Владимир Илюшенко - Отец Александр Мень: Жизнь. Смерть. Бессмертие
21.01.92
Он был очень разным. Временами он был похож на ветхозаветного пророка — грозного, возвещающего волю Божию, временами — на иконного святого, погруженного в глубокое созерцание, в безмолвную молитву. Вся осанка была такой — лицо, фигура, жест, взгляд. Для меня он как бы соединял те и эти времена, древнюю и новую эпоху. Он был необходимым и неразрывным звеном в цепи святых, пророков, апостолов.
А временами — это был озорной, веселый, неистощимый на шутку человек.
22.01.92
В нем соединялось, казалось бы, несоединимое. Это был земной человек, очень трезвый, видевший нас насквозь, знавший истинную цену нашим поступкам и нашим помыслам, и одновременно это был самый большой идеалист из всех, кого я когда‑либо знал, потому что все его мысли, его сердце, его душа были устремлены к небесам. Там была та могучая корневая система, которая питала своими соками эту удивительную личность.
Его задачей было соединение земного с небесным, и не просто соединение, а приближение земли к духовному небу, чтобы человек уже здесь и теперь начал жить в Царстве Небесном, чтобы он знал и любил свою истинную родину, был достоин ее, достоин Того, Кто создал и нас, и всю Вселенную. Цель этого соединения и этого приближения — спасение людей, приобщение их к Богу, к высшей, божественной жизни. В этом же состояла миссия Христа.
23.01.92
Он соединяет людей и после своей смерти.
24.01.92
Он знал Господа не абстрактно, не книжно, а опытом сердца. По его вере ему были даны силы свыше, и это не были обычные человеческие силы: он мог передвигать горы.
Он завещал нам учиться любить друг друга. Это трудно, потому что он жил по закону «Да будет воля Твоя», а мы — нет.
31.01.92
Для о. Александра главное — дух христианства, сам Христос. Для наших фарисеев главное — сохранение форм обрядового благочестия, консервация, а по возможности, и реставрация архаики, сведение духа к букве.
Но христианство — это огонь. В Библии сказано: «Бог есть огонь поядающий» — поядающий всё грязное, нечистое, злое. Это, конечно, страшно — страшно для грязных, нечистых, злых, потому что им не устоять.
О. Александр не оставил какого‑то нового, систематизированного учения. Его учение — это глубоко прочувствованное, пережитое, просветленное христианство.
02.03.92
Сегодня ночью была встреча с отцом Александром. Помню, что он живой и у меня полное ощущение и даже уверенность, знание, что он не просто живой, а воскресший. Меня переполняет буйная радость. Он в черной рясе, лицо почему‑то очень смуглое. Вначале я стою вплотную к нему, лицом к лицу и говорю ему несколько раз: «Я люблю вас! Я люблю вас!» и плачу. Потом мы стоим у стены, он слева от меня, я смотрю перед собой и вижу его краем глаза. Он говорит обо мне, и когда он кончил говорить, я думал (сознавая, что это сон): «Надо это немедленно записать». Я мог усилием воли проснуться и записать, но Встреча еще не была окончена (хотя главное уже было сказано), и я не мог прервать ее. Не проснулся и не записал, хотя и потом, уже после расставания, когда он исчез, я повторял себе во сне: «Это надо записать».
В результате осталось только несколько слов и общий смысл: «Я сам выбрал Вас («чтобы Вы обо мне написали» — это подразумевалось), потому что… (дальнейшее опускаю. — В. И.)».
Я понял, что написанное мной об отце (а может быть, и то, что мне предстоит написать) очень важно и что оно останется. И что это предопределено.
Вот, собственно, и всё. Никакого другого разговора не было. Я не задавал вопросов и не получал ответа. Но сказанное было абсолютно ясно и не подлежит какому‑то истолкованию. Это не аллегория, а констатация факта, точнее — выражение воли, которая мне объявлена.
31.03.92
Отношение к о. Александру в РПЦ есть свидетельство духовного и нравственного падения церковного клира.
24/25.04.92
О. Александр — абсолютное знание предмета, ясность мысли, чеканная логика, четкость и образность выражения.
По TV в программе «Взгляд» встреча с молодыми священниками — из РПЦ, Зарубежной и Катакомбной Церкви. Вначале услышал второго — самоуверенность и агрессивность, требование сместить всех 72 епископов РПЦ, запятнавших себя сотрудничеством с властями. Положим, в этом — большая доля истины. А деятели Зарубежной Русской Церкви с их приветствием Гитлеру — безгрешны?
