Дэвид Гланц - Крах плана «Барбаросса». Сорванный блицкриг. Том II
Стратегия и операции Советов
Несмотря на пакт о ненападении Молотова – Риббентропа, подписанный Германией и Советским Союзом 23 августа 1939 г., напряженность между двумя странами в течение последующего года, в особенности после разгрома Германией Франции, Бельгии и Нидерландов весной 1940 г., не спадала. К осени 1940 г. она привела к столкновению интересов Германии и СССР в Восточной Европе, включавших и развязанную Советским Союзом войну с Финляндией, румынско-германские военные соглашения и советскую оккупацию сначала стран Балтии, а позже и румынской Бессарабии. Следует добавить и неудачи Германии в попытках добиться победы в воздушной войне с Великобританией (битва за Британию). Все это побудило Гитлера приступить к планированию войны с Советским Союзом. В этом отношении Гитлера подпитывала идея о слабости Красной армии, крайне неблагоприятно зарекомендовавшей себя в ходе советско-финской войны конца 1939 – начала 1940 г. Одновременно с разработкой планов вторжения под кодовым названием «Барбаросса» вермахт стягивал силы в Восточную Польшу и осуществлял демонстративную авиаразведку приграничных районов Советского Союза.
И все же, невзирая на множество свидетельств и признаков враждебных намерений Гитлера, вторжение Германии в Советский Союз застало Сталина и комсостав Красной армии врасплох. На самом деле, будучи диктатором и главным носителем конкурирующей идеологии, Сталин понимал враждебность Гитлера к большевизму (коммунизму) и русским, поскольку расовая идеология нацизма сознательно противопоставляла себя идеологии Ленина и якобы «неполноценным» славянам. Однако, будучи проницательным и безжалостным диктатором, во многом весьма схожим с фюрером Великогерманского рейха, Сталин верил в то, что сумел подкупить Гитлера, заключив с ним соглашение о ненападении и тем самым если не предотвратить, то хотя бы оттянуть момент, когда взаимная враждебность перерастет в открытую войну. Исходя из этой убежденности, и военная программа, начатая народным комиссаром обороны Маршалом Советского Союза Тимошенко после советско-финской войны, должна была быть завершена к лету 1942 г. Впечатляет то, что Сталин, очень внимательно следя за тем, чтобы его Красная армия не допускала ни малейших враждебных выпадов против Германии в течение первых шести месяцев 1941 г., тем не менее все же решил подстраховаться на случай внезапного нападения немцев, проведя скрытую мобилизацию пяти армий и 800 тысяч человек в апреле 1941 г. Именно поэтому после уничтожения основных сил Красной армии в приграничных районах в первые недели войны, как и предусматривалось планом «Барбаросса», уже предвкушавшие полную победу немцы были в шоке, столкнувшись с частями непонятно откуда взявшихся пяти армий Сталина вдоль восточных берегов Днепра и Западной Двины.
Несмотря на все меры предосторожности Сталина, вторжение Гитлера согласно плану «Барбаросса» застало Советы врасплох, по крайней мере в аспекте времени вторжения, его внезапности (без объявления войны!), огромного размаха и соответствующих стратегических задач. В результате в дополнение к полнейшему разгрому большей части ВВС Красной армии на земле уже в первые часы после вторжения тевтонские орды вермахта парализовали и разгромили ничего не подозревавшие армии Советов, оборонявшие приграничные районы. Столкнувшись с реалиями внезапного нападения, да еще такого размаха, Сталин и его комсостав высших эшелонов реагировали вполне объяснимо, прежде всего просто приступили к действиям согласно существующим планам мобилизации, а вскоре и нанесли ответные удары, насколько это было возможно после столь вероломной атаки.
В соответствии с имевшимся планом обороны Генштаба 1941 г., когда командующие тремя особыми военными округами в западных областях СССР (Прибалтийский, Западный и Киевский особые военные округа) получили приказы поднять округа по тревоге, они тут же приступили к выполнению предписанных им задач в рамках плана обороны. Развертывая войска прикрытия, перестраивая их в боевой порядок, командующие округами попытались также и привести в боевую готовность свои передовые армии, сосредоточить механизированные корпуса для нанесения предварительно запланированных контрударов. Однако в большинстве районов эти усилия пошли прахом по нескольким причинам. Во-первых, поскольку немецкие силы уже проникли достаточно глубоко на территорию СССР, они серьезно осложнили положение части механизированных корпусов, изготовившихся для нанесения контрударов. Во-вторых, даже до вторжения и в ходе вторжения заброшенные на советскую территорию диверсионные группы абвера сумели повредить важные линии связи, захватить ключевые узлы связи, чем серьезно урезали Советам возможности приведения войск в боевую готовность. В-третьих, уже в первые часы после внезапного нападения германские люфтваффе уничтожили на земле значительную часть ВВС Советов, таким образом лишив обезумевших командующих советскими армиями столь необходимой поддержки с воздуха, и, завоевав полное господство в воздухе, безжалостно наносили удары по советским войскам. Таким образом, действия немцев разрушили весь план обороны Красной армии.
