Илья Эренбург - Летопись мужества
Нужно ли говорить о силе германской армии? Поляки недешево продали свою жизнь в Вестерплятте и Модлине. Среди французских генералов далеко не все были капитулянтами, и фландрская битва была битвой. В Ливии незначительные силы германской армии не только отбили наступление англичан, но перешли к контратакам. Кто после этого скажет, что мы остановили и заставили отойти от Москвы слабого противника?
И все же мы можем сказать, что немцы впервые под Москвой поняли все трудности современной войны. Генерал Жуков сказал мне: «Немцев погубила легкость, с которой они привыкли одерживать победы». Это мудрое замечание. Художник знает, как опасен легкий успех, как подымает творца сопротивление материала.
Истеричность, к которой приучены гитлеровские солдаты, подчинение стратегии посторонним обстоятельствам, как произнесение речи или дипломатического интервью, самоуверенность, полное непонимание психологии других народов, наконец, восприятие войны как экскурсии, как прогулки на базар или в универмаг надломили немецкую армию.
Истеричности мы противопоставили спокойствие, выдержку, редкостную русскую выносливость. Чудом можно назвать работу железнодорожников в октябре или в ноябре, когда были забиты все пути. Энергия рабочих эвакуированных заводов, изготовляющих на пустом месте, в снежной степи, тончайшие части моторов, тоже должна быть причислена к чудесам. Все у нас знают цифру 28 — двадцать восемь красноармейцев погибли на одном участке под Москвой, не пропустив немецких танков. Героев было не двадцать восемь — сотни тысяч, и они позволили от горестного октября перейти в декабрьскому чуду.
Битва за Москву кончена. Однако ни на один день не утихают бои на всем длинном фронте. Наше наступление — нелегкое дело. Неделями люди находятся на тридцатиградусном морозе. Отогреться негде. Приходится идти, погружаясь по пояс, а то и по грудь в снег. Однако каждый день Красная Армия проходит много километров и освобождает десятки, иногда сотни населенных пунктов. Еще недавно можно было выехать из Москвы утром на фронт и вернуться к вечеру. Теперь фронт отодвинулся от столицы. Наше командование избегает фронтальных атак. На ряде участков наши части глубоко вклинились в расположение врага. Достаточно сказать, что мы находимся недалеко от Белоруссии, чтобы понять размах нашего наступления.
Задачи немецкого командования ясны. Жертвуя своими арьергардами, немцы пытаются вывести живую силу, вывезти материальную часть. Это далеко не всегда им удается. Мы берем орудия, броневики, автомашины. Натиск наших частей настолько силен, что немцам приходится подбрасывать подкрепления. Немецкие части измучены боями и нуждаются в пополнении. Это мешает германскому командованию осуществить первоначальный план — организованного отступления.
Немцы надеются на весну. Рейхсканцлер даже сказал, что четыре зимних месяца уже миновали и что скоро в России начнет таять снег. Однако морозы начались только в начале декабря. Прошло, значит, не четыре, а два зимних месяца. Снега растают месяца через два. В апреле бывает распутица. Для танков это не сезон. А до мая осталось три месяца. Темпы нашего наступления не замедляются, но ускоряются по мере продвижения на запад. Вряд ли немцы смогут до весны сохранить свои резервы.
Немцы упорно обороняются в населенных пунктах. Они сидят в натопленных до отказа домах и стреляют. Им страшно выйти на холод. Покидая село, они распыляются и до нового населенного пункта не пытаются даже отстреливаться. Предстоит отчаянная борьба. Германское командование будет упорно защищать любой клочок захваченной немцами территории: оно боится холода, мести порабощенных Германией народов. Мы не склонны обольщаться успехами. Мы не говорим, что война нами выиграна. Но после «чуда под Москвой» мы еще тверже знаем, что мы выиграем войну, как мы выиграли подмосковную битву.
11 февраля 1942 года
На убитом немце Вальтере Кноблихе 1-й роты унтер-офицерской школы СС в Радольфцеле нашли дневник. Это обычный дневник гитлеровца. Он начинается с описаний роскошных трапез (эпоха, когда они ели краденых кур и обсуждали, как они войдут в Москву), а кончается меланхолическими размышлениями о бренности земных радостей и жалобами на вшей. Почему я заинтересовался этой записной книжкой? В ней эсэсовец рассказывает о своей встрече с так называемыми французами из легиона Дорио — Деа. Встреча состоялась 24 ноября в русском городе Вязьме.
