Валерий Рязанцев - В кильватерном строю за смертью
Вот как располагался торпедный боезапас на борту АПЛ после 20 июля 2000 года.
Две «толстые» торпеды с детонаторами и взрывателями находились в третьем и четвертом торпедных аппаратах. В четырех других торпедных аппаратах в боевом варианте находились торпеды УСЭТ — 80. Внутри первого отсека, на стеллажах, без взрывателей, размещался остальной боекомплект торпедного оружия.
Для выполнения практических торпедных стрельб во время «комплексной боевой подготовки» на АПЛ «Курск» необходимо было загрузить практические торпеды. Командование флота приняло решение загрузить на АПЛ одну «толстую» практическую торпеду 65-76 ПВ и одну практическую торпеду УСЭТ-80. Практическая торпеда УСЭТ-80 предназначалась для выполнения испытательной стрельбы по плану Главного штаба ВМФ.
3 августа 2000 года подводники «Курска» выгрузили часть боевых торпед и загрузили «толстую» практическую торпеду 65-76 ПВ. Эта торпеда взрывчатых веществ не имела, но была снаряжена такими же энергокомпонентами, как и боевая. Стрельба этой торпедой на учениях планировалась из торпедного аппарата № 4 (левого борта). Для подготовки торпедного аппарата № 4 к стрельбе практической торпедой из него была извлечена боевая торпеда 65-76 А. Ее в расснаряженом состоянии (без взрывателей) разместили на стеллаже торпедного аппарата № 3 (правый борт), а практическую «толстую» торпеду 65-76 ПВ — на стеллаже торпедного аппарата № 4 (левый борт). 10 августа на стеллаже торпедного аппарата № 2 (левый борт) была размещена практическая торпеда УСЭТ-80. Боевые и практическая торпеды 65-76 А и 65-76 ПВ, которые располагались на стеллажах № 3 и № 4 и в торпедном аппарате № 3, были подключены к системе контроля состояния окислителя. При приемке «толстой» практической торпеды 65-76 ПВ на торпедо-технической базе, при транспортировке ее на пирс и при погрузке на подводную лодку никаких нештатных ситуаций не было. Торпеда не ударялась о какие-либо конструкции, не падала и не «травила» окислитель.
С 3 августа и ориентировочно до 9 часов 12 августа 2000 года «толстая» практическая торпеда 65-76 ПВ на стеллаже № 4 «вела себя смирно». Почему она «взбунтовалась» после загрузки в торпедный аппарат, читатель узнает чуть позже, а пока я продолжу рассказывать о том, как готовились моряки-североморцы к выходу на «комплексную боевую подготовку».
Сбор-поход кораблей Северного флота в августе 2000 года являлся основным мероприятием боевой учебы сил флота этого года. В ВМФ советского времени работа руководящего состава флотов организовывалась таким образом, чтобы осуществить качественную подготовку личного состава и сил к проведению на флоте основного мероприятия оперативной и боевой подготовки. Таким мероприятием могли быть посещение флота руководителями государства, инспекция флота старшим начальником, крупное командно-штабное учение Министерства обороны, Главного штаба ВМФ, итоговые учения кораблей в море. Во время подготовки и проведения таких мероприятий боевой учебы все должностные лица флота были на своих местах.
На Северном флоте подготовку к комплексной боевой подготовке решили организовать в духе нового времени. Командующий 1-й флотилии подводных лодок убыл в отпуск в июне месяце и прибыл в часть только 28 июля 2000 года. Подготовкой к выходу подводных лодок своей флотилии, проверками их на готовность к учениям он не занимался. Командующий 1-й флотилии подводных лодок на выходе в море 10-12 августа на учениях являлся командующим сил «северных», но сам он этого не знал и никаких учебных документов для руководства силами «северных» не разрабатывал. Он вышел в море не для проведения каких-либо тактических учений, а как руководитель ракетной стрельбы АПЛ «Курск» и торпедных стрельб других подводных лодок.
Командир 7-й дивизии подводных лодок убыл в отпуск в середине июля 2000 года. Подготовку подводных лодок дивизии на комплексную боевую подготовку организовывал его заместитель. Служебные документы ВМФ требуют проводить на подводных лодках перед учениями множество различных тренировок. Командование дивизии обязано контролировать их проведение и ежемесячно на каждой подводной лодке организовать зачетную тренировку. В июне месяце 2000 года на АПЛ «Курск» не проводилось ни одной такой тренировки. В июле в учетном журнале дивизии кем-то была сделана запись о том, что на К-141 в период подготовки к учениям проведено две тренировки. Под этой записью стояла подпись командира АПЛ «Курск», но она была поддельной.
