Анатолий Терещенко - «Оборотни» из военной разведки
Согласно плану связи он должен был обработать тайник, заложенный персонально для него американцами в Москве. В один из хмурых вечеров догорающего лета, а точнее 30 августа 1974 года, Нилов с соблюдением мер конспирации прибыл к месту нахождения тайниковой закладки по адресу: Палиха, дом № 13. Он знал заранее, что за металлическим шкафом с автоматом для перевода трамвайных стрелок будет находиться камуфляж — доска в виде неотесанного топорища с вбитым с торца ржавым гвоздем. Он, по всем правилам шпионского ремесла, но не без чувства боязни, несколько раз проверился. Никого вблизи не было видно. Александр протянул руку за ящик и извлек именно то, за чем пришел…
Домой летел, как на крыльях, — хотелось побыстрее ознакомиться с содержимым вложения. Это же была первая иностранная «посылка». Дощечка оказалась с двумя полостями внутри. В первом выдолбленном гнезде находились деньги в размере 500 рублей, копирка для нанесения тайнописи, свернутая в рулончик инструкция, план операций по связи, два шифрблокнота. Во втором гнезде лежала линза пулевидной формы для чтения микротекстов и микроточек. Стоило, допустим, нацелить остриё линзы на микроточку — экспонированную пленку величиной в маковое зернышко — детали увеличивались в 65 раз, превращаясь в строки текста указаний по линии центр — агент.
Из устного инструктажа он знал, что микроточка поступит с письмом «от Игоря». Искать её надо будет в «кармане» под первой и последней буквами своей фамилии на конверте в волокнах бумаги. Содержимое шпионской передачи взволновало агента, — конечно же, он ожидал более крупной суммы!
Затем, примостившись удобно в кресле у торшера, он стал внимательно рассматривать шпионскую экипировку.
Сердце от волнения работало на «повышенных оборотах», руки тряслись. Он взял линзу и принялся читать инструкцию, текст которой гласил:
«Милый друг!
Мы искренне надеемся, что ваше воссоединение с семьей и друзьями доставило вам радость и облегчило тяготы приспособления к контролю государства. Вы должны гордиться тем, что сотрудничеством с нами вы делаете большое дело для себя и Америки. Вы должны верить, что мы относимся к вам с величайшим уважением и восхищением.
Мы надеемся, что однажды сможем снова встретиться на Западе и поговорить свободно. А пока это время не наступило. План, который мы предлагаем, и та подготовка, которую вы получили, помогут нам поддерживать связь друге другом.
Наш язык может показаться сухим, но лишь потому, что нам приходится быть краткими из-за размеров этой пленки. Вам не следует уничтожать ни миллиметра этой инструкции…
Спрячьте эту пленку, шифровальный и дешифровальный блокноты, линзу и вашу тайнописную копирку в такое место, которое вам будет удобным и к которому вы лишь будете иметь доступ. Мы полагаем, что первые два-три месяца по возвращении в страну ваши планы, место жительства и военной службы будут неопределенные.
Как только определитесь — сообщите информацию письмом с использованием тайнописи. Мы хотим вам дать несколько советов, как избежать опасности быть раскрытым…»
Далее предлагалось, устроившись на режимный бъект, добиваться расположения к себе сослуживцев, быть активным в партийно-политическом процессе, не перечить начальству и т. д. Кроме того, тут же давались подробные указания о приеме односторонних радиопередач из Франкфурта-на-Майне. Женский голос дважды в неделю будет выходить в эфир. Указывались параметры частот и московское время. Агенту будут диктовать разбитый по группам шифровальный ряд. Если он начинается четным числом, то можно пропустить такую шифровку.
Заканчивалась инструкция мягко:
«Помните, что для нас важнее всего ваша безопасность. Мы всегда с вами. Не стесняйтесь, пишите о своих нуждах. Мы всегда пойдем вам навстречу».
Согласно плану связи, через месяц после выемки контейнера «Тигр» должен был отправить в Париж на подставной адрес ЦРУ первое донесение в виде «письма-прикрытия», исполненного тайнописью.
Время пронеслось быстро. Тридцать суток в бытовых и служебных заботах пролетели мгновенно, и за границу понеслась весточка:
«Жан Шенье. Франция. Париж — 60 улица Ваграм 75017. Привет, старина! Вот, наконец, у меня есть время, чтобы послать тебе маленький привет из Москвы, которая, как всегда, прекрасна…»
Эти невинные слова на самом деле говорили о том, что тайник обработан, — контейнер изъят. Подробности излагались в другом письме.
