Дэвид Гланц - Крах плана «Барбаросса». Сорванный блицкриг. Том II
Следовательно, хотя контрнаступления, затеянные Ставкой в районе Смоленска в конце июля, в августе и в начале сентября 1941 г., все же сумели сдержать безжалостную германскую военную машину и убедили Гитлера изменить стратегические наступательные приоритеты, успехи Красной армии, как оказалось, были лишь мимолетными. В итоге решение Гитлера повернуть силы Гудериана и Вейхса на юг привело к окружению и разгрому армий Юго-Западного фронта в районе Киева. В то же время, однако, Смоленские контрнаступления серьезно ослабили силы Красной армии, оборонявшиеся на Московском направлении, проторив дорогу к последующим крупным несчастьям у Вязьмы и Брянска, то есть окружениям, стоившим Западному, Резервному и Брянскому фронтам воистину неисчислимых потерь[19], в результате которых в ноябре 1941 г. столица СССР Москва оказалась едва ли не беззащитной перед лицом наступавшего противника.
Проблемы Красной армии
Цепь поражений, выпавших на долю Красной армии в течение первых шести месяцев осуществления плана «Барбаросса» вообще и в частности в районе Смоленска, стала результатом воздействия множества негативных факторов, большинство из которых Ставка начала устранять лишь в конце 1941 г. Самыми основными факторами являлись:
– отсутствие необходимого боевого опыта и зачастую некомпетентность командного состава Красной армии и флота;
– недостаточная подготовка командных кадров и рядового состава;
– постоянная смена комсостава, обусловленная интенсивными поисками Сталина компетентных «боевых» генералов и офицеров;
– незнание современных вооружений и тактических основ боя;
– отсутствие или недостаток радиосвязи и хроническое недоверие к ним со стороны многих командиров разных степеней;
– «танкобоязнь» среди многих солдат Красной армии;
– поспешное и преждевременное боевое использование плохо обученных и недоэкипированных солдат;
– нехватка соответствующих вооружений и техники, обусловленная нерегулярными поставками, в особенности танков, противотанковых орудий и других противотанковых средств, боеприпасов и топлива.
Короче говоря, летом 1941 г. Красная армия не была подготовлена к ведению современной войны против сильного, хорошо обученного и наступательного по своему характеру противника.
Во-первых, в значительной степени поражения, которые терпела Красная армия в течение первых двух месяцев войны, происходили оттого, что ее командные кадры, включая многих офицеров высшего ранга, но в особенности младший комсостав, офицеры запаса, сержанты и призванные солдаты не обладали необходимым боевым опытом и, в некоторых случаях, умениями и навыками ведения боя с лучше управляемым и в оперативно-тактическом отношении более опытным вермахтом, это касалось ведения наступательных операций. О чем говорить, если сам Сталин и другие члены Ставки были ненамного более компетентны в этом отношении?! Фактически именно Сталин и Ставка так и не осознавали истинных боевых возможностей вермахта вплоть до середины 1942 г.
Все перечисленное наряду с серьезными, а нередко и катастрофическими поражениями Красной армии на протяжении лета 1941 г. заставляло советское руководство на протяжении многих послевоенных десятилетий скрывать даже факт проведения многих из этих неудавшихся операций4. Но в конце концов, в архивах Красной армии находится достаточно доказательств верности выражения «умудренность опытом».
Кроме того, командная чехарда, в особенности на армейском уровне; постоянное волевое вмешательство Сталина в разработку и ход операций, в сочетании с отчетливо выраженным репрессивным характером мер воздействия на представителей высшего комсостава, чьи соединения потерпели поражение; и традиционное для Советов обращение за помощью к необоснованной и вводящей в заблуждение пропаганде как к средству поднятия боевого духа личного состава – все это и обусловило череду проблем, вызывавших сбои в руководстве войсками, невозможность осуществления контроля за исполнением распоряжений, ненадежные средства связи и, как следствие, нередко и принятие неверных решений. Это наглядно доказывается тем фактом, что за первые 10 недель войны, с 22 июня по 10 сентября 1941 г., на Центральном фронте сменилось двое командующих (генералы Ф.И. Кузнецов и Ефремов), в 13-й армии – пять (генералы Филатов, Ремезов, Герасименко, Голубев и Городнянский), в 20-й армии – четыре (генералы Ремезов, Курочкин, Лукин и Ершаков), в 21-й армии – также пять (генералы Герасименко, Ф.И. Кузнецов, Ефремов, Гордов и В.Я. Кузнецов).
