Софроний Сахаров - Переписка с протоиереем Георгием Флоровским
Вечную жизнь я не могу мыслить, как непрестающее восхождение, я вполне разделяю мысль св. Максима, что человеку положено такое совершенство, такая полнота, после которой не будет уже «возрастания»[70]. И если бы вечность для человека мыслить как непрестающее торжественное и блаженное восхождение, то в конечном итоге это превращается в «дурную» бесконечность. Не говоря уже о том, что всегда восхождение от меньшей меры в большую связано с болезненным подвигом или, по крайней мере, напряжением. Но как Христос «вошел Предтечею за нас во внутреннейшее за завесу, сделавшись Первосвяшенником на век по чину Мелхиседека»[71], так и достойным из сынов человеческих будет в вечности дана та же слава.
Мне представляется очень важным выяснить, в чем непреложным и неизменным в вечности останется различие между Богом и тварью. Эта, так сказать, «онтологическая дистанция» относится к сущности Божества. Но любовь Бога к человеку, выявленная в воплощении, открывает нам план Творца сделать человека причастником Божественной славы в ее безначальной полноте.
Так и св. Симеон Новый Богослов в 34-м гимне говорит, что Владыка не считает недостойным Себя видеть рабов равными Ему, но и радуется сему[72].
4 июня 1958 г.
Простите. Думая еще продолжить мое письмо, не отправил его даже до сего дня. Я послал Вам на днях «ЖМП» за два года, недостающие Вам номера. Постараюсь достать и остальные. Перешлю их постепенно. Также и «Голос Православия» (берлинский), и чешский тоже постараюсь найти.
Недостаток богословской культуры в наше время может привести к еще большему ущербу в проповеди слова Божиего, чем это было бы во времена наших святых отцов. В этом я вполне следую Вашему мнению, сам себя сознавая, однако, лишенным такой культуры. К сожалению, нередко в истории нашей Церкви мы видим некоторый «неучет» этого момента в сознании не только среднего священства, но и высшего. Впрочем, «неучет» самый связан еще и с тем, что иметь подлинно свыше данный «опыт догмата», т. е. когда духовный аскетический акт или состояние сливается воедино с «познанием» или догматическим видением, не достигается одними человеческими силами или желанием. Так что ни «святости», ни «мудрости» в большинстве случаев не хватает служителям Церкви.
Относительно «Контакт». Бальфур, десять лет тому назад оставивший католичество ради универсальности Православия, сначала был связан с о. Евграфом и вообще его группой и работой. Это теперь показалось ему недостаточным, и он обращается ко многим с просьбою сотрудничать в его издании, ради достижения «контактов» между православными всех рас и всякого происхождения на Западе. В этом отношении ему было бы очень ценно получить от Вас хотя бы самый небольшой «артикль»[73] или разрешение напечатать на страницах «Контакт» перевод какой-либо из Ваших статей. То, что Вы говорили в Америке («Проблема христианского воссоединения», то, что было в «Пути», 1933 года), теперь действительно было бы актуальным и очень нужным здесь. Я не имею достаточного времени и средств для того, чтобы осуществить как можно скорее переводы некоторых из Ваших статей. Но возможно, что еще не утеряно время. Если бы могли Вы прислать английский текст, то перевод могли бы сделать другие люди, не знающие русского языка.
Дело с предложенным мне в Англии домом двинуто. Оно находится в периоде хлопот о визах и о правах на residence[74] в Англии. Труднее всего получить там «социальную помощь», как мы здесь получаем ее от Французского правительства (т. е. или по годам, свыше шестидесяти пяти лет, или по инвалидности, как, например, я).
Еще и еще много раз выражаю Вам мою благодарность и прошу Вас усердно взять на себя труд свидетельства о Старце Силуане, чтобы дело это перестало быть связанным с моим именем, чтобы оно стало нашим общим всех православных делом.
С любовью преданный
архимандрит Софроний
Письмо 13
Приглашение посетить церковь в Ste Geneviève-des-Bois,
Ste Geneviève-des-Bois, 25 июня 1958 г.
Дорогой отец Георгий!
За истекшие недели я смог отправить Вам некоторые из тех журналов, которые Вам недоставали. Наиболее старых у меня не нашлось. Не нашел я их и в других местах, в частности, в бюро нашего Экзархата. Но если они Вам нужны, то я еще буду искать их. Думаю, что посланные должны были уже прибыть к Вам, считая две недели на дорогу.
