Ричард Смиттен - Жизнь и смерть величайшего биржевого спекулянта
В первый день Ливермор играл консервативно, и его приятель последовал его примеру. Они остались еще на ночь и пришли в контору на следующее утро, как только открылся рынок в Нью-Йорке. Они играли весь день, и прибыли Ливермора составили около 1500 долларов. На третий день, облаченные в свою лучшую академическую одежду, они вновь вернулись туда. Ливермор открыл день тем, что продал без покрытия 500 акций. Бумага рухнула и Ливермор немедленно закрыл свои короткие позиции. Управляющий медленно выплачивал деньги - 500 долларов маржи и 500 долларов прибыли.
После этого управляющий взглянул в голубые глаза Ливермора, на его юное улыбающееся лицо, его светлые волосы. Он наблюдал за вежливыми манерами Ливермора, его спокойным поведением. Управляющий перестал быть тем же радушным человеком, жаждущим разбогатеть за счет богатых и беспечных студентов.
Ливермор вернулся с деньгами в руке и сказал: "Я хочу продать двести "Стила" без покрытия".
Управляющий взглянул на деньги в кулаке Ливермора и не отреагировал. Он просто уставился на него и, наконец, заговорил: "Ребята, вы же не студенты, да?"
"А мы и не говорили, что мы студенты. Это вы так подумали", - ответил Ливермор.
"Вы мошенники!"
"Как мы можем быть мошенниками? Если бы мы были такими, как вы говорите, тогда нам пришлось бы обманным путем добиться, чтобы рынок двигался в нашу пользу. Вы же видели, что мы просто сидели здесь, никому не звонили, не вели себя загадочно, не устраивали никаких фокусов".
"У вас есть какая-то система, чтобы выигрывать, вот что у вас есть".
"У вас тоже есть система, чтобы ваши клиенты проигрывали. Их вышибает каждый раз, когда они теряют свою маржу. Мы играем по этим правилам. Примите заказ на двести "Стил"".
"Никогда в жизни, никогда меня не торопите. Вы, два мерзавца, меня вынудили!"
"Послушайте... " - продолжил Ливермор.
"Нет, не буду я слушать! Просто проваливайте отсюда прямо сейчас, пока я не вышел из себя!"
"Похоже, что вы уже вышли из себя", - сказал Ливермор, наблюдая как лицо управляющего из красного становится ггурпурньгм. "Хорошо, мы уйдем".
"И никогда не возвращайтесь!" - услышал Ливермор крик управляющего и дверь за ним захлопнулась. Управляющий не совсем ошибался в своих оценках. Ливермор мог бы учиться в колледже, например, в Йеле. Но Ливермора интересовал только один колледж - Уолл-Стрит.
Он уже дважды все потерял к настоящему моменту, но он знал, что это был единственный путь для человека научиться торговать. Нужно было потерять, потому что это учило тебя тому, чего делать нельзя, и если ты снова это сделаешь, что ж, это значит, что до тебя медленно доходит смысл и ты снова проиграешь. Его не было большую часть года, достаточно долго, чтобы обдумать ошибки, которые совершил.
Он считал, что теперь готов вернуться в Нью-Йорк, назад на Уолл-Стрит.
В течение 10 лет работы на рынке Ливермор наблюдал за методами специалистов по технике, по составлению графиков и по математической части, за всеми теориями и методами заключения сделок, разработанными выпускниками лучших инженерно-технических школ Америки. Он верил, что у всех них были достоинства, но выводы он делал из реальных торгов, из торгов, в которых лично участвовал и из постоянного анализа. В его голове начал формироваться конечный метод.
Он уже верил в некоторые основные показатели:
Всегда сначала оцени и численно вырази общие условия, определи линию наименьшего сопротивления. Какой это рынок: растущий или падающий? Или же он раскачивающийся -движущийся в разных направлениях, еще не знающий, куда ему пойти?
Если общая тенденция, наблюдаемая на рынке не в Вашу пользу, Вы играете в крайне невыгодном положении. Плывите по течению, не плюйте против ветра, не выходите в море в бурю.
Ливермор искал различие между азартной игрой на бирже и спекуляцией. И он никогда не пользовался терминами "бычий рынок[4]" и "медвежий рынок[5]" потому что эти термины были склонны оказывать слишком постоянный психологический настрой.
Теперь он играл в месте, очень отличающемся от брокерских контор, и он осознавал это - так как его дважды выбрасывало с рынка. Игра была крупнее, и, следовательно, рискованнее. Прежде чем Ливермор смог решить задачу, ему пришлось ее поставить и честно определить для себя.
