Михаил Овсеенко - Записки военного контрразведчика
В начале Дедов полагал, что это акция конкурирующей банды и разразился ругательствами и угрозами в их адрес. Лжебанда, не теряя времени, быстро покинула свой лагерь и скрытно добралась со своим «трофеем» до Кабула, откуда он был доставлен в военную контрразведку. И только здесь он осознал, что находится в руках чекистов. Русский язык он почти забыл, с трудом вспоминал отдельные слова и только через две недели стал свободно говорить на русском языке. Поскольку он предпринимал неоднократно попытки сбежать с гауптвахты, где содержался во время следствия, его пришлось этапировать в Ташкент для помещения в следственный изолятор КГБ Узбекистана. Материалов о преступной деятельности Дедова было достаточно. Военным трибуналом он был приговорен к высшей мере наказания.
Эта ответственная операция была организована и осуществлена начальником спецподразделения капитаном Михаилом Васильевичем Золотцевым.
За весь период нашего нахождения в ДРА это был единственный случай столь сурового наказания. Кроме рядового М., также выведенного из банды и приговоренного военным трибуналом к 12 годам исправительных работ, все другие военнослужащие, возвращенные из плена в свои части, независимо от их поведения у мятежников направлялись из Афганистана в места своего призыва, где они просто увольнялись из Вооруженных Сил. В начале 90-х годов прибыл на родину и бывший рядовой 40-й Армии Вокранян, руки которого были обильно обагрены кровью, в том числе и наших солдат. Однако то было время огульной критики прошлого, в том числе и нашего военного присутствия в ДРА, что и позволило ему избежать наказания и быть реабилитированным.
Случай с Дедовым, когда по его выводу из банды работала лжебанда, был не единственным в практике спецподразделения особого отдела армии. Однако эта возможность использовалась тогда, когда все другие методы признавались неэффективными. Да и частое повторение этого приема, даже если лжебанда создавалась под индивидуальной легендой и укомплектовывалась каждый раз разными лицами, могло привести к компрометации этого довольно рискованного способа. К тому же у афганских спецслужб были свои проблемы, для решения которых подразделением отдела по борьбе с бандитизмом и организовывались эти «банды». Это дает мне основание привести еще один пример вывода из отряда мятежников советского военнослужащего.
Так, рядовой 59-й бригады материально-технического обеспечения (Пули-Хумри) Клосов, белорус, оказался в плену также из-за своей беспечности и нарушения воинской дисциплины. Самовольно оставив место службы, он посетил ближайший дукан, чтобы купить папиросы и сразу же вернуться в свою часть. Однако в дукане он был оглушен, потерял сознание и двумя афганцами доставлен в банду. На его счастье, это формирование мятежников не входило в число непримиримых, и он остался жив. В лагере Клосов довольно быстро освоился с обстановкой, принял исламскую веру, изучил местный язык и даже мог кое-что писать на фарси. Пленный вошел в доверие к главарю банды Суфи Айяфу, что дало последнему повод предложить ему жениться и остаться в Афганистане.
По полученным в службе безопасности провинции Баглан данным, капитан Золотцев уже знал, что Клосов не желает возвращаться в свою часть, поскольку успел запачкать себя, приняв участие в боестолкновениях с такой же бандой, но другой партийной принадлежности. Золотцев вместе с начальником подразделения по борьбе с бандитизмом в Кабуле Саид Акбаром решили использовать лжебанду, придумали и легенду: Саид Акбар – эмиссар одной из оппозиционных партий в Пешаваре, имеет задачу подобрать в отрядах мятежников несколько хороших, перспективных боевиков, увести их в Пакистан для специального обучения. Для этого, в целях прикрытия, у него есть своя группа (лжебанда).
Обговорив все детали дальнейших действий с капитаном Золотцевым, Саид Акбар отправился в лагерь, где содержался новоиспеченный прозелит. Капитан Золотцев с переводчиком и начальником особого отдела бригады, где служил Клосов, остались на ближайшем советском блокпосту.
В ходе беседы главарь банды предложил эмиссару две кандидатуры. Познакомившись с ними, Саид Акбар остановился на русском как более перспективном. Суфи Айяр, убедившись, что его протеже не возражает, а даже доволен, что будет учиться в Пакистане, согласился и передал пленника в распоряжение представителя из Пешавара. С наступлением ночи в сопровождении лжебанды они убыли из лагеря. Через некоторое время вся группа была уже на блокпосту, где их ждал Золотцев.
Услышав русскую речь, Клосов растерялся, от испуга его стала бить дрожь, он побледнел и ждал расправы. Всю оставшуюся ночь его опрашивали. Утром Клосова и всех участников операции взял на свой борт вертолет, заказанный накануне, и доставил в Кундуз. Оттуда спецрейсом они прилетели в Кабул. Там Клосова привели в порядок и переодели в нашу форму. После проведенной, как обычно, фильтрации, отправили в Союз, где он был уволен из Вооруженных Сил. К уголовной ответственности не привлекался.