Я очень хотел бы видеть Вас хотя бы на короткий час, когда Вы будете в Париже. Если бы Вы мне сообщили тогда свой адрес, то я приехал бы к Вам. А может быть. Вы пожелаете приехать ко мне в Сент-Женевьев-де-Буа и отслужите у нас в монашеской нашей церкви, которая всем очень нравится, литургию? Я был бы этому чрезвычайно рад. Мы могли бы принять Вас с Ксенией Ивановной и еще с кем-нибудь, так как мы там «хозяева». В церковь эту никто из посторонних, живущих в самом Сент-Женевьев, не допускается нами в силу договора нашего с экзархом, который просил нас не открывать двери нашей церкви для частных лиц из Сент-Женевьев, чтобы тем самым не опустошить церковь, в которой служит о. Лев. Это «условие» экзарха является для нас весьма удобным, так как мы действительно имеем в пашей церкви тишину и свободу. И таким образом мы совершенно свободны и от всякой зависимости или контакта с о. Львом. У нас при церкви есть домик, где мы принимаем наших гостей, приезжающих или из-за границы, или из Парижа и других мест Франции. Вы так увидите нашу маленькую communauté[75]. Нас шестнадцать человек.
Из Англии я пока ответа властей о разрешении нам поселения там не получил. Но и отказа тоже нет. Так что мы ждем с некоторой надеждой «авторизации».
Ваш приезд в Сент-Женевьев может пройти в совершенном покое, вне всякой встречи с кем бы то ни было, если Вы того не пожелаете сами. Можете посмотреть и кладбище, которое чрезвычайно выросло за последние годы.
Преданный Вам во Христе
архимандрит Софроний
Ответное письмо
О высоком богословском уровне католиков. О православной «отсталости» и ее причинах
Париж, 11 июля 1958 г.
Дорогой отец Софроний!
Было так утешительно встретиться с Вами и провести несколько часов в братской беседе. Спасибо, и да хранит Вас Господь.
За несколько дней пребывания в Париже мне удалось поближе войти в курс современной богословской работы, преимущественно среди французских католиков. Безусловно нового я нашел мало. Но подъем растет количественно. Уровень богословской жизни очень высок, кругозор расширяется. В этом богословском возрождении католицизма очень мало латинизма и «романизма» в узком смысле. Фокус внимания: Священное Писание, древние литургии, святые отцы. На фоне этого движения «отсталость» православного мира ощущается особенно ясно. Вся богословская перспектива переменилась за последние двадцать пять лет. Мы живем уже в другом мире. То же чувствуется на богословском секторе экуменического движения. Причины православной «отсталости» понятны. Но тем более очевидно, что необходимо сделать богословское усилие и — не скажу «догнать время» — ответственно приняться за работу, ибо время не ждет. Между тем богословский ледоход еше не начался среди православных. Единичные попытки еще не меняют состояния замороженности.
В ближайшие дни мой адрес будет с/о Conseil Œcuménique des Églises, 17 route de Malagriou, Genève.
С братским целованием и любовью
всегда Ваш Г. Флоровский
Письмо 14
О поездке в Россию. О дезориентации и дезинформации русских. О создании академических кадров. О «реставрации» и боязни нового. Об огненной молитве и слабом богословии. О плаче некой женщины. Что такое ад. О конфликте веры с неверием. Как возможен контакт с Западом без компромисса
Ste Geneviève-des-Bois, 28 августа 1958 г.
Дорогой отец Георгий!
Ваше письмо от 11 июля я получил уже по моем возвращении из моего путешествия на Восток. При нашем свидании в Париже я говорил Вам о нем, как о возможности. Длилось оно с 16 июля по 5 августа. Я побывал за это время в Москве, Троице-Сергиевой Лавре, во Владимире, Ленинграде и Киеве. Я до отъезда моего предполагал, что буду иметь возможность говорить с представителями Русской Церкви по тем вопросам, которых мы коснулись в нашей беседе, т. е. об экуменическом движении, о тех богословских проблемах, которые в настоящее время стоят в центре внимания экуменистов. На деле сие оказалось невозможным.
Из лиц, принявших участие в поездке в Голландию, в Утрехт, я смог более обстоятельно поговорить только с епископом Михаилом (Чуб). Митрополит Николай или слишком занят, или по какой-либо иной причине, мне неясной, не проявил желания говорить со мною. Неясные мне причины могут быть различные. Во всяком случае, одна из них, наиболее возможная, неумеренная любовь некоторых лиц писать доклады по начальству. Причем делают это иногда люди, которые прямо на это не поставлены. Но это неважно. Печально только то, что в Патриархии я не увидел из всех моих бесед, с второстепенными лицами, настоящей осведомленности о положении вещей. Они совсем не в курсе событий в плане церковной жизни, хотя им самим может казаться, что они достаточно широко и правильно осведомлены. Эта «дезориентация», в силу «дезинформации», надолго может отсрочить настоящую встречу Русской Церкви с Западом. Конечно, явление это «исторически», как Вы пишете, понятно. Но от этого не становится легче.