На вопрос об отношении к о. Александру Меню этот тип (тоже Александр) заявил: «Мы скорбим по поводу его гибели (и я уже знал, что сейчас будет «но»), но его богословские взгляды были спорными, в Церкви их многие не разделяют, его рекламируют (?!) в основном католики и протестанты (деятели РПЦ мысленно кричат «браво!»). Он не учитель Церкви. Мы, конечно, жалеем, что он так… кончил».
На физиономии этого Савонаролы — ни скорби, ни сожаления не было. Он, быть может, и не читал отца.
И эти люди смеют судить о нем!
Есть догматы и каноны, а есть теологумены. Если бы отец преступил хоть в малом первые, он был бы осужден нашим священноначалием незамедлительно. Уж будьте уверены, ему бы это не прошло даром, ему бы не спустили.
Но этого не случилось — не к чему было прицепиться.
А теологумены (богословские мнения) вполне допустимы в Церкви даже с точки зрения канонической. Именно в связи с о. Александром патриарх напомнил слова апостола Павла: «Надлежит быть разномыслиям между вами» (т. е. в Церкви).
Но нет, не могут угомониться. О. Александр и сейчас в центре христианской жизни, и сейчас ему не могут простить близости ко Христу, яркости таланта, и сейчас бешено ненавидят. Это их свидетельство. Не о нем, а о самих себе.
Гнали Христа, гнали Иоанна Златоуста, гнали Серафима Саровского, гнали и о. Александра. Кто гнал? Церковные иерархи, князья Церкви, мракобесы церковные, фарисеи, которых всегда было предостаточно.
А вот кто гнал Каиафу и Анну или Питирима? Они сами были гонителями.
Странным образом смыкаются иные князья Церкви и те, кто говорит, что христианство — это сионистский заговор. У тех и других — одни и те же враги.
30.04.92
Наследие о. Александра необозримо. Он оставил нам множество книг, статей, проповедей, большинство которых стало общим достоянием. Но не проходит и месяца, чтобы не появилась на страницах печати какая‑то новая его вещь. Вчера в «Литгазете» опубликовано предисловие отца к стихам Бориса Евсеева. Это предисловие — сплав богомыслия, философии и поэзии. Это само по себе законченное художественное произведение. А существуют еще сотни, а может быть, и тысячи писем о. Александра.
Всё это драгоценное наследие должно быть собрано, сохранено и отдано людям. Следует помнить, что главное в жизни о. Александра — подвиг духа, провозвестие Христовой истины, Христовой любви. Как это концентрировалось в одном человеке — до конца мы не узнаем, это тайна его личности. Но эта тайна выразилась в его наследии, и потому так важно сберечь это наследие, сохранить и развить. Я надеюсь, что фонд о. Александра, наряду с другими организациями и вместе с духовными детьми отца, окажется на высоте этой задачи.
Наследие о. Александра — это мы, его духовные дети.
11.05.92
О. Александр — сторонник светского государства и демократического общежития. Господь не хочет, чтобы вера была навязана человеку государством: человек должен определяться сам. Принудительная, огосударствленная вера — дорога в ад. Там, где христианство становится агитпропом, оно перестает быть христианством.
30.05.92
Сегодня в Историко–архивном институте прошла конференция — «Духовное противостояние 50–х — 80–х годов». Я там сделал доклад: «Духовное противостояние тоталитаризму: отец Александр Мень». Говорил о его личности, его жизненном пути, служении, творчестве, отношениях с властью (духовной и светской) и причинах убийства. Среди прочего упомянул, что вначале он активно сотрудничал с ЖМП («Журнал Московской Патриархии»), опубликовал там десятки статей, но когда издательский отдел Патриархии возглавил Питирим, он закрыл для о. Александра доступ к журналу и вообще к изданиям Патриархии. Так продолжалось более 25 лет.
Полемизировал с Аверинцевым, который утверждал, что о. Александр был послан к дикому племени — советской интеллигенции, зараженной всевозможными предрассудками и оторванной от религиозной традиции. Речь шла, по сути, об «образованщине». Миссия о. Александра, по мнению Аверинцева, состояла в том, чтобы просветить это дикое племя, вразумить его.
