Александр Лепехин - О Туле и Туляках с любовью. Рассказы Н.Ф. Андреева – патриарха тульского краеведения
Почти вслед за программою подписчикам выдали первую часть творения, с таким нетерпением всеми ожидаемого; но мы, к удивленно нашему, вместо обещанной истории, нашли в ней одни только грамоты Царей, Патриархов и Митрополитов, писанные к воеводам на Тулу и к Настоятелям Предтечева монастыря, грамоты, не имеющие ни малейшего исторического достоинства и почти никакой связи с будущим сочинением бытописателя. По случаю выхода в свете этих архивных приложений, найденных в книгохранилище вышесказанной обители одним любителем старины, а не собирателем, г. Профессор М. П. Погодин тогда же очень дельно заметил в своем Московском Вестнике, что название творения нашего бытописателя уже слишком затейливо, если не слишком громко. Года проходили за годами, а об Истории его и помину не было. Видно, думали мы, автор собирается подарить нас произведением, написанным на славу! Но и тут мы все ошиблись. Бытописатель наш, вместо того, чтобы удовлетворить общие наши ожидания, напечатал «Сказания Русского народа о семейной жизни своих предков». – Это не про нас, говорили некоторые, а про всю Русь православную. Когда вышли все книжки «Сказания Русского народа», я читал их с должным и надлежащим вниманием, и чем дольше я читал, тем изумление мое возрастало…. У меня, как говорится, задвоилось в глазах…. Да это труд огромный! невольно воскликнул я, едва окончив в два дня чтение. Всматриваясь в новое произведение нашего будущего бытописателя, я помирился с ним за выполнение прямой его обязанности, обещанной истории. Но так как я принадлежу (грешный человек) к школе сомневающихся, то естественно, прежде всего, начал соображать время, в которое было написано «Сказание Русского народа». Результат его оказался незначителен, даже ничтожен, если взять в расчет всю сумму труженического подвига, необходимого при составлении такого серьёзного сочинения, где почти на каждой странице выказывается Русская душа, так сказать, нараспашку; где столько нового свежего, дельного, любопытного, что ленивому уму не собрать бы всех этих материалов и в четверть века. (Но почему же автор статьи думает, что на сочинение употреблено меньше времени? Материалы собираются во всю жизнь, а не в промежутках между изданиями. Ред.) Но, вот что значит терпение! Терпение преодолевает все трудности, толкуют учебники; терпение есть гений, сказал Бюффон. Видно оно сокращает работу, подумал я, особенно ту работу, на которую, при обыкновенной деятельности, потребно много рук и много лет….
Н.М. Карамзин
Теперь мы, Туляне, надеемся, что господин Сахаров обратит свое внимание и на забытую им «Историю общественного образования Тульской губернии». Ведь надобно же когда-нибудь исполнить то, что ему угодно было обещать. Бесспорно, нельзя иметь надлежащего понятия о произведении, из которого напечатаны только отдельные статьи; но если позволено сказать свое Мнение об этих отрывках, находящихся в разных журналах запрошлых годов, то «История общественного образования Тульской губернии» начинается с яиц Леды, то есть с глубокой древности, со времен чуть ли не до исторических. Внимательный читатель тотчас замечает эрудицию автора, искавшего Фактов не в толстых Фолиантах, а в области вымысла и догадок, которые были бы превосходны в романе, но отнюдь не в истории. Кто из самых отважнейших исследователей решится доказать, что Нестор, не означив, даже земли Мордовской, Мещерской и Черемисской, имел точные сведения о стране заключавшей в себе почти три нынешних губернии: Тульскую, Орловскую и Калужскую? Кто, безусловно, согласится с автором, чтобы рубежи земли Вятичей, им определенные, были безошибочны? На чем он основал свои утвердительные показания? Не на карте ли, приложенной к первому тому И. Г. Р. Карамзина, или не на атлас ли к И. Г. Р., изданном г. Ахматовым, или, наконец, не вследствие ли расчета вероятностей? Никто не признает за факты такой гадательной географии, составленной самопроизвольно после девяти веков политического существования народа, о котором мы имеем самые поверхностные, самые неудовлетворительные сведения. Мне, вспомнилось, что Карамзин в тексте первого тома И. Г. Р. назвал их областью губернии, мною сказанные, потом во втором томе в каком-то примечании (138) уже не говорит о Тульской губернии, а вместо ее означил Курскую. Помнится, что и Елагин в «Опыте повествования о России» хлопотал о границах этих дикарей. «Вятичи, пишет он, жили по Оке, выше устья сей реки, и народ Мери между ими и Волгой находился». Между