Фрэнк Эдвардс - Странные люди
– Совершенно верно.
– Это делается очень просто, сэр. Если винтовка играет такую важную роль для вас, то еще большее значение она имеет для преступника. А если она важна для него, значит, он будет думать о ней. Я перехвачу импульсы его мозга и расшифрую их для вас. В конце концов он расскажет то, что вы хотите от него узнать.
– В конце концов! Что вы хотите этим сказать?!
– Я имею в виду, что рано или поздно он не выдержит и сломается. Поначалу все они суетятся, нервничают, напускают туман, но они знают, что я все равно прочитаю их мысли. А не пора ли нам посетить нашего приятеля? Мне хочется приступить к работе немедленно.
Сразу же после завтрака Лангснер взял из кабинета инспектора Хенкока стул, пронес его по тюремному коридору до камеры Буера, устроился на стуле, опираясь на трость с золотым набалдашником, и уставился на преступника. Через три часа после такого необычного глазения Буер потерял покой. Он не мог больше игнорировать присутствие этого господина, сидевшего напротив его камеры и глазевшего на него, не проронив ни слова! Буер попытался ответить взглядом на взгляд. Потом стал ругаться. А Лангснер просто смотрел.
На исходе четвертого часа Буер вскочил с койки и бросился к зарешеченному окну. По лицу его ручьями стекал пот.
– Я не знаю, кто ты, – закричал он, – но убирайся отсюда, черт тебя возьми, и будь ты проклят! Убирайся, я тебе говорю!
А маленький человек на стуле, словно сыч, продолжал смотреть на Буера, спокойно пуская кольца табачного дыма в направлении обезумевшего от ярости узника.
Подозреваемый в убийстве человек бросился на свою койку и повернулся спиной к своему молчаливому мучителю. Инспектор Хенкок приоткрыл дверь, чтобы посмотреть, как идут дела. Лангснер поспешно нацарапал несколько слов на клочке бумаги, скатал его шариком и щелчком послал записку Хенкоку, чтобы тот смог дотянуться до нее, не выходя в коридор.
В записке было сказано: «Скоро он попадется, как рыба на крючок, не выходите в коридор».
Странная дуэль продолжалась еще сорок минут. Затем Буер медленно поднялся и сел на край постели, повернувшись лицом к Лангснеру. Лангснер ждал именно этого момента, добыча морально выдохлась, мозг был открыт для обследования.
Когда Лангснер вошел в кабинет инспектора Хенкока, последний взглянул на часы, отметив про себя, что прошло ровно пять часов с начала этого удивительного бдения у камеры преступника. Лангснер довольно ухмыльнулся.
– Есть результаты?!
– Конечно! Он мне мысленно рассказал, где спрятана винтовка. У меня в глазах ясная картина места, где она спрятана. Она в кустах в пятистах – шестистах футах от фермы, где совершено убийство. Дайте карандаш и бумагу.
Лангснер сел за стол Хенкока и нарисовал дом. Недалеко от дома находился массив кустарника. Между кустами и домом, посередине, росло дерево, а за кустами еще одно. Хотя Лангснер нарисовал только часть дома, инспектор Хенкок отметил точность изображения, не упущено было даже своеобразное резное украшение карнизов. «Дом белый с красными ставнями», – сказал Лангснер. Это описание относилось к дому Буеров, а не их соседа-фермера, у которого украли винтовку.
Наступили уже сумерки, когда инспектор Хенкок, Лангснер и констебль Олсен оцепили ферму Буеров. Они сверились с чертежом и без труда определили место, где следовало искать. От дома ярдов на двести тянулось поле, за ним росли деревья и кустарник, как и нарисовал Лангснер.
– Вот это место! – воскликнул Лангснер. – Вот и кусты, где спрятана винтовка.
Лангснер побежал через поле, за ним следовали и полицейские. Лангснер прочесал кусты в мгновение ока, как бы изучая грунт. Вдруг он опустился на колени и начал копать мягкую глину обеими руками. Когда полицейские подбежали к нему, у него в руках уже была винтовка образца Энфилд, калибра 0,303.
Нечего и говорить, что Олсен и Хенкок были ошеломлены таким развитием событий. Но их радость была вскоре омрачена тем, что на винтовке не были обнаружены отпечатки пальцев Вернона Буера. Еще нельзя было прямо уличить преступника в причастности к убийству.
Инспектор Хенкок немедленно отправился в тюрьму и показал ошеломленному Буеру винтовку. Буер был потрясен, но продолжал сопротивляться. Он отказался признать оружие, утверждая, что видит винтовку в первый раз.
– Извини, сынок, – сказал Хенкок, – тебе она хорошо знакома. И нашли мы ее там, где ты спрятал, и именно твои отпечатки пальцев остались на ней.
