Юрий Скоп - Избранное
— Любопытно… — усмехнулся Кряквин. — Учту на будущее.
— Или вот… Если бы вы не отстояли Тучина перед гортехнадзором, мы бы точно такой бы хай устроили — только держись! Взрыв-то случайно сработал, а телегу покатили на Тучина, на Ивана Федоровича… «Техника безопасности»… Да уж если по правде-то, по натуре, то мы же ведь все помаленьку эту технику нарушаем… А как же?! Попробуй по ихним инструкциям выполни план…
— Ну это вы зря, братцы, — пыхнул папиросой Кряквин. — Очень даже и зря…
— Хо-о! А как же?.. Вы попробуйте сами ее не нарушать. Это ж подземка! Иной раз и не всунешься, если по инструкции будешь соваться…
— Каждая строка техники безопасности, говорят, кровью погибших горняков написана… — начал было Кряквин серьезно.
— Да знаем мы про это! Слыхали…
— Так что же тогда? — спросил Кряквин с прищуром.
— Тут бы всю систему добычи поменять, а?
— Как?
— Очень просто. Вводить вибровыпуск руды. Где они, ваши вибропитатели, где?
— Будут, — твердо сказал Кряквин. — Не все сразу…
— То-то… Только и слышишь… «Обожди… Не все сразу…» А жизнь-то идет!
— Куда? — улыбнулся Кряквин.
— Известно куда… В гору. Вон Гришка-то наш докатился… Рвануло-то ведь, как из пушки… Ладно, хоть комиссия по уму акт составила, а то бы пришлось кое-кому…
— Мне точно, в первую очередь, — сказал Кряквин. — Я вот сейчас знаете про что вспомнил?.. Про то дельце, когда еще пневмозарядку глубоких скважин на рудниках внедрял. Помните?
— Это на Нижнем-то? Давно уже?..
— Да… Тогда мы на комбинате впервые собрали пневмозарядчик для заряжания скважин рассыпными взрывчатыми веществами. А при испытании его в опытном блоке рвануло. Дело сейчас прошлое, но я тогда и посинел и побелел…
— Вы-то при чем? Авария…
— «Авария…» Девять человек на тот свет — это, милый мой, не то слово… Я тогда думал, что лучше бы меня там в куски разнесло. Вот так… И тоже комиссия тогда по уму актик составила. Все объяснила нам, темным. Успокоила. А через два года я и узнал об истинной причине взрыва…
— Расскажи, Алексей Егорыч, — попросил Серега.
— Расскажу… Вон для тебя. Это же ты плюешь на технику безопасности… — Кряквин кивнул в сторону своего оппонента. — В общем, прошло два года, и заявляется как-то ко мне в кабинет горнячок один… Под этим делом, кстати… Покурил, погудел и рассказал… У меня аж волосы на загривке дыбом встали. Оказывается, они, те первые, кто с пневмозарядчиком в блоке возился, головки шлангов на костерке грели и гнули потом. Поняли?.. А там же, в штреке-то, аммонитовая взвесь. Вы знаете… Не продохнешь было… Вот и рвануло со страшной силой… Сейчас-то пневмозарядка массовых взрывов обычное дело, вроде мясорубки на кухне, а тогда аммонит… живое мясцо провернул… Вот так-то, нарушитель техники безопасности… Вы хоть к Григорию-то ездили? — неожиданно, без перехода, спросил Кряквин у всех сразу.
— Конэчно… — ответил Серега. — Только знаете что, Алексей Егорович, я вам по сэкрэту скажу, нэ нравится мнэ совсэм Грыгорий, да…
— Чем же, Сергей?
— Нэ знаю… А интуицией ощущаю. Он все время о чем-то думает и нэ говорит… Нэхорошо нэ говорит… Плохо совсем нэ говорит! Я ему друг, а он и мне молчит… Что-то у нэго такое вот тут, — Серега постукал себя по груди. — Я его знаю давно. Он так никогда нэ был…
— А девушка у него… присуха какая-нибудь, есть? — с улыбкой взглянул на девчат Кряквин.
Они засмущались.
— Неужели уж нет?..
— Дэликатный вопрос, дарагой… Очень деликатный, — сказал Серега и замолчал.
— А я деликатно и спрашиваю… — проявлял настойчивость Кряквин. — Потому как не верю, чтобы у такого парня не было девушки…
— Понымаешь… Алексей Егорович… Я тэбе, как другу, скажу… Тут ребята свои. Им тоже можно… Дэвушка у Грыгория была. Была… Даже целых две дэвушки. Вот так… Ну, одну мы нэ в счет… Она уже сэбе начальника нашла. Ха-а-роший начальник! — Серега подмигнул кому-то из парней. — Он тэхнику безопасности знает, как я Гамлета. Пускай живет… Но есть еще одна дэвушка, которая Гришку любит, как я свою маму. Вай, как она его любит!
— Ну? — подторопил Кряквин Серегу. — В чем же дело?
— Дэликатный вопрос, дарагой… Очень дэликатный.
Кряквин аж фыркнул:
— Ну, что ты заладил, как… этот! Короче.
— Нэ сердись, дарагой, нэ надо… Она, понымаешь, гордый человек!
— Это прекрасно! Дальше-то что?
— Она, понымаешь, нэ может к нэму прийти… Гришка тоже гордый человек.