Заместитель командира 7-й дивизии, который остался исполнять обязанности командира дивизии, в учетном журнале сделал запись о том, что допускает боевой расчет АПЛ К-141 «Курск» к выполнению боевых упражнений практическими торпедами. При этом он в допуске к стрельбе указал не тот тип торпеды, который был в боекомплекте подводной лодки, а тот, который состоял на вооружении АПЛ других проектов. Что это, описка, безграмотность, или очередная подделка?
Приготовлением «толстой» практической торпеды 65-76 ПВ к выдаче «Курску» на торпедо-технической базе занимался боевой расчет во главе с офицером. Не закончив приготовления этой торпеды, офицер-командир боевого расчета убыл в отпуск. Заканчивал приготовление торпеды другой офицер, который не имел допуска к выполнению таких работ.
Директивой Главного штаба ВМФ командованию Северного флота предписывалось в августе 2000 года, при выходе кораблей в море, выполнить контрольные испытания торпеды УСЭТ-80 с новой аккумуляторной батареей. Председателем этих испытаний был назначен командир 7-й дивизии подводных лодок, а его заместителем — флагманский специалист минно-торпедного оружия 1-й флотилии. Командующий Северного флота не выполнил директиву старшего начальника. В море на контрольные испытания этой торпеды и практические стрельбы «толстой» торпедой, командование флота направило на К-141 «Курск» не тех офицеров, которые были указаны в директиве Главного штаба ВМФ, а других, совершенно неподготовленных к таким действиям специалистов.
Командование Северного флота не выполнило и другую директиву старшего начальника, которой предусматривалось провести на этом выходе совместное учение спасательных сил Северного флота и спасательных отрядов ВМФ по оказанию помощи надводным кораблям и подводным лодкам. Руководителем этих учений должен быть начальник штаба Северного флота. Планы на эти учения не разрабатывались, спасательные силы флота не готовились. Вот что говорит по этому поводу командир спасательного судна «М. Рудницкий»: «Мне было известно, что в августе у сил УПАСР СФ (управление поисковых аварийно-спасательных работ Северного флота — Авт.) должны были состояться учения, однако мне, как командиру спасательного судна „М. Рудницкий“, никто никаких задач не ставил». Это говорит командир спасательного судна, единственного на Северном флоте, который в первую очередь должен был готовиться к совместным учениям спасательных сил.
Руководители Главного штаба ВМФ давали директивные указания командованию флота, но не проверяли их исполнения. А на Северном флоте давно уже перестали обращать внимание на грозные указания старших начальников.
Командующий Северным флотом, как руководитель выхода кораблей в море, не провел розыгрыша тактических эпизодов с командирами соединений и объединений, не убедился в том, что командиры тактических групп правильно понимают свои задачи, и смогут их выполнять в море.
9-10 августа, после «усиленной подготовки», корабли начали развертывание в море. АПЛ К-141 «Курск» вышла в свой последний поход 10 августа. Подводную лодку перед выходом в море штабы 7-й дивизии и 1-й флотилии не проверяли. На командном пункте 1-й флотилии не оказалось даже списка фамилий моряков-подводников, которые находились на борту «Курска». Вот почему руководство Министерства обороны и ВМФ в течение нескольких дней после случившейся катастрофы не могли точно сказать, кто же находится на борту затонувшей подводной лодки. Служебные документы ВМФ утверждают, что ни одна подводная лодка ВМФ ни при каких обстоятельствах не может выйти в море без предоставления на береговой командный пункт точного списка фамилий тех, кто находится на борту. На Северном флоте, видно, и эти требования подводной службы игнорировали.
После гибели К-141 «Курск» руководители Северного флота представили официальные документы, в которых указывалось, что подводную лодку «Курск» перед выходом в море проверял начальник штаба 7-й дивизии, и что он же инструктировал командира АПЛ. Это означало, что ответственность за то, что на командном пункте флотилии не оказалось списка фамилий подводников, возлагалась на начальника штаба 7-й дивизии. Начальник штаба 7-й дивизии и командир АПЛ «Курск» погибли. Они не могут сказать своим бывшим начальникам: «Товарищи адмиралы! Вы лжете! Наши подписи на тех служебных документах, которые вы представили правительственной комиссии, поддельные. Мы не могли сами себя проверять и инструктировать, а те, кому положено это делать, подводную лодку перед выходом в море не проверяли».
