Аарон Бирман - Казино изнутри. Игорный бизнес Москвы. От расцвета до заката. 1991-2009
В казино «Марракеш» еще при Йене регулярно приходила компания армян. Они играли не в рулетку, а в игру «Поймай тьер»: просили дилера выдавать им максимально возможное количество рулеточного цвета и закрывали им все номера этого сектора, делая особый упор на «центровых»: 5, 8, 11, 23. В случае выпадения такого номера дилеру приходилось проявлять недюжинную ловкость, чтобы аккуратно поставить «долли» — маркер, обозначающий выпавший номер. Потому что сплиты достигали в вышину размеров 2 стэков и больше (1 стэк — 20 фишек). При определенном стечении обстоятельств удавалось сделать не более трех запусков шарика за 20 минут.
Но одно дело — игра в поле, и совсем другое — игра устными ставками. Ведь одно же другого не исключает. Вот и наш Юра Киреев мог «расставиться» в поле и после «подкрепиться» на трэке. Игра с ним представляла сплошной геморрой, призванный уничтожить самосознание дилера.
Для иностранцев такое поведение игрока в зале свидетельствовало не о желании играть, а об умышленной затяжке времени. Ведь результат достигается за счет количества действий дилера, производимых за единичный отрезок. А как быть другим гостям казино, волею судьбы оказавшимся за тем же столом? Ждать и смотреть, пока мозгойог навеселится?
Поэтому старина Фрэнк и решил, что ставшие привычными устные ставки усложняют и затягивают игровой процесс. И отказался от них.
Русский покер
Одним из самых неприятных для него сюрпризов стало полное отсутствие игроков в покер — в первый его «приход» самую популярную игру среди посетителей казино. Проведя экстренное совещание со своими менеджерами, в числе которых было два итальянца, впервые путешествовавшие по России, незаменимый Чарли и единственный русский — Слава, которого Фрэнк помнил еще со времен «Ипподрома», он услышал словосочетание «русский покер» — название игры, будоражащей умы всей Москвы. Находясь явно не в курсе ее правил, он пригласил к себе в офис старших пит-боссов — девушку, подготовившую дилерскую школу, и молодого человека, ранее работавшего в «Старом Свете» и присутствовавшего при рождении этого шедевра. В беседе с ними он получил представление о невиданном ранее «звере» и посчитал, что раз он так популярен, то будет неправильным отказаться от его использования. Но Фрэнк не был бы Фрэнком, если бы просто скопировал и перенес в свои владения это чудо человеческой мысли. Основываясь на своем опыте, он «модернизировал» правила покупки игры дилеру, обязав того менять… младшую карту. Все критические замечания своих сотрудников он проигнорировал, и что тут началось!
Люди приходили в «Мистер Шанс» поиграть в русский покер как за зарплатой. Понимание того, что казино не заинтересовано, чтобы игра «прикупилась», пришло позже и обошлось «папаше Дорсету» не в одну тысячу проигранных долларов. Но, не желая признавать свою неправоту, Фрэнк начал «кивать» на работу крупье, которые в силу минимального опыта недостаточно хорошо перемешивают колоду. И нашел способ борьбы с этим: он заказал шафл-машины, аналогичные тем, что были установлены в «Шапке Мономаха», при работе с которыми от дилера требовалось только переместить «выплевываемые» карты к игроку. Но и это не помогло. Русский покер не поддавался пониманию и продолжал «лететь» как фанера над Парижем. Лишь спустя десять дней Фрэнк внезапно прозрел и понял, что, когда игрок покупает игру дилеру, казино не выгодно, чтобы покупка совершилась. Вернув все на круги своя, он еще больше сократил число клиентов, уже обрадовавшихся сказочной «халяве».
Вариации с блек-джеком
Сколько ни талдычили ему русскоязычные работники, что блек-джек уже не тот, что был раньше, что люди не только научились в него играть, но даже знают, как обыгрывать казино, Фрэнк не верил ушам своим, ведь весь предыдущий его многолетний опыт, исчисляемый не одним десятком лет, свидетельствовал об обратном. Но все-таки что-то зашевелилось в душе иностранца, и он, решив подстраховаться, заказал, до кучи, шафл-машины еще и для блек-джека.
Что это были за агрегаты! Они кардинально отличались от машин Макса Поповича, способных выдать тебе карты, которые были розданы в предыдущую раздачу, своим внешним видом походя на большие «ведра», куда после выхода подрезной карты дилер перемещал все шесть колод, с тем чтобы машина их тщательным образом перемешала. То же самое делает и дилер, но Фрэнк доверял машине больше, исключив человеческий фактор, способный повлиять на игру.