тем как в самом-то деле, области Кривичей, Мери и Муромы, примыкая к Волге, отрезывали ее от Вятичей. Нас всегда угощают Нестором; но ведь Нестор упоминал о прошедшем по преданию, а о современности писал по слухам. Вспомним, что народ, обитавший на этом предполагаемом пространстве, которого летописец называет «погании Вятичи», и который плативши дань Кагану по шелягу с орала (чему впрочем не верил Шлецер, и в чем сомневался Историограф), находился в совершенно диком состоянии. Сверх того эти идолопоклонники, не признавая над собою власти Князей Русских до Святослава, были и характера неукротимого, чему служат доказательством их бунты и кончина ревностного служителя веры, Кушки, получившего венец мученика. Но что же такое говорит Нестор особенного о Вятичах, когда бытописатель наш рассказывает о них так много и так положительно? спросите вы. Отвечаю: Нестор сказал о Вятичах несколько фраз – не больше и не меньше. Бытописатель же наш наполняет целые фразы то гиперболами, то метафорами в восточном вкусе и упоминает о том, о чем молчит летописец. По его словам: эти дикари были чем-то вроде рыцарей средних веков, они даже у него нежничают…. Смеем уверить бытописателя, что и девы его, о которых он позволил себе так красно рассказывать, были не миловиднее наших Якуток, закутывающихся с ног до головы в невыделанные шкуры зверей, убитых ими, и пожирающих рыбий жир с жадностью гастрономов Парижских рестораций. Что ж делать, если Вятичи были варвары – пусть они и остаются варварами до известного времени в Истории.
…… Но когда бытописатель наш решился наполнить пустоту летописи сведениями, найденными им в других источниках, то он обязан был указать на свой авторитет, сослаться даже на страницу, содержащую в себе его данные, скажете вы. Может быть, цитаты когда-нибудь и явятся, только до сих пор их нет. Само-собой, разумеется, что бытописатель наш не заимствовал же своих известий у Татищева, Хилкова, Эмина, и других подобных повествователей, из которых Татищев влагал в уста Вятичей ораторские речи и утверждал, например, что Волжские Болгары в 1006 году присылали к Владимиру Первому дары, требуя торговать свободно во всех городах по Оке, а городов-то по Оке, кроме Мурома, тогда еще не было…. Вообще надобно заметить, что неутомимые труды почтенных иностранцев, исследовавших наши отечественные древности с изумительною проницательностью, более принесли пользы Истории нашей, нежели многие Русские повествователи, сочинения которых теперь уже сделались анахронизмом. Заметим также, что Болтин, ведя полемическую перебранку с Князем Щербатовым, очень справедливо сказал о тех, которым непременно хотелось увеличить нашу древность до Китайской хронологии: «Возводить нашу историю далее Рюрика, говорит он, и терять время в тщетных разысканиях и разбирательствах вещей, до нас не принадлежащих, есть не меньше трудно, сколь и бесполезно». Я уверен, что автор «Истории общественного образования Тульской губернии» написал бы ее и лучше и основательнее, если бы он поспешил выйти из дефилей неприступной нашей древности; другими словами: если бы он сократил все, что относится до времен слишком отдаленных, полубаснословных; а там, где источники размноживаются, открылось бы свободное поле для размашистого пера его….
– Теперь мне остается сказать вам, продолжал старик, посмотрев каждому из нас прямо в глаза, о двух Тульских писателях: И.Т.Родожицком и И.Ф.Афремове, из которых первый, служивши в последней Турецкой кампании, писал о военных действиях; потом он писал о Кавказе, о Крыме; наконец, бывши уже директором нашего оружейного завода, напечатал «Записки артиллериста». Какие бы ни имели достоинства его произведения, которых редкий из нас не читал, а я попросил бы И. Т., во-первых, издать ботанические свои наблюдения о Флоре Кавказа и Крыма, также и о Тульской флоре, во вторых награвировать виды, рисованные с натуры, а эти виды все прелесть, загляденье! Первое имеет современный интерес, другое у него раскупили бы нарасхват. И. О. Афремов никак не решается печатать свои сочинения; а их, говорят, у него-таки довольно. Для кого же он пишет? Для себя? Для удовольствия писать! Право, я этому не верю. Для потомства? Но иногда случается, что к этому недоступному барину не все доходит по адресу. В Телеграфе была напечатана небольшая статейка И. Ф., доказывающая его огромную начитанность и зоркий взгляд на историческая события, ускользнувшие от внимания опытнейших разыскателей, следовательно, я имею основательную причину думать, что труды такого писателя могли бы принести пользу этой отрасли знания….
