Генри Шлезингер - Искусство шпионажа: Тайная история спецтехники ЦРУ
Оказалось, что речь шла о должности технического консультанта Даллеса, который в феврале 1953 г. распоряжением президента Эйзенхауэра был назначен директором ЦРУ. Молодой техник был знаком с Даллесом. Они встречались прошлой осенью, когда офицер занимался техническим оснащением кабинета директора ЦРУ. В новом помещении техник установил несколько скрытых аудиосистем с микрофонами в потолке, подключенных к магнитофонам в кабинете службы безопасности. Он также оборудовал секретную кнопку на столе директора ЦРУ, чтобы вызывать секретаря в случае, если нужно выпроводить назойливого посетителя{121}.
Офицер разведки старой школы, где использовались простые и понятые устройства типа тайников и контейнеров, Даллес понимал, что он теперь работает в технически более сложном мире. Окружая себя инженерами, в число которых входил и его заместитель генерал ВВС Чарльз Кейбел, Даллес стремился поддерживать свои знания на современном уровне. Казалось, он чувствовал, что технический прогресс будет влиять на разведывательную деятельность периода холодной войны.
«Вероятно, Кейбел сообщал Даллесу о каждой технической новинке, поскольку тот хотел "быть в курсе", – вспоминал один офицер. – Директор стремился быть технически образованным. Но вообще-то он слабовато владел профессиональной терминологией и побаивался технических новшеств».
Как и многие сотрудники его поколения, Даллес плохо разбирался и с трудом справлялся даже с простой техникой, включая телефон и систему селекторной связи. Рожденный в 1893 г., он принадлежал к поколению рубежа XIX и XX столетий и был свидетелем нашествия технических чудес современного мира. Его поколение первым начало пользоваться в повседневной жизни бытовой техникой, созданной на основе научных принципов, которые нельзя было понять с ходу, интуитивно, не имея определенных знаний.
Назначенный консультантом Даллеса, молодой инженер всего три года назад закончил колледж, имел ученую степень по физике и электромеханическим системам. Чтобы добраться до кабинета Даллеса на втором этаже Южного (старого) здания ЦРУ, ему требовалось пройти около 3 км от конспиративных помещений технической службы, расположенных недалеко от Министерства земледелия. Возведенное на небольшой возвышенности под названием Медицинский холм, здание было передано американскому ВМФ. С годами появилось несколько других зданий на небольшой огороженной территории, где находился штаб УСС{122}. Сначала в здании располагалась Военно-морская обсерватория, потом в нем находился Музей гигиены ВМФ и Медицинская школа ВМФ США, обслуживающая больницы для офицерского состава. Теперь, в середине 1950-х гг., комплекс опять использовался «шпионским агентством», хотя по современным стандартам безопасность зданий была на удивление слабой.
«Во время визита к Даллесу я хорошо запомнил женщин, которые с ним работали. Они походили на старых наседок, но на самом деле это были самые проницательные создания, каких только можно встретить, – вспоминал технический консультант. – Они производили впечатление почтенных матрон, и казалось, что они на 35–40 лет старше меня. Мне было 27, и я думал, что это пожилые леди. Но однажды в кабинет зашел сбежавший пациент Вашингтонской психиатрической больницы. Я наблюдал, как они разоружили парня, у которого был пистолет. Они разговаривали с ним очень спокойно, вежливо, и тут внезапно сзади возник громадный детина из службы безопасности, и все быстро закончилось».
Техник нашел Даллеса во внутренних помещениях сидящим за внушительным столом. Седой, в очках, в пиджаке из шотландского твида, он походил на директора солидной школы или адвоката престижной фирмы с Уолл-стрит (где он действительно когда-то работал). «Я вошел и представился, – вспоминал сотрудник TSS. – Я спросил его, что он хочет знать, и он сказал: "Понятия не имею. Начните с общих вопросов". И мы заговорили о химии и физике».
В последующие девять месяцев директор и его консультант провели около 20 занятий. Даллес, настоящий шпион, с пристрастием расспрашивал молодого инженера. От чистой науки они скоро перешли к конкретным вопросам, что уже требовало изучения специальной техники, типа Доплеровского радара или сонара. «Теперь я знаю, что в то время у него были разногласия с ВВС США относительно проекта самолета U-2. Я не сомневаюсь, что его заместитель, генерал Кейбел, отстаивал позицию ВВС, а не ученого и изобретателя Эдвина Лэнда, который упорно боролся за U-2. Возможно, Даллес чувствовал, что его оттесняют».