Вот что записал в этот вечер Вальтер Кноблих:
«Здесь на ночевке мы встретили первых французов из легиона. Это допотопные солдаты. Неудивительно, что мы в один присест сглотнули Францию. Они называют себя «фашистами». По-моему, это просто жулики. Они все рассказывают об ужасных холодах. Я не выдержал и одному сказал: «Вас привезли не в Ниццу…»
Вот отзыв хозяина о лакеях.
Легко догадаться, что думает Гитлер о Деа или Дорио. Но теперь мы знаем, что думает каждый гитлеровец о «легионерах». Может быть, лакеям и дают на чай, но их не уважают.
Один из французских легионеров, попавший в плен, рассказывал, что в Кракове после парада, на котором полковник Лабон принес присягу от имени всех французов на верность Гитлеру, к группе легионеров подошла польская женщина в черном и плюнула одному в лицо, крикнув: «Это вам от Польши!»…
Сейчас Дорио и Деа в Париже набирают пополнение: немцам нужно пушечное мясо. Вербовщики рассказывают, что будут получать легионеры на обед: на первое закуска, на второе мясо с гарниром, на третье десерт. Я позволю себе уточнить меню легионеров: на первое — пинок презрительного эсэсовца, на второе — плевок измученной Польши, на третье — русские пули.
14 февраля 1942 года
На поляне выстроились бойцы. Это пополнение. Генерал Еременко беседует с ними. Командир окружен любовью бойцов. За ним славное боевое прошлое. Он рассказывает красноармейцам, как он сражался против Германии во время первой мировой войны. Тогда он был рядовым солдатом. «Напали на меня немцы, окружили. Одиннадцать я заколол…» В годы гражданской войны Еременко сражался в конной армии Буденного. Потом он посвятил себя военному делу. В боях вокруг Смоленска Еременко проявил находчивость и смелость. Эти бои, как известно, стоили немцам огромных жертв. Генерал Еременко в статье, напечатанной несколько недель тому назад в «Красной звезде», дал прекрасную оценку боев за Смоленск. Недавняя победа при Ельне стала возможной только после того кровопускания, которому подверглась немецкая армия у Смоленска. В последних боях против танковой группы Гудериана генерал Еременко снова проявил свои высокие качества.
Генерал Еременко поучает бойцов: «Танки немцев нам не страшны. Когда они подойдут — лезь в щель. Подошел близко — бутылку в него, другую. Противотанковые пушки нужно ставить сбоку — у немецких танков бока чувствительней. Мимо меня 60 немецких танков прошло. А мы их расколотили… Бейте танки броневой пулей. Ночью немцы стреляют трассирующими пулями. Они боятся наших ночных действий. Стрельбой они себя раскрывают, обозначают фланги и передний край. Разведчики, идите между трассами пуль. Там противника нет. Хороший разведчик всегда захватит «языка».
Бойцы пьют каждое слово. Вдали — настойчивая речь нашей артиллерии. Потом генерал говорит: «Я до двенадцати лет был пастухом…» Он говорит это бойцам, колхозникам Полтавщины. И в этом — пафос нашей глубоко демократической культуры. Наша армия не каста, это — живой народ, который борется за свою свободу.
Потом генерал обходит передовые позиции.
Наши контратаки продолжаются. Каждый день немцы несут большие потери. И поздно ночью в минуту отдыха — за стаканом чая и папиросой — генерал Еременко говорит мне: «На нашем языке это называется изматывать противника. Мы изматываем не только тело, но и душу немецкой армии. Каждый наш боец знает, за что дерется. Не то у них. Пока шло гладко, они не задумывались. А теперь…»
Ведут партию пленных. У них усталые, давно не бритые лица и пустые, как бы стеклянные глаза.
4 марта 1942 года
Немцы здесь пробыли три месяца. Это самая обыкновенная деревня. О ней не писали ни в сводках Информбюро, ни в газетах. Таких деревень тысячи. Я остановился на ней, потому что в ее судьбе нет ничего исключительного. Так писателя увлекает описание жизни рядового человека.
Село Канцино Лотошинского района Московской области. Отсюда до Москвы полтораста километров. Летом здесь хорошо: речка, пригорки, поля с маками и васильками, лет сок, в нем много стройных берез. Было в Канцине и много веселой белобрысой детворы.
До войны в Канцине было 612 жителей, 81 жилой дом. Средняя школа, в которой 680 детей, — школа обслуживала все окрестные деревушки. Родильный дом, ясли, амбулатория, изба-читальня, библиотека, звуковое кино, ветеринарный пункт, молочный завод, хлебопекарня, мельница, маслобойка, продовольственный магазин, чайная, 4 крупных скотных двора, фермы — молочная, свинарная, птицеводческая.