Во-первых, он теперь анализировал такой показатель, как время - и он будет делать это всю свою жизнь. Он сделал вывод, что в своей прежней жизни в брокерских конторах время для него было мгновенным; то есть он жил одним моментом. Он мог играть на резких колебаниях по мере их развития, реагируя на текущий момент, на секунду.
Если ему суждено выигрывать на Уолл-Стрит, ему придется изменить свою стратегию и приноровиться к долгосрочной перспективе, научиться реагировать на будущее. Ему придется сохранять спокойствие и предчувствовать неизбежный рост и снижения, а, сделав ход, спокойно ждать.
Окончательный вывод Ливермора был ясен: чтобы предчувствовать движения рынка, нужно играть; сохранять спокойствие и реагировать только тогда, когда рынок даст знак к началу спекуляции.
Он считал, что единственным способом проверить этот вывод было апробирование этой стратегии на Уолл-Стрит при помощи денег. Ливермор делал правильные ходы, но неправильно выбирал время. Теперь он пришел на рынок с новым подходом и методологией.
Он делал все правильно - но не так хорошо, как ожидал, по двум причинам: его система торгов все еще была не совсем тем, к чему он стремился, он прислушивался к другим трейдерам вокруг себя. Вместо того чтобы держаться за прибыльную позицию, он продавал ее, получая несколько пунктов прибыли. Он усвоил следующий принцип: "невозможно разориться, получая прибыль" и принял его в качестве собственной философии. На него также влияли прежние методы торговли, еще той поры, когда он быстро заключал сделки и сворачивал их, получая свои прибыли до того, как рынок оборачивался против него. Но сначала именно обилие информации от других трейдеров влияло на его суждения; непрекращающиеся подсказки, особенно от тех, кого он считал здравомыслящими, опытными трейдерами.
Был даже один трейдер, основной игрок, которым он особенно восхищался. Этот трейдер не давал советов, а интересующимся всегда отвечал односложно: "Это бычий рынок", или "Это медвежий рынок" или "Это колеблющийся рынок, еще не решивший, куда пойти". Именно этим советом позднее стал дорожить Ливермор.
Теперь он учился тому, что прежде, чем начать игру, нужно определить общее направление рынка. Также, когда игра сделана, следует отслеживать ее до конца. Императивом стало правило не продавать до тех пор, пока для этого нет серьезных причин - и если общая тенденция рынка идет с тобой в ногу, и нет других смягчающих обстоятельств, тогда нужно доиграть до конца.
Он также изучал проигравших. Он разделил этих простофиль на три категории:
Невежественные новички, которые ничего не знают, и знают, что ничего не знают, но все равно хотят играть на рынке. Срок жизни на рынке от 3 до 30 месяцев.
Простофили второй категории или, как Ливермор называл их, полупростофили, которые получали информацию от простофиль еще большей степени. Они прошли первую стадию и теперь перешли во вторую. Они цитируют рыночные афоризмы и слова рыночных мудрецов. Они достаточно умны, чтобы играть на рынке в течение более длительного времени, чем основная масса простофиль. Срок жизни на рынке до 42 месяцев.
Простофили третьей категории, ищущие выгодные сделки, покупают, когда рынок на нижней точке, и ждут оживления. У них все хорошо получается до тех пор, пока они не сталкиваются с активом, который так и не оживляется или продолжает снижаться.
Единственное правило, которое не могут усвоить простофили - а также большинство игроков на рынке - не надо быть простофилей!
Ливермор в этой точке своей карьеры почувствовал, что он по-прежнему был простофилей - но он относился к особой категории простофиль. Он был тем, кого он называл осторожными простофилями. Осторожные простофили слушали других и получали свои прибыли от игры на коротких позициях. В своем стремлении избегать риска они видели, как большая часть колебаний цены происходит без них. Они ждали падений, которые так никогда и не наступали, или падения наступали слишком быстро для того, чтобы они смогли сделать ход, или же актив просто становился, по их мнению, слишком дорогим, чтобы снова его купить.
Ливермор решил, что именно во время больших колебаний делаются по-настоящему большие деньги. И если он будет вести себя правильно и сохранять спокойствие, и переждет неблагоприятную обстановку на рынке, со всеми отрицательными колебаниями и корректировками, то он одержит победу. Это, конечно, не означало, что он будет упрямо пережидать сильные падения на рынке. Его 10-процентное правило из брокерских контор оставалось с ним всю оставшуюся жизнь: если он терял больше 10 процентов изначальной закупочной цены, то он закрывал свои позиции.