Хенкок рассказал Буеру, как полиции удалось найти винтовку по рисунку Лангснера, поскольку мозг Буера передал Лангснеру изображение. Затем Буера доставили на место преступления. На глазах потрясенного и убитого горем отца и заплаканных сестер Вернон Буер признался в совершенном убийстве. Он винил мать в том, что она разбила его любовь к молодой девушке из Маннвилла, возненавидел ее так, что решил убить, для чего и украл винтовку. Выстрел, которым он убил мать, привлек в дом Фреда, ставшего очередной жертвой. Уже выходя из дома, Вернон понял, что работники тоже все видели, – пришлось пристрелить и их. Затем Вернон вытер винтовку и спрятал в кустах, а потом позвонил доктору Хислипу.
За эту варварски жестокую бойню Вернон Буер нашел свой конец на виселице. Лангснеру хорошо оплатили его странные услуги. Последний раз инспектор Хенкок слышал о нем незадолго до Второй мировой войны – он уехал в путешествие на Средний Восток.
В архивах канадской конной полиции хранится полная хронологическая запись расследования убийства на ферме Буеров и информация о том, какое участие в этом деле принимал Максимилиан Лангснер. Роль Лангснера хорошо освещалась в газетах благодаря инспектору Хенкоку, имевшему мужество довести до сведения общественности все, что касалось этого дела.
17. Загадочная история с доктором Митчеллом
Покойный доктор С. Уэйр Митчелл, родом из Филадельфии, был одним из наиболее выдающихся и уважаемых представителей своей профессии. За свою долгую карьеру ему приходилось быть и президентом Американской ассоциации врачей, и президентом Американского неврологического общества. Таких высоких почетных постов доктор Митчелл был удостоен за свои знания и профессиональную честность. Именно на фоне такого высокого общественного положения то, что произошло с доктором Митчеллом, заслуживает всяческого доверия, и просто так отмахнуться от этой истории невозможно.
Последний пациент покинул приемную врача в половине одиннадцатого вечера. Рабочий день затянулся и оказался для доктора Митчелла утомительным. Со вздохом облегчения стареющий доктор повесил стетоскоп, убавил газовый свет в приемной и прошел через холл на кухню, чтобы выпить стакан молока.
Проверяя через несколько минут, заперта ли парадная дверь, он заметил, что на улице идет снег. Крупные пушистые хлопья, кружась в воздухе, падали на тропинку перед домом, застилая ее толстым покрывалом. Доктор Митчелл убавил свет в холле и устало поднялся по лестнице в спальню.
Прошло полчаса. Он лежал в постели и читал книгу. Внизу у парадной двери негромко звякнул звонок. Или ему послышалось? Минуту спустя звонок повторился, на этот раз более настойчиво. Кто бы там ни был, уйдет, если не обратить внимание. А что если потребовалась срочная помощь одному из тяжелобольных, которые оставались дома? Выхода не было, пришлось снова накинуть халат, просунуть ноги в шлепанцы и спуститься вниз, несмотря на всю усталость.
Открыв дверь, он увидел совершенно незнакомую девушку. Одета она была довольно легко для такой ночи: без пальто, в обычных высоких ботинках, в толстом шерстяном зеленом платье, на голове тонкая серая шотландская шаль, застегнутая под подбородком голубой стеклянной брошкой. Доктор быстро сообразил, что девушка, должно быть, из бедных кварталов, расположенных внизу у холма.
– Заходите, пожалуйста, на улице снег. Девушка вошла.
– Моя мать очень больна. Ей срочно нужна ваша помощь, сэр. Пожалуйста, пойдемте со мной.
Доктор Митчелл помедлил. Совершенно незнакомая девушка, да и вызов чисто в благотворительных целях. В такую погоду, усталому, выходить из дома, к тому же ночь. Доктору явно не хотелось отправляться в дорогу.
– Разве у вас нет своего семейного врача, дитя мое?
Она покачала головой, и хлопья снега упали с шали на пол.
– Нет, сэр. Но моя мать серьезно больна. Доктор, пожалуйста, пойдемте со мной. Прошу вас, сейчас же, пожалуйста!
Бледное лицо, неподдельное нетерпение в голосе, навернувшиеся на глаза слезы побудили доктора Митчелла не отказать в просьбе. Он предложил ей сесть, пока он переодевается, но девушка ответила, что постоит. Доктор Митчелл поспешил наверх.
Через несколько минут из дома вышла странная пара и направилась сквозь метель в сторону холма, как и предполагал доктор. Девушка шла впереди. Доктор Митчелл знал эти кварталы: в них ютились бедняки, рабочие с фабрики, жившие от зарплаты до зарплаты, перебивавшиеся с хлеба на воду. Ему пришлось много походить сюда в начале медицинской карьеры. Ничего с ним не случится, если еще раз сходит, а человека спасет.