«Теодору Ф. Доллару. США. Штат Нью-Мехико, 87111, город Альбукерке, улица Парижский путь, 3625.
Дорогой Тедди! Наконец у меня есть возможность написать о своих делах в России и, в частности, в Москве. Здесь работается тяжело. Дело продвигается медленно, так как русские очень придирчивые покупатели. Они крайне серьёзные люди и редко улыбаются. Это крайне замкнутая нация…»
Дальше шел довольно-таки нудный текст без ссылки на погоду, время, маршруты движения. Всё округло, подстрижено, не привязано к временным и погодным реалиям, — письма же готовились заранее. А между этими словами был вмонтирован невидимый текст — тайнописный — такого содержания:
«Послание 1. Получил вашу „деревяшку“… адрес всё тот же. Живу с родителями. Скоро ухожу в армию. Буду служить в Ракетных войсках стратегического назначения… Надеюсь подготовить тайнописное послание в декабре. К вашим услугам. „Тигр“».
Но прежде чем активно включиться в работу на американцев, агент, чтобы не оставлять без присмотра всех важных и явных улик дома (готовился в армию), спрятал их в тайник в районе Измайловского лесопарка. Он вложил все «ценные» материалы в металлическую капсулу от кубинской сигареты «Белинда», обмотал содержимое целлофаном и зарыл в землю в условленном месте. В московской квартире оставил лишь листы тайнописной копирки и транзисторный приемник «Сони».
Служба началась с принятия присяги на плацу воинской части. Сначала армейскую службу он постигал в ракетных войсках, а затем продолжил в частях военно-воздушных сил.
О своих изменениях в жизни, — в частности, о том, что его призвали в армию, он сообщил американцам очередным «письмом-прикрытием». В конце тайнописного текста обратился с просьбой: «Прошу регулярного денежного содержания и жду приказов».
Шпион начал служить в войсках, но к настоящей работе по сбору секретных данных для ЦРУ не приступил и приказа от своих заокеанских «доброхотов» не дождался, так как вскоре был арестован сотрудниками органов госбезопасности.
После непродолжительного следствия в 1975 году состоялся суд над шпионом-неудачником. На суде в последнем слове Нилов заявил: «Я понимаю всю тяжесть содеянного, глубину совершенного преступления. Я раскаиваюсь, что встал на путь измены, на путь предательства интересов моего народа. Мне стыдно перед вами, сидящими здесь, перед родными, перед друзьями, перед самим собой».
Получилось так, что «Тигр» не запустил своих когтей в секреты, обломал на пути, а вернее ему их обломали чекисты.
Военный трибунал Московского военного округа, принимая во внимание смягчающие обстоятельства, — шпион не успел собрать хоть малозначимую информацию секретного характера — счел необходимым применить к нему минимальную меру наказания.
Провал агента «Алекса»
В беду падают, как в пропасть, вдруг, в преступление сходят по ступеням.
Л. А. Бестужев-МарлинскийПомощник военного атташе майор Филатов проснулся рано. Вчера он получил срочное задание найти в книжном магазине литературу по истории страны пребывания. Особого недоумения прихоть начальника не вызвала. Он догадывался, что книги по этнографии предназначались, очевидно, для проверяющего из Центра, — одного из руководителей ГРУ, впервые собирающегося посетить Алжир, где намеревался провести инспекцию военного аппарата посольства СССР.
На машине не хотелось ехать из-за боязни вновь, как это было уже дважды за последний месяц, попасть в аварийную ситуацию. Только поэтому Филатов и принял окончательное решение пройтись пешком по городу и выполнить задание шефа. Он быстро оделся и вышел из дома.
Несмотря на раннее утро, улицы города были запружены людьми, машинами, велосипедами. Всё это гремело, скрипело, сигналило, создавая какую-то необыкновенную мешанину звуков. Автомобильные пробки быстро растаскивали полицейские.
Филатов радовался, что отказался от лимузина. Столько бы времени потерял! Его двигала вперед, просто-таки увлекала мысль во что бы то ни стало найти начальнику необходимые книги — ещё со времен пылкой курсантской юности любил угождать командирам. Таким он остался и в майорских погонах. Натуру не обманешь, её трудно переделать!