Но поскольку приказы оставались приказами, командующие советскими армиями и соединениями пытались действовать согласно имевшимся планам, как правило с роковыми для себя последствиями. Продемонстрировав стойкую приверженность существующим планам, уже несколько часов спустя после немецкого вторжения Сталин направил Жукова, в тот период начальника Генерального штаба Красной армии, на Юго-Западный фронт для организации нанесения запланированного контрудара. Как ни странно, упомянутый контрудар («ответный удар») представлял собой один из вариантов той же самой наступательной операции, которую Жуков предложил рассмотреть Сталину еще 15 мая 1941 г. в качестве превентивной меры для упреждения подготовки немцев к нападению. Между прочим, хотя Сталин, рассмотрев предложение Жукова, без колебаний отклонил его, впоследствии он осознал, что план Жукова в конечном счете послужит основой для нанесения «ответного удара», составной части плана обороны (ПО-41), выполнение которого было поручено Киевскому особому военному округу. Вот поэтому Сталин и решил поручить практическое воплощение плана его инициатору и разработчику, то есть главе Генштаба Жукову.
Даже при условии того, что контрудар Жукова вылился в сражения в районе Ровно, Дубно и Броды, самую крупную танковую дуэль в военной истории на тот период, в конце концов проигранные Советами, тем не менее они задержали наступление группы армий «Юг». Что более важно, контрудар Жукова, как и весьма воинственная реакция Сталина на немецкое вторжение, и послужил основой избранной Советами стратегии на период лета и осени 1941 г., в особенности на главном, Московском направлении. Иными словами, не пассивное созерцание и осознание неизбежного поражения характеризовало линию поведения Сталина и Верховного командования Красной армии, вопреки утверждениям отдельных историков, а стремление дать отпор врагу при малейшей возможности. Хотя подобная стратегия, вне всякого сомнения, стоила огромных жертв в виде потерь личного состава, вооружений и техники, она все же способствовала победам Красной армии у стен Ленинграда, в районе Ростова-на-Дону в ноябре 1941 г. и у ворот Москвы в декабре того же года. Но нигде упомянутая стратегия не проявилась отчетливее, чем в длительных сражениях с июля по начало сентября 1941 г. в районе Смоленска на Западном (Московском) стратегическом направлении.
С самого начала советско-германской войны так называемое Западное направление являлось важнейшим в ходе продвижения вермахта в глубь Советского Союза, прежде всего потому, что вело к Москве, историческому сердцу России и столице империи Сталина. Соответственно, за оборону столицы отвечали силы Западного фронта Красной армии. Поскольку Гитлер ни в коей мере не оспаривал степени важности этого направления, он выбрал именно Западное направление в качестве главного для наступления вермахта. С другой стороны, верно оценивая степень заинтересованности Гитлера в минеральных ресурсах и завоеванной территории, Сталин и его военные советники сумели предугадать, что ближайшей целью Гитлера станут именно Юго-Западное направление и Украина. В соответствии с этим и сосредоточили самые крупные силы Красной армии именно на юге. Это обстоятельство плюс крайне неудобная конфигурация советской границы на Западном направлении (наличие весьма уязвимого Белостокского выступа) и способствовали обернувшемуся трагедией для Красной армии успеху немцев уже в первую неделю войны. Таким образом, в период с 22 июня по 7 июля 1941 г. группа армий «Центр», глубоко вторгшись на территорию Советского Союза, окружила и разгромила фактически весь Западный фронт, согласно официальным советским подсчетам выведя из боевых действий около 418 тысяч человек из первоначальных 627 300 человек, а согласно подсчетам немцев больше. Силами трех из четырех армий (3, 4 и 10-й), фактически исчезнувших из боевого состава Западного фронта, и четвертой по счету (13-й), от которой мало что осталось, было бы логичным предположить, что только что учрежденная Ставка Верховного Главнокомандования благоразумно склонится к стратегии обороны в целях замедления наступления немцев, не станет понапрасну приносить в жертву одну армию за другой. Именно в такой сценарий верил и высший командный состав группы армий «Центр», едва добравшись до Западной Двины и Днепра и едва оправившись от удивления после столкновения еще с четырьмя советскими армиями, загадочным образом мобилизованными Сталиным для обороны восточных берегов указанных рек.
