Сирарпи Тер-Нерсесян - Армения. Быт, религия, культура
На свадебном пиру люди пели:
Когда Арташес стал женихом, пошел золотой дождь,
Когда же Сатеник стала невестой,
Хлынул дождь из драгоценных жемчужин.
Некоторые из этих песен передавались из уст в уста до XI века, потому что Григорий Магистр упоминал об отрывке, относящемся к смерти Арташеса, который слышал от крестьян.
Именно посредством такой устной литературы, от которой сохранились только небольшие фрагменты, армянский язык развивался и достиг такой высокой ступени, что работы V века считаются золотым веком армянской литературы.
Письменная литература возникла только с появлением армянского алфавита, который современные ученые относят к 406 году нашей эры. После установления христианства в Армении литургию служили на греческом или сирийском языке – в зависимости от региона, а страницы из Библии устно переводились на армянский язык специально обученными священнослужителями. Но такое положение вещей не могло продолжаться долго. Существовали и другие обстоятельства, которые в начале V века сделали появление армянской письменности насущной необходимостью. Более интенсивной стала пропаганда маздаизма, против которой следовало принять самые решительные меры. Армянская литература, развивающаяся на основе армянской письменности, могла лучше служить потребностям церкви и когда речь шла о наставлении паствы, и в качестве барьера для маздаистской литературы.
Католикос Саак и царь Врамшапух, понимая сложность ситуации, поручили разработку алфавита весьма просвещенному духовному лицу Месропу Маштоцу, хорошо владевшему греческим и сирийским. Ряд армянских букв уже были известны, они были изобретены сирийским епископом Даниилом (Даниелом), но только они были не слишком хорошо приспособлены к языку и практически не использовались.
Рис. 9. Армянский алфавит
Месропу предстояло начать работу с нуля. Он вместе с учениками совершил путешествие, имевшее целью собрать максимальное количество информации, в Амиду, Эдессу и Самосату. В Самосате он встретил каллиграфа Руфина, который помог ему придать буквам форму. Когда Месроп вернулся в Армению, он привез алфавит, состоящий из тридцати шести символов, уникальный фонетический инструмент, точно соответствующий всем вариациям звуков в армянском языке. Для двадцати двух из тридцати шести букв нового алфавита основой послужили греческие буквы, для остальных – сирийские, но в каждом случае производились соответствующие модификации, чтобы придать шрифту некоторую степень единства. После армянского алфавита Месроп создал грузинский и еще один – для кавказских албанцев.
Впереди ожидали великие задачи: перевести Библию, тексты литургии, основополагающие работы греческих и сирийских отцов церкви, а также обучить людей, способных выполнять подобные работы. Месроп отправил своих учеников совершенствоваться в сирийском и греческом языках в Эдессу, Цезарею и Константинополь, поручив им привезти лучшие манускрипты, и основал в Армении несколько школ. Первой стала школа в городе Вагаршапат – резиденции католикоса. Также школы были основаны в монастырских центрах восточной части Армении, которая все еще находилась под властью царя Врамшапуха. В западной части, где господствовала Византия и после смерти последнего царя не было армянского правителя, создание школ представляло собой более серьезную проблему, но после визита Месропа к императору Феодосию и патриарху Аттику, необходимое разрешение было получено.
Совершенно естественно, что первой работой, подлежащей выполнению, был перевод Библии. Использовался сирийский оригинал, но его перевод посчитали неудовлетворительным, и Библия была переведена еще раз с греческого текста Септуагинты, присланного из Константинополя. Этот перевод был исправлен самим католикосом Саком, отлично знавшим греческий. Благодаря своей близости оригиналу и элегантности стиля армянский перевод высоко ценится среди различных версий Библии. Далее были подготовлены для использования церковью разные тексты литургии.
В течение двух веков после появления алфавита было сделано много переводов с греческого и сирийского, относительно которых можно сделать два основных замечания. Во-первых, эти переводы в ряде случаев сохранили тексты греческих и сирийских церковных писателей, оригиналы которых утеряны, иначе говоря, внесли существенный вклад в общие знания о литературе раннего периода. Такие работы включают хронику Эвсебия, известнейшего церковного историка IV века, комментарии «О благословении Моисея», принадлежащие перу Ипполита, а также «Опровержение постановлений Халкидонского собора» александрийского патриарха Тимофея Элура. До 1957 года, когда были обнаружены части комментариев Эфраима «О Диатессароне» на языке оригинала – сирийском, эта важная работа была известна только в армянском переводе. Но даже после столь важной находки армянский перевод не утратил своего значения, поскольку сирийский текст неполон.