Как вы понимаете, это нововведение не отпугнуло «счетчиков», в существование которых не верили ни итальянцы, ни Чарли, ни сам Фрэнк. Работая по сценарию, подробно описанному в предыдущей главе, они загнали результаты блек-джека за Можай, откуда выбраться уже было невозможно. Из желающих сыграть выстраивалась живая очередь, люди буквально сражались за игровое место! А какие люди это были! Давно уже мы с Аркадием не видели такое скопление людей с математическим складом ума на метр квадратный! «Запись» на свободное место велась с вечера предыдущего дня, каталы старались максимально использовать выгодную ситуацию, понимая, что не сегодня завтра лавочку прикроют.
На все подробные рассказы о причинах такой повышенной популярности команда менеджеров лишь усмехалась, ожидая «переломного» момента в игре. Дошло до того, что, когда пит-босс дал рабочую информацию о том, что игрок на рулетке с 200 долларов на руках имеет 3000, один из итальянцев ему ответил:
— Посмотри за ним внимательнее! Он рулетку сосчитал!
Неверие и нежелание пересмотреть свои ставшие устарелыми взгляды или прислушаться к советам «младших товарищей» привело к тому, что за первые три недели работы казино шло в минусе порядка 300 000 долларов без шансов их вернуть. Это не могло не волновать хозяев и учредителей, которые, проведя совместное собрание, приняли решение «передоверить» свое детище более гибким и адекватным людям, знающим и понимающим особенности игорного бизнеса Москвы. И на ставшее вакантным после увольнения Фрэнка место пригласили управляющую компанию GGG. Именно в «Мистер Шанс» и был направлен Арутюн, чтобы поднимать хозяйство, пришедшее в упадок.
Так бесславно и закончилось второе пришествие Фрэнка на российскую землю. За три недели он исчерпал весь огромный кредит доверия и уехал, чтобы больше не вернуться.
Тараканище
Что же сталось с иностранцами, которых пригласил Фрэнк? Неужели управляющая компания взяла их к себе под знамена?
Конечно же такого произойти не могло. Новые управляющие сразу избавились от наиболее умных и разговорчивых, а заодно — и от «старых друзей». Вслед за Фрэнком буквально через неделю после его увольнения (не отставки, а именно увольнения: в казино отставок не бывает, за свои высокие должности люди держатся руками и ногами, периодически прикусывая зубами, для большей страховки) последовали старший пит-босс, ранее работавший в «Старом Свете», Пьеро и Чарли. Оставшийся в живых последний итальянец, совершенно не говорящий по-русски и толком не понимающий, что вокруг него происходит, был оставлен в роли Алена — местного дурачка, от которого нет вреда, но есть польза: он же не в курсе многих процессов внутри казино «новой концепции» и того, какими правилами они регламентируются, зато обладает правом подписи внутренних и технических документов. Что, собственно, от него и требуется. А свое итальянское видение он может засунуть далеко и надолго, если, конечно, не хочет присоединиться к тем счастливцам, для которых поиск работы сейчас стал актуален. Другими словами, его «молчание» и слепое повиновение обошлось «старосветовцам» в цену месячной зарплаты. Недорого.
Что же касается Славы, единственного русскоговорящего менеджера в команде Фрэнка, то, обладая политической гибкостью, он не стал входить в клинч с новым руководством, благодаря чему остался на своей должности. Проявив лояльность к политике управляющей компании во многих вопросах, добился того, что стал одним из ее членов, наравне с Арутюном и Скоморохом. После того как до владельцев заведения постарались донести всю бесперспективность дальнейшей борьбы за выживание (спустя полгода после изгнания Фрэнка) и казино закрыли, так и не вернув даже толики вложенных в него денег, все заботы о дальнейшем трудоустройстве Славы взяло на себя GGG. Единственного же итальянца вернули восвояси, нужда в нем отпала: сыграв свою роль, он стал ненужным.
А что же Чарли? Неужели он последовал за Фрэнком, со словами «Карету мне, карету!»? Как бы не так. Чарли понимал, что на исторической родине, в Англии, ему ничего не светит. В силу возраста — а на тот момент ему было за шестьдесят — и в силу наличия лицензии, позволяющей работать исключительно… инспектором! Это только в Москве он считался великим и ужасным, в Англии же мог только скромно сидеть на стульчике в жилетке с бабочкой на шее, слепо повинуясь приказаниям более градуированных соотечественников. Поэтому возвращаться домой он решил исключительно в крайнем случае.
