Александр Коваленко - Гагарин и гагаринцы
Он подошел к доске, написал на ней «Дергунов», скорбно опустив голову, постоял так и вырисовал рядом с фамилией большую единицу.
Дергунов опять поднял руку:
— Могу ли я полюбопытствовать и спросить уважаемого профессора, за что он влепил мне этот колышек?
— Извольте! Я поставил этот кол за то, что ваша голова набита чепухой, а вот то, что сказал полвека назад основоположник науки реактивного движения Константин Эдуардович Циолковский, вы запамятовали…
— Профессор, а знаете ли вы прекрасные стихи Поля Верлена?
— Курсант Дергунов, не забывайтесь… Сегодня мы не на лекции по изящной словесности. Покиньте класс и отправляйтесь за трудами Циолковского.
Курсанты уже с интересом следили за их диалогом.
— Я исполню вашу просьбу, уважаемый профессор, если вы тоже ответите на один вопрос.
— Извольте!
— Кто такой Кибальчич?
— Простите, не понял. Впрочем, я не обязан отвечать вам.
— Не хитрите, профессор.
Раздались дружные возгласы:
— Профессора на мыло!
— В отставку!
Гагарин с достоинством покинул кафедру, раскланявшись на все стороны.
Дергунов, ероша короткие волосы, встал вместо Гагарина, весело подмигнул:
— Товарищи курсанты, почтим память профессора Гагарина дружным вставанием.
Все встали, а он уже командовал дальше:
— Крикнем три раза: «Вечная память!», но так, чтобы наши наставники не услышали и не влепили бы всему отделению наряд — драить сегодня коридор.
Дружно и тихо прокричали.
— А теперь поехали дальше. Отдадим должное профессору Гагарину. Он хорошо изучил труды Циолковского. Позвольте спросить, в каких академиях?
— В Саратовском индустриальном техникуме.
— А! Похвально! Это обнадеживает…
Дергунов вдохновенно мотнул стриженой головой и продолжал:
— А теперь справка для тугоухих. Еще в конце прошлого века русский революционер Кибальчич в тюрьме за несколько часов до казни написал, что ракета и только ракета может вынести человека в космос. И даже пытался дать техническое решение своих замыслов, писал формулы буквально за несколько часов до эшафота, а над ним стояли жандармы. Все его труды были в архивах охранки до самой революции. Позже Циолковский создал основы теории многоступенчатых ракет и впервые в мире сказал, что межпланетные путешествия превратятся скоро в действительность… Верно, товарищ Гагарин, я излагаю идеи Циолковского?
— Так точно. Я бы хотел добавить последний его завет: «Земля — колыбель разума, но нельзя вечно жить в колыбели».
Отделение сидело смирно, никто не занимался ни письмами, ни книгами.
— Все слышали, что завещал Константин Эдуардович Циолковский? Хватит жить в колыбели. Баста! До каких пор?! А теперь пошевелите мозгами и прикиньте, когда мы отправимся в эти самые межпланетные путешествия.
Класс взорвался:
— Эх, куда махнул!
— Может, и отправимся лет через сто…
— Нет, раньше. Лет через тридцать.
— Рановато мечтать…
Незаметно для всех урок-шутка превратился во что-то очень важное, это почувствовал и Дергунов. Он посерьезнел, иные ноты зазвучали в его голосе.
— Курсант Валентин Злобин! Что вы думаете по этому поводу?
— Я еще не думал.
— Очень жаль… Николай Репин, ваше мнение?
— Я скажу свое мнение тогда, когда оседлаю хотя бы МиГ и почувствую, что такое стратосфера.
— Курсант Горячев, ваши соображения?
— Я готов хоть сегодня стать в очередь желающих отправиться в межпланетное путешествие.
— Ответ, достойный курсанта ЧВАУЛ…
С места вскочил и возбужденно замахал руками Валентин Злобин:
— Ишь, чего захотел? Он желает отправиться в межпланетное путешествие… Будто бы я не желаю того же…
Сорвался из-за парты и стал рядом с Дергуновым Коля Репин:
— Куда подавать заявление, я готов написать его немедленно.
— Субординация, голубчик. Пойдите за парту, напишите и подайте в порядке обычной солдатской очереди.
Репин послушно вернулся назад, кивнув с места:
— На чье имя?
— На мое, разумеется.
И бросил всем новую идею:
— Пишите, пишите, товарищи комсомольцы, ваши заявления, сдадите их в конце урока. Тогда мы без громких слов точно узнаем, кто чего стоит, а заодно проверим вашу грамотность, что очень понадобится первым межпланетным путешественникам: им же придется обучать марсиан русскому языку, чтобы вступить в человеческие контакты. Гагарин, что вы так подозрительно притихли?
