Ирина Стрелкова - Прислушайтесь к городу…
Болезнь взяла свое: заснул капитан Костюк и проснулся поздно вечером, расслабленный, подобревший.
В комнате, в отдалении, на стуле сидел Петр Федорович. Он был в форме, чинный и немножко, по-смешному, торжественный. Сидел прямо, глядел добрыми, расплывающимися от усталости глазами. На коленях у него пристроилась сетка с мандаринами.
— Петр Федорович! — удивился Костюк. — Вы?! Давно?
Он рванулся из постели, но слабость в его теле обернулась тяжестью — не пустила.
— Лежи, лежи, только вошел, — уютно поворчал Замятин. — Температура высокая? Простудился или как?
— Да была какая-то. Неважно. Похоже, грипп. Что у нас там нового?
— Да ничего нового, — отвечал Петр Федорович. — Ничего. За день какие новости?
Так всегда отвечал, потому что только космические катастрофы или микроскопические житейские мелочи привлекали тренированное внимание старого пожарного. Средние человеческие беды — жизнь, смерть, увечье, обнищание — лежали в границах привычных, ежедневных явлений, а потому оставались эмоционально не обозначенными.
Правда, кое-что все же обнаружилось.
— Да, — Петр Федорович улыбнулся. — Кстати, твою эту пироманку поймали.
— Кого? — удивился Костюк.
— Ну ту, что вызывала тебя по телефону. По приметам та же самая с сумочкой, что ты рассказывал. Поджигательница.
— Что такое пироманка? — спросила Галя.
Петр Федорович уселся покрепче, поосновательней, стал рассказывать. Оказывается, странные люди есть на свете. Больные они, что ли? Эти люди любят поджигать. Просто так, для своего удовольствия. Подожгут и смотрят, как горит. А потом — пожарных вызывают и наблюдают, как пожар гасят. Странные больные люди.
Петр Федорович запомнил наблюдение Костюка. И когда прозвучал вызов, снял трубку. Повизгивающий насмешливый голос назвал адрес и добавил:
— Поторапливайтесь, пожарнички, пусть красивый капитан приезжает — для него работа!
Красивым капитаном был в их части Костюк — синеглазый, строгий, быстрый.
На вызов Петр Федорович поехал сам. Приехали, развернулись и довольно быстренько пожар погасили. Сила огня была еще незначительной, и помощь подоспела вовремя.
Петр Федорович по сторонам оглядывался, но ничего подозрительного не усмотрел: обычный переполох на пожаре, хозяйка с чемоданами на площадке, испуганные соседи.
А потом смекнул:
— Поезжай, Коновалов, с караулом в часть. Я своим ходом вернусь.
И пошел к ближайшему на этой улице табачному киоску. Пока ходил, съехали машины, толпа рассосалась. Петр Федорович купил папирос, вернулся в опустелый, пропахший бедой двор и в задумчивости курил. Надо было поговорить с кем-нибудь, но с кем? Лучше всего подошли бы старожилы или работники жэка.
Пока Петр Федорович раздумывал, дело прояснилось благодаря своим внутренним законам, которым оно подчинялось.
Раздался крик в подъезде, где недавно горела квартира. Кричала женщина, находившая свое воодушевление в силе грубых слов. Кричала, видимо, другой, которая в защите использовала главным образом визг и восклицания.
Петр Федорович вбежал в подъезд, на лестничную площадку, разнял дерущихся. Одна сквернословка оказалась хозяйкой горелой квартиры, а в другой Замятин признал ту постоянную свидетельницу пожаров, о которой поминал Костюк. И личико линялое, и лопатки худые, и сумка хозяйственная, мятая через локоть перекинута. Хозяйка, отдышавшись, сказала:
— Эта стерва домработницей в соседнем подъезде. Там вчера пожар был, тоже от вас приезжали, абажуры горели. Короткое замыкание нашли. А сегодня я отлучилась, попросила ее с Катькой посидеть. Прихожу — пожар, она Катьку вывела, одела, правда, как надо, а мне говорит: не беспокойся, я уже пожарных вызвала. Это мне — не беспокойся! Добро наживали десятками лет, ковер недавно новый купила, а она — не беспокойся! А потом, пожар уже погасили, Катька мне сказала: зачем тетя Ната на ковер из бутылочки лила? Из какой бутылочки, спрашиваю? Из той, что под мойкой стоит. Ну я и разобралась — под мойкой у меня керосин в бутылках, на лето для керогаза запасла, да многовато, вот и осталось. А эта стерва?..
Ну и так далее. Короче, изъял Петр Федорович подозрительную домработницу и предъявил ее для знакомства нужным людям. Та недолго запиралась: созналась.
Да, я, говорит. Скучно быть домработницей, вот и поджигаю. Она и абажуры эти подожгла, и чердак, и много еще бед наделала. Сама и пожарную команду вызывала.
Капитан слушал Замятина и тихонько, насколько позволяла болезнь, радовался про себя: все-таки глаз становится наметанный, опасность с ходу отличаю.
Посидел немного еще Петр Федорович, а затем и домой собрался.