— Ну, братцы мои… — развел руками Кряквин. — Ни хрена не пойму! Их что, за руки надо сводить?
— Возможно, — сказал Серега. — И я тебя очень прошу, Алексей Егорович, поговори с Зынаидой…
— С кем, с кем? — напряг внимание Кряквин.
— С Зынаидой Шапкиной. Она у нас на Нижнем воду подает. Газырованную…
— Ага-а… — обрадованно протянул Кряквин. — Знаю… С веснушками такая, да?
— Она, — подтвердил Серега.
— Так что же я должен сделать?
— Приказать Зынаиде идти к Грыгорию. Ему сейчас очень ласка нужна. Понымаешь?
— Вот теперь понимаю. А где она живет?
— Здесь. На втором этаже. Очень хорошая дэвушка! Я бы ее полюбил, если бы она меня полюбила!
— Пошли к ней.
— Сейчас? — растерялся Серега.
— А когда же? Чего откладывать?
— Да-а?.. Какой ты джыгит! Уважаю!.. Всем тыхо! Серго Гуридзе будет тост говорить! Слушайте!.. — Серега поднял над столом большой, поблескивающий серебряной чеканкой рог.
И еще в этот день в одной из комнат этого же общежития шел разговор о взрыве на Нижнем и о взрывнике Григории Гаврилове. Было это в комнате Нели Чижовой.
«Вел репортаж Николай Озеров. До следующих встреч!» — несколько секунд эфир возбужденно держал шумы стадиона, а потом, с вытеснением, наложились на них певуче расплывные позывные «Маяка».
Анатолий Юсин выключил транзистор. Потер ладонями огорченное лицо и сказал Неле, сидящей в спортивном костюме на кровати:
— Сгорели без дыма. Как шведы под населенным пунктом Полтава.
— Так им и надо. Твоим спартакам… Умные люди нынче за ЦСКА болеют. Утерли мы вам?..
Анатолий прошелся по Нелькиной комнате. Вернулся к кровати и задумчиво потрогал гитарный гриф:
— Мадемуазель играет?
— А что?
— Это есть очшэн ка-рашо! Сыграйте, пожалуйста.
Неля улыбнулась — Юсин забавно изображал из себя иностранца, — вытянула гитару и взяла пробный аккорд:
— Слово начальства — закон. Слушайте, месье… — Она откинула нависшие на лицо волосы и тихонько запела. — В горнице моей светло… Это от ночной звезды… Матушка возьмет ведро, молча принесет воды… И так далее. Далее я слов не знаю.
— Что есть это? — спросил Анатолий.
— Песня. Григорий Гаврилов, месье, ее больно уж хорошо поет. При случае рекомендую послушать.
— Непременно воспользуюсь вашей рекомендацией. А пока… можно еще разок?
— О-о… Сколько хотите… — Неля повторила:
В горнице моей светло,
Это от ночной звезды.
Матушка возьмет ведро,
Молча принесет воды…
— Ничего… У тебя с ним было серьезно? — неожиданно задал вопрос Анатолий. И ждал ответа, шурша ладонью по своей коротенькой, ежиком стрижке.
— А у меня всегда все серьезно… — спокойно ответила Неля. — Ты разве еще не обратил на это внимания?
— Да как тебе сказать… По-моему, обратил.
— Молодец. Мне тоже нравятся… иногда правда… наблюдательные мужчины с внешностью американских космонавтов.
— То есть это… — подхватил Нелину интонацию Анатолий, — квадратные подбородки… короткие волосы… Да… Забыл про длинные ноги…
— …и светлые-светлые головы, — докончила Неля.
— Ничего особенного, — отмахнулся Анатолий. — Я — точно такой.
Неля не выдержала и прыснула. Анатолий переждал смех и опять спросил серьезно:
— Слушай, а Григорий часом ничего тебе не говорил про взрыв?
— То есть?
— Ну… может, делился какими-нибудь сомнениями?
— Ты что, под него копаешь?
— Я?
— Ты.
— Тогда объясни, как это понимать… «копаешь»?
— А уж вот это ты объясняй. Ты, понял? Так что не строй из себя шибко хитрого… Во-первых, ты отлично знаешь, что я дала Грише отставку задолго до взрыва. Это раз. Поэтому нечего выявлять так умно… в кавычках конечно, мои связи с ним после взрыва. Их не было вообще. Соображаешь? Так что если у него и были «какие-нибудь сомнения», то я их никак узнать не могла. Это два. А в-третьих, ответь мне, пожалуйста… Комиссия-то давно уже закончила и подписала акт расследования причин взрыва… Чего же ты, месье, продолжаешь суетиться, а?
— Отвечаю. Я очень мнительный, Неля. И к тому же еще с раннего детства подвержен чувству повышенной справедливости. Исходя из этого, я действительно, скажем прямо, не удовлетворен результатами работы комиссии, в которую, естественно, входил и сам… Потому-то… в свободное от работы время… так сказать приватно-с… и продолжаю, поелику это возможно, удовлетворять свое неудовлетворение по данному вопросу… Следовательно, копаю-то я не под фигуру дорогого тебе Григория Гаврилова, а под целую систему продолжающих пока еще существовать в хозяйстве взрывников не-до-ра-бо-точек, которые, если их не искоренить своевременно, могут, товарищ Чижова, привести к еще более катастрофическим последствиям. Вы меня карашо понимайт?..