Крайне отрицательное явление частых и не всегда обоснованных перестановок в командных структурах, слабый контроль исполнения, отсутствие средств связи или нежелание или неумение их использовать выражались в запоздалых или же неверных решениях, которые, в свою очередь, вызывали запоздалую реакцию на внезапные маневры противника, чреватые страшными последствиями – окружениями многочисленных сил и тяжелыми потерями в личном составе, вооружениях и другой технике. Перестановки в командных структурах и постоянная угроза оказаться перемолотым репрессивным аппаратом наряду с постановками совершенно нереальных боевых задач Ставкой способствовали принятию поспешных и нередко ошибочных решений малоопытными командующими на всех уровнях.
Еще сильнее проблемы усложнялись склонностью Сталина к «закручиванию гаек», требованиями беспрекословного повиновения и выполнения часто неадекватных боевой обстановке приказов, а также строжайшего табу на отвод сил без санкции Верховного командования. Кроме того, свободное толкование распоряжений Сталина некоторыми командующими плюс угроза трибунала и смертной казни лишь усугубляли проблемы. Наконец, к сентябрю 1941 г. Сталин распорядился о создании так называемых «заградотрядов», иными словами, расстрельных команд на поле боя, не позволявших солдатам отступить. Эти меры, как и страх, пропитавший всю Красную армию, сделали ее послушным орудием коммунистического режима в конце 1930-х гг., однако мало помогали повышению боевого духа и боевой подготовки в рядах Красной армии в течение первого полугода войны. Если Сталина можно считать непревзойденным мастером по части насаждения страха, то и часть генералитета, включая Жукова и Еременко, нисколько этим не гнушалась. Но, как это бывает, случались и исключения. К крохотной горстке генералов, заслуживших титул «бескровных», принадлежал Рокоссовский, герой Ярцевской операции.
Вообще, неудачи Красной армии в ходе Смоленского сражения являлись также и результатом неуемного увлечения Ставки и ГКО количественной стороной боевых формирований5. К его чести, ГКО быстро отказался от механизированных корпусов Красной армии и расформировал не один стрелковый корпус, это произошло в середине июля, хотя объяснялось это в первую очередь тем, что значительное количество этих соединений было разгромлено наступавшим вермахтом. Впоследствии ГКО неоднократно инициировал реструктуризацию стрелковых и кавалерийских формирований, стремясь сделать их «легкими» и более управляемыми. Несмотря на постоянное увеличение числа стрелковых и кавалерийских дивизий, а позже и стрелковых бригад, в Красной армии фактически все эти новые формирования испытывали острую нехватку танков, артиллерийских орудий и других средств ведения боя, кроме того, средств связи, в частности радио и эффективных тыловых структур обеспечения. Вместо механизированных корпусов появились намного меньшие танковые дивизии, затем еще меньшие по количеству танков танковые бригады и отдельные танковые батальоны – новые формирования были более «легкими», управляемыми и контролируемыми. Подобное происходило в артиллерии и др.
Сравнение понесенных потерь
Хотя истинные цифры численности и потерь немецких и советских сил, участвовавших в Смоленском сражении, уточнить до сих пор не удается, официальные данные о количестве погибших, представленные обеими сторонами, пусть иногда и противоречат друг другу, все же могут служить основанием для подсчетов. Например, множество официальных советских и российских источников указывает численность сил Западного фронта Красной армии к началу кампании. Одно наиболее объективное официальное исследование потерь Красной армии в ходе всей войны утверждает, что численность личного состава Западного фронта на 10 июля 1941 г., то есть на первый день операции по обороне Смоленска, составляла 579 400 человек. Это число включает в себя 13, 16, 19, 20, 21 и 22-ю армии Западного фронта плюс остатки 4-й армии, основные силы которой были разгромлены в предыдущих сражениях в приграничных районах6.
Т а б л и ц а 20
Боевой состав Резервной армии Ставки на 22 июня 1941 г.Источник: Боевой и численный состав Вооруженных сил СССР в период Великой Отечественной войны (1941–1945 гг.): Статистический сборник № 1 (22 июня 1941 г.). М.: Институт военной истории Российской Федерации, 1994. С. 21–22.