Но Гагарин не отвечал, сосредоточенно склонившись над столом. Все повернули головы в его сторону. Он встал и, отодвинув тетрадочный листок, задумчиво сказал:
— Заявление написать — не шутка, это можно в один присест. Я тут попробовал нарисовать макет космического корабля.
— А ну-ка!
— Покажи, Юра!
Первым взглянул на рисунок, конечно, Дергунов. Повертел его так и эдак, хмыкнул довольно и резюмировал:
— Нечто, конечно, абстрактное. Хитришь, Гагарин, смутная твоя идея. Но все же хвалю за дерзание. Передайте рисунок другим.
Листок закочевал по столам. А Дергунов отдавал новую команду:
— Отложите-ка на время ваши бумаги. Мы их действительно напишем, когда надо будет, в один присест. Окунитесь в безмолвие космоса, проникнитесь его величием, и пусть каждый сконструирует макет своего собственного космического корабля. Дерзайте смелее! Но в основе вашего дерзания должен быть строгий математический расчет, глубокое убеждение и вера в идею. Итак, создайте будущий космический корабль, все до единого.
Этому и посвятили остаток урока. Снова склонились над столами стриженые головы. Дергунов вышел из-за кафедры, пробежался по классу и сказал:
— Вы, ребята, рисуете черт-те что! Какие-то шары воздушные, целые лайнеры, самолеты разные, но не межпланетные ракеты. Задание, конечно, не из легких, нужна солидная теоретическая подготовка. Вы, пожалуй, сегодня к нему не готовы. К следующему уроку посмотрите чертежи Кибальчича и загляните в уравнения и формулы Циолковского. Может, они сделают вас сообразительней. Мне же понравился рисунок Гагарина хотя бы тем, что, рисуя второй вариант космического корабля, он запечатлел меня в роли командира экипажа. Можете взглянуть!
Но взглянуть все же осмотрительно не дал, комментируя рисунок сам:
— Конечно, это я! Какое вдохновенное и смелое лицо, сколько в нем воли к победе. Нет, ребята, честно говоря, я не такой ангел. Будем лучше считать, что Юра нарисовал наш общий портрет, он слишком щедр для одного. Договорились? Думаю, никто не будет протестовать?
— Никто! — согласился класс.
Урок пролетел, как мгновение. Звонку не обрадовались. На прощание Юра Дергунов поблагодарил за выдумку Гагарина. Никто не вставал из-за столов, пока он не произнес последнюю фразу:
— Итак, друзья, подытожим сегодняшние занятия. Мне думается, мы самостоятельно выучим секрет формулы воздушного боя. А сейчас мы решили вопросы не менее значительные и важные, задание получили отменное, так что урок будем считать состоявшимся. Гагарин, разрешаю вам, как старшине классного отделения, так и доложить по инстанции.
Эти парни знали не так уж мало.
ОРЕНБУРГСКИЙ МЕРИДИАН
Оранжевый веер солнца щедро раскинулся над степью, согретый первыми лучами свежий предутренний ветерок ласкал опаленные полуденным зноем лица курсантов, строем вытянувшихся перед линейкой истребителей. Училищный аэродром, стоянка самолетов эскадрильи старшего лейтенанта Колосова, взволнованные лица юношей — все необычно в это утро. Все в торжественно-приподнятом настроении, от инструкторов до курсантов. Перед строем вышел Колосов.
— Товарищи курсанты! Проверка техники пилотирования закончена. Реактивные истребители безотказно повинуются вашим рукам. Нелегко овладеть властью над таким самолетом. Помните, что первый миг в жизни МиГа состоялся в 1942 году, когда Григорий Бахчиванджи поднял в небо первый советский реактивный самолет Би-1. Стало быть, начало реактивной авиации связано накрепко с именем нашего училища, поскольку Григорий Бахчиванджи — воспитанник Оренбургского училища, как и десятки других легендарных героев, славных соколов, истинных сынов отечества. Свято чтите их имена и подвиги, сегодня вы — их однополчане по духу, по устремлению и горячей любви к Родине. Хорошо, что старшиной экипажа был назначен сержант Гагарин. Удивительно настойчивый, упорный курсант. Есть с кого брать пример сегодня многим другим. Если хотите знать, у него многому можно поучиться и научиться.
Стальные нервы, деловитость, прямота, храбрость, уверенность, риск, смелость, умение логично, без лишних слов изложить мысль, увязать ее с практической стороной дела. Он дорожит каждой минутой самоподготовки, и в личное время его можно видеть то с учебником, то просто с книгой по аэродинамике.