— Ты ж смотри, — сказал он больному, пожимая руку, — поправляйся. Мне без тебя со всеми этими делами не справиться.
А жена Галя смотрела на них и тоже радовалась. Очень ей нравилась честь, оказанная мужу со стороны Замятина. Была наслышана об этом пожилом пожарном с наилучшей стороны — уважала его и чуть-чуть побаивалась…»
Но пора бы и остановиться: литературный эксперимент хоть и сохраняет внутреннюю связь с жизнью и трудом человека, о котором я пишу, но потихоньку уводит нас в сторону от главной темы, ведь у литературы свои законы.
Я снова возвращаюсь к тому вопросу, который был задан мне майором Криулько Сергеем Петровичем. Почему, мол, для очерка выбран он, а не кто-нибудь другой, более, по его мнению, достойный. И вновь убеждаюсь в правильности ответа моего — начальству виднее. И действительно, виднее. И не только начальству.
Товарищи по работе, друзья, жена, дети, да и посторонние люди вроде меня чувствуют в нем крепкую человеческую надежность, которая необходимым слагаемым входит в общую надежность нашего общества, составляет его основной нравственный потенциал. А на почве надежности в критических ситуациях, как известно, прорастают зерна героизма.
Игорь Скорин
КРИМИНАЛИСТЫ
Следователи, работники уголовного розыска давно стали героями многих художественных произведений. Мы видим их в кино, на телеэкранах. В нашем представлении эти защитники правопорядка обрели четкие черты. Следователь, как правило, умный, проницательный, выдержанный, аналитически мыслящий человек. Оперативный уполномоченный уголовного розыска обладает этими же качествами, но в дополнение он еще смелый и находчивый, обязательно спортсмен, отлично стреляет. Когда они распутывают сложные и опасные преступления, обязательно появляются где-то на втором или третьем плане скромные, обычно немногословные эксперты-криминалисты. Они никогда не выходят к рампе, редко вступают в споры. Какие же требования предъявляются к этим экспертам? Кто они? Какими качествами обладают, утверждая истину при расследовании многих преступлений?
На одном из этажей Петровки, 38, размещаются эксперты-криминалисты научно-технического отдела Главного управления внутренних дел Москвы. Давайте познакомимся с некоторыми экспертами, с ними лично, с их экспертизами. Этот отдел фактически является рабочим центром столицы в области криминалистических исследований. Но, наверное, следует начать со знакомства с руководителем этой службы. Итак, полковник Шланев Виктор Васильевич, криминалистикой занимается около двадцати лет, а руководит научно-техническим отделом уже десять лет. У него специальное образование и институт управления имени Серго Орджоникидзе. Ему за сорок, симпатичный. Не похож ни на следователя, ни на оперативного уполномоченного. В его облике, уверенном, спокойном голосе скорее манеры ученого.
— Вы знаете, что такое криминалистика? — задал вопрос полковник и сам же начал рассказывать:
— Советская криминалистика — это наука о технике и тактике расследования преступлений, основанная на обобщении следственно-судебной и экспертной практики и активного применения достижений естественных и технических наук. Наши эксперты-криминалисты обладают знаниями не только в области криминалистики, как правило, они еще инженеры, врачи, юристы. Это позволяет нам широко использовать все новшества технических наук. Они участвуют в расследовании большинства преступлений, и их слово при оценке и исследовании вещественных доказательств нередко является решающим. Экспертам в первую очередь приходится осматривать места происшествий и определять, что произошло: преступление или несчастный случай, был ли злой умысел или налицо неосторожность. Наконец, именно наши эксперты дают следователям и оперативным работникам первые сведения о правонарушителях на основании обнаруженных следов и вещественных доказательств. Например: по следам ног человека можем рассказать о нем довольно много. Определить рост, физическое состояние, ориентировочно вес и вес груза, который он нес. А микроследы? То есть те не видимые простым глазом частицы, которые остаются на месте преступления. Их исследование часто позволяет определить цвет и качество одежды того, кто их оставил, иногда даже выявить его профессию. В общем, микроследы дают возможность получить данные, изобличающие виновного: Я уже говорил, что наши эксперты выполняют особо важную роль при осмотре места преступления, в настоящее время в связи с узкой специализацией каждого эксперта при необходимости на место происшествия мы высылаем не одного криминалиста, а целую группу, в которой каждый ведет осмотр по своей линии. Не так давно по делу кражи промтоваров из универсального магазина мы провели четырнадцать различных экспертиз и с помощью одной из них вышли на преступника. У нас есть выездная лаборатория-микроавтобус, в которой смонтировано необходимое оборудование для любого экспресс-анализа. Если бы в эту лабораторию заглянул Альфонс Бертильон, один из столпов французской криминалистики, который в прошлом веке изобрел специальный фотоаппарат для фотографирования трупов в определенных ракурсах, он бы нам очень позавидовал. Мы применяем кроме обычных фотоаппаратов со сменной оптикой полироидную фотографию, то есть такую, когда из фотоаппарата, только сделавшего снимок, извлекается готовая карточка в цветном изображении. В большинстве случаев на месте преступления делают обзорные снимки на видеозапись.