Лэнд, основатель компании Polaroid, возглавлял в разведке коллектив выдающихся ученых, занятых разработкой ракет дальнего действия. Вместе с Джеймсом Киллианом, президентом Массачусетского технологического института, он видел ЦРУ в роли активного инноватора, в то время как ВВС защищали более консервативный подход. В конце концов президент Эйзенхауэр одобрил план создания более совершенного самолета под кодовым названием U-2, за который боролись и Лэнд, и Киллиан. Работы начались под контролем ЦРУ, и самолет был спроектирован легендарным Кларенсом Джонсоном[4] в лаборатории компании Lockheed около Лос-Анджелеса, штат Калифорния.
Даллес инициировал научный рывок, создав в 1953 г. научный совет при ЦРУ. Он состоял из видных ученых и лидеров бизнеса, его членами были Лэнд, вице-адмирал в отставке С. Болстер из General Tire and Rubber Company, и назначенный председателем вице-адмирал ВМФ Луис Де Флорес. «Они приходили на целый день, и Даллес развлекал их в клубе "Алиби", – рассказывал секретарь совета. – Многие встречи были неформальными – Даллес любил непринужденную обстановку. Однажды мы ели устриц, их принесли целую гору, возле стола поставили корзину для мусора, и мы налегли на устриц, запивая их огромным количеством пива».
Нетрудно представить себе вероятную методику Даллеса. Как офицер-агентурист, Даллес собирал и систематизировал информацию, полученную от промышленных гигантов и технологов передовых аэрокосмической и электронной отраслей.
Даллес не был одиночкой. Другие ведущие эксперты по национальной безопасности также понимали, какие перспективы сулит новая техника. В 1955 г. генерал ВВС и герой Второй мировой войны Джеймс Х. Дулитл, работавший по заданию президента Эйзенхауэра, возглавил небольшую группу по подготовке конфиденциального отчета об американских разведывательных возможностях{123}.
Потребовалось всего восемь недель на подготовку 62 страниц отчета, в заключении которого звучала тревога:
«Годная к использованию разведывательная информация, которую мы получаем, все еще далека от наших потребностей… [Поэтому] США должны [использовать] каждое возможное научно-техническое средство для решения задач разведки… Мы должны создать эффективный шпионаж со своей контрразведкой и должны учиться ниспровергать, срывать и уничтожить наших врагов более умными, более искушенными и более эффективными методами, чем те, которые используются против нас».
Трудно сказать, самостоятельно или с помощью выдающихся ученых Дулитл осознал, что будущее разведки – за техникой и что именно она способна преобразить агентурный шпионаж. Стратегия развития разведки отныне была связана с развертыванием масштабных технических программ. В 1950-е гг. появились спутниковая фотография, самолеты-шпионы, радиоперехват, и в последующие десятилетия именно в развитие этих направлений разведка вкладывала огромные средства. Началось все с программы «Корона», в рамках которой была создана серия разведывательных спутников и которая являлась частью еще более масштабной программы «Глобальные технологии» (Big Technology). Это была долгосрочная программа с огромным бюджетом{124}.
Первый фотоспутник «Корона», созданный в рамках программы и задуманный в 1946 г. корпорацией Rand, был запущен 28 февраля 1959 г. Первый полет потерпел неудачу, как и последующие одиннадцать попыток. Успешным стал тринадцатый испытательный запуск низкоорбитального спутника с полезным грузом. Затем 18 августа 1960 г. четырнадцатый испытательный запуск «Короны» позволил сфотографировать из космоса различные территории СССР, а на следующий день над Тихим океаном был успешно сброшен контейнер с фотопленками, который подобрал самолет{125}.
В этом контейнере было 1000 метров отснятых пленок, на которых было запечатлено более 2,5 млн квадратных километров территории Советского Союза, что обеспечило сотрудникам разведки первое знакомство с обширными удаленными областями СССР. Без сомнений, американская разведка резко изменилась еще в августе 1949 г., когда СССР впервые испытал ядерное оружие. Тогда аналитики разведки, как инженеры-горняки, рылись в президентском архиве Герберта Гувера в Стэнфордском университете, разыскивая карту Уральского горного хребта, где произошел взрыв{126}. Теперь же, со спутниковыми изображениями, аналитики имели реальные картины интересующих их мест.