Второе замечание касается выбора текстов. Их широкий охват является признаком разнообразия интересов представителей армянских образованных классов. Помимо трудов греческих и сирийских святых отцов, переводились также светские произведения, такие как «Роман об Александре» Псевдо-Калисфена, «Грамматика» Дионисия Фракийца, трактаты Филона Александрийского, а также многочисленные философские работы, в особенности неоплатоников Порфирия, Диадоха, Протия, Олимпиодора Младшего и других. Аристотель оказал больше влияния на армянскую мысль, чем любой другой древний философ. Были переведены его труды «Категории», «Метафизика», «Аналитика», «Об истолковании» и ряд других работ. О повышенном интересе к Аристотелю можно судить по комментариям, написанным средневековыми армянскими авторами, а также по большому количеству копий его работ, сделанных на протяжении веков. Только в одной ереванской библиотеке – Матенадаране – хранится почти три сотни манускриптов работ Аристотеля.
Литературная деятельность не ограничивалась одними переводами. Создавались оригинальные религиозные и исторические труды, хагиографические тексты, проповеди и гимны. Трактат «Против сект», написанный Эзником из Кохба, который принадлежал к первой группе переводчиков и учеников Месропа Маштоца, опровергает зороастризм, гностицизм, манихейство и ересь Маркиона. При переводе этого важного текста ему дали название «De Deo» («О Боге»). Ранние историки чрезвычайно интересовались современными событиями. Агатангелос (явно вымышленное имя), утверждавший, что был секретарем царя Тиридта, написал «Историю святого Григория Просветителя и обращения Армении в христианство» – произведение, которое, несмотря на очевидную слабость, является очень важным для понимания ранней религиозной и политической истории Армении. Еще один представитель первых переводчиков – Кориун – написал биографию своего учителя Месропа Маштоца. «История Вардана и войны, веденной армянами», написанная Эгише, охватывает период с 430 по 465 год и является эпическим повествованием о сражении при Аварайре и борьбе против маздаизма. О тех же событиях рассказывает Газар (Лазар) Парпеци, только его «История» охватывает период с 384 до 485 года. Мовсес Хоренский (Мовсес Хоренаци), имя которого нередко появлялось на предыдущих страницах, имел более амбициозную цель, и его «История», хотя и описывает события до 440 года, начинается с истоков армянской нации. Автор, предполагаемый племянник Месропа Маштоца, утверждает, что написал свой труд по просьбе князя Саака Багратуни. Однако отнесение сего труда к V веку, традиционно признаваемое одними критиками, подвергается сомнению другими, которые считают, что он мог быть написан только в VIII, а то и в начале IX века. Написанная в элегантном и поэтическом стиле, эта «История», несмотря на явные неточности, особенно в хронологии, богата разнообразной информацией о ранних веках.
Историография продолжала занимать ведущее место в литературе и в следующих веках. Некоторые исторические труды являются весьма важными, поскольку их авторы имели дело с более или менее современными событиями. Так, «История Ираклия», приписываемая историку Себеосу, описывает детали арабского нашествия на Персию, Армению и Византию вплоть до 661 года. Священнослужитель Хевонд дает такой же подробный рассказ арабского завоевания Армении в 661–788 годах. Аристак из Ластиверта был свидетелем завоеваний сельджуков, и его «История» является ценным источником информации, причем не только для Армении, но и для Византии. Аристак был одним из историков, работавших в X–XI веках. В то время в моду вошли так называемые всеобщие истории, которые начинались с рассказа о сотворении мира. Первые ее разделы явно не имеют никакой исторической ценности, даже те, что посвящены древней армянской истории, поскольку являются заимствованными у других, более ранних историков. Однако в ряде случаев они содержали информацию из утраченных трудов, например из «Истории» Шапуха Багратуни. Ценными частями являются те, которые относятся к правлению Багратидов, причем они приобретают дополнительную важность, если автор принимает активное участие в делах царства, как, например, католикос Иоанн V. Главы его «Истории», в которых он повествует, например, о своем посольстве при дворе эмира Юсуфа и своем пленении, дает нам информацию из первых рук. Он также включил в свой труд переписку с константинопольским патриархом Николаем Мистиком. Это ценные документы, касающиеся армяно-византийских отношений. Стефан из Тарона, прозванный Асохик, довел свою историю до 1004 года. Он являлся довольно внимательным и аккуратным историком. Его хронология более точна, чем у других, к тому же он позаботился перечислить свои источники. Оба эти автора касались в первую очередь правления Багратидов. Их современник Фома Арцруни сконцентрировал свое внимание на правителях Васпуракана, к которым имел самое непосредственное отношение. Его герой – царь Гагик, и он с гордостью описывает дворец и церкви, возведенные этим правителем. Но Арцруни также собрал всю доступную информацию о ранней истории рода Арцруни и Васпуракана. Он поведал, как много мест ему пришлось посетить в поисках информации о нравах и обычаях обитателей горных районов. По своему общему тону «История» Арцруни сравнима с «Историей рода и провинции Сюник», написанной в конце XIII века епископом Стефаносом (Степаносом) Орбеляном, являвшимся также отпрыском правящего рода. Стефанос имел в своем распоряжении исторические документы, сохраненные в монастыре Татев, которые он часто цитировал дословно. Он также широко использовал эпиграфический материал, состоящий из многочисленных надписей в церквях и монастырях.