Все попавшие в плен в основном вели себя достойно, но были и исключения. Многие из них, оказавшись у мятежников и зная их отношение к пленным, сразу же заявляли главарям, что по своей воле перешли на их сторону, и принимали ислам. При возвращении в свои части их также увольняли из армии.
В настоящее время известно, что некоторые пленные, находясь в душманских застенках (ямах, пещерах, глинобитных хижинах), подвергаясь жестоким пыткам, насильственным инъекциям наркотиков, принудительному изучению Корана и местного языка, постоянному унижению, не выдерживали издевательств, ломались и становились невольными пособниками бандитов. Все пленные имели мусульманские имена, носили национальную одежду. С ними часто общались члены Народно-трудового союза, корреспонденты западных агентств и представители иностранных разведок.
Надо сказать, что такая «методика» бандитов иногда способствовала формированию у отдельных пленных враждебных взглядов. Так, военнослужащие Д. и А., таджики по национальности, после вывода их из Пакистана, до отправки в Советский Союз, пытались обрабатывать сослуживцев в происламском духе, повторяли выдержки из листовок НТС о негативной роли советских войск в ДРА.
Приведу несколько примеров об обстоятельствах гибели в плену у бандитов военнослужащих 40-й Армии, которые входили в число пропавших без вести (выписки из Списка без вести пропавших).
– Младший сержант Баканов Сергей Вячеславович, 1961 г. рождения, уроженец Горьковской области, 15 апреля 1981 г., следуя в машине со стройматериалами, подвергся нападению банды мятежников главаря Хозым Шайдака и был захвачен в плен. Мятежники пытались выведать у Баканова расположение и назначение ряда объектов аэродрома Баграм, подходы к ним. Однако Баканов отказался давать эти сведения. Тогда по указанию главаря банды его подчиненный, Шакир Мамат, увел пленного на берег реки Панджшер и, нанеся удар по голове, убил его. Труп сбросил в реку.
– Младший сержант Ворсян Павел Георгиевич, 1964 г. рождения, уроженец Читинской области, вместе с рядовым Чеховым Виктором Ивановичем, 1964 г. рождения, уроженец г. Орджоникидзе, 5 сентября 1984 г. в составе подразделения выполняли боевую задачу в провинции Каписа. В ходе боестолкновения с противником были взяты в плен бандой главаря Гадо (ИПА). Затем оба пленных были переданы в более крупное формирование мятежников под командованием Абдуль Ахада. Находясь под охраной в пещере, пленные убили двух часовых, завладели их оружием и пытались прорваться к своим, но были окружены противником. Расстреляв весь боекомплект и не желая сдаваться, они бросились в пропасть. Их трупы сверху закидали камнями.
– Младший сержант Козурак Роман Васильевич, 1962 г. рождения, уроженец Закарпатской области, 8 августа 1982 г. находился в машине, которая в ходе боевой операции была обстреляна мятежниками и загорелась. Личный состав принял бой с бандой, в ходе которого Козурак был ранен и захвачен противником. Мятежники пытались принудить его рассказать о наиболее удобных подходах к кабульскому аэродрому и об уязвимых местах авиационной техники. Никаких сведений военного характера Козурак не выдал, за что был подвергнут издевательствам и казнен.
– Прапорщик Халацкий Николай Данилович, 1963 г. рождения, уроженец Ивано-Франковской области, не желая отбывать дисциплинарное наказание на гауптвахте, 8 января 1983 г. самовольно покинул расположение части, в результате чего был захвачен бандой в районе г. Шинданда провинции Фарах. В плену дал согласие принять ислам. Однако на следующее утро он напал на часового, ранил его, забрал автомат и бежал из банды. Мятежники его настигли. В ходе перестрелки Халацкий был ранен и, не желая сдаваться, взял в руки увесистый камень и бросился в пропасть.
Наиболее масштабным примером несломленной воли во время нахождения в плену служат данные о событиях в лагере Бадабер в Пакистане, подконтрольном партии «Исламское общество Афганистана». 26 апреля 1985 г. находившиеся в заточении двенадцать советских военнослужащих нейтрализовали шесть часовых и освободили пленных Вооруженных сил ДРА. План разработал русский по имени Виктор. Однако реализовать его не удалось из-за предательства одного солдата из окружения Виктора, по непроверенным данным – узбека. Б. Раббани по тревоге поднял полк мятежников, и лагерь был окружен. Получив отказ узников от сдачи и не удовлетворив их просьбу о встрече с представителями посольства СССР или ДРА, утром 27 апреля глава ИОА приказал открыть артиллерийский огонь по лагерю, что привело к взрыву хранившихся там снарядов. Помогали громить объект и пакистанские боевые вертолеты. По данным источника из числа афганцев, погибли все восставшие, в том числе 40 военнослужащих Афганистана, более 120 мятежников и беженцев, 6 иностранных советников и 13 представителей пакистанских властей.
