинное усердие к вам, и доброхотство к службе вашей военной, в коей я с молодости почти безотлучно обращаясь, должен приобрести по крайней мере некоторые в мелочных хотя частях ее сведения. Но по частым припадкам, или, лучше донесть, по надобности в подобных упражнениях, дозволить уклониться на уединение повергающемуся к стопам вашим со всеглубочайшим благоговением
