Игорь Прокопенко - Терроризм от Кавказа до Сирии
Я встретился с Алексеем Колесниковым, и он поделился со мной своими воспоминаниями о тех днях. Вот что он рассказал:
«12 декабря 1994 года был у нас праздник, День Конституции. В этот день в полку объявили, что началась война. Офицеры там какие-то побежали увольняться, какие-то, наоборот, из других полков проситься. То есть переукомплектовались, потом пошла погрузка в эшелоны. Грузили боеприпасы, снаряжение. 25 декабря выгрузились в Моздоке и двинулись на Грозный».
Неповоротливая военная машина медленно и бестолково начала разворачиваться в сторону Кавказа. В соответствии с секретными директивами из Москвы на Моздокский аэродром, эту перевалочную базу российских войск, спешно перебрасывалась живая сила и техника. Кругом царили неразбериха, безалаберность и недопустимая в таких условиях суета.
Взлетно-посадочная полоса раскалена. Каждые полчаса сюда садится один борт за другим. Тут же, на взлетке, идет переформирование. Полки разбиваются на маршевые батальоны и роты.
Вот что мне рассказал Игорь Цупиков, заместитель командира батальона 135-й стрелковой бригады. Это ему вскоре придется собирать с улиц Грозного сожженную и искореженную технику:
«Вообще из рук вон выходящее было что-то. Когда садится «Ил-76» грузовой, выходит полк мотострелковый, и по списку читают: сержант Петров, сержант Иванов… И сразу подводят офицера: «Вот твой командир взвода. Вот твой командир роты». Главное, что командиры были беззащитны. Вот что самое интересное. Они не знали, что делать. Сколоченные второпях части жили единственным вопросом: «Что дальше?» Ведь мало кто представлял себе поставленную задачу. А может, просто эту самую задачу до поры никто не ставил? С кем воевать и как? Чувство неизвестности нарастало. И это начало приносить первые горькие плоды».
В те дни Олег Дьяченко был командиром 1-й парашютно-десантной роты 61-й бригады морской пехоты. Его позывной в Чечне — Монах. Монах поведет свою роту морских пехотинцев на сухопутный Грозный и будет отвечать за каждого. По самому строгому спросу.
Мы с Олегом Дьяченко долго беседовали. Вот что он рассказал:
«Мы отказались лететь в Чечню. И сложилась такая ситуация, что из всего батальона 7 января на взлетке осталось два подразделения: минометная батарея и моя парашютно-десантная рота. Прилетели генералы, стали промывать мозги бойцам. И стояла моя рота, разделенная пополам. То есть одна половина говорила: «Мы полетим, потому что там наши знакомые и нам будет трудно смотреть в глаза родителям, если вдруг что-то случится». Вторая половина сказала, что мы не полетим. В итоге полетели все. Знали куда, не знали зачем. Каждый втайне надеялся, что все обойдется акцией устрашения. Собирались, как на очередные маневры. Но все обернулось по-другому».
Еще не зайдя на территорию Чечни, российские войска уже несли первые потери. Психологические. В Дагестане и Ингушетии их на дорогах встречали «живые щиты», состоявшие из мирных жителей, часто из женщин.
«И даже когда от брошенной из-за женских спин бутылки с зажигательной смесью факелом горела техника, никто не знал, что же делать и как правильно поступить, — вспоминает старший офицер управления ВДВПетр Иванов. В штабе группировки «Запад» он координировал действия десантников с другими родами войск. — Нас всегда учили, воспитывали, что враг у нас был за границей. Никогда свой народ, своих людей мы не рассматривали как противника. И в психологическом плане принять решение открыть огонь по населенному пункту, зная, что там мирные жители, что там население — это было, я могу сказать и про себя, и про остальных — ну, очень сложно».
…Двух часов, чтобы захватить Грозный, как обещал министр обороны Грачев, не хватило. Через две недели ожесточенных боев, с большими потерями войска достигли пригородов чеченской столицы. Впереди в тумане Грозный. Разведданные говорили о том, что дорога в Грозный для кого-то станет дорогой в ад.
Петр Иванов, старший офицер управления ВДВ, так рассказывает об этих днях накануне штурма:
«Два офицера — один как журналист, другой в прошлом офицер ООН в Югославии, у него сохранилось удостоверение, потому что документы, естественно, нужны были — с видеокамерой проехали полностью весь маршрут выдвижения войск. Почти до самого Грозного они добрались. Они засняли все — и не просто засняли, а взяли даже интервью у чеченцев, которые стояли на блокпостах. Снимали вооружение, снимали инженерные сооружения, блоки на дорогах, укрепления и так далее. И все это было показано командирам подразделений, которые должны были выдвигаться по этому маршруту».
Результаты разведки были ошеломляющими. Боевики ждали войска и готовились к бою. До сих пор остается тайной, где оседала вся накопленная разведывательная информация о положении в городе. Ведь до начала операции в самом Грозном нелегально работали военные контрразведчики и агенты Главного разведывательного управления.
Еще накануне ввода войск министр обороны Грачев встретился на территории Ингушетии с Дудаевым. Пытался убедить мятежного генерала сложить оружие. Но Дудаев был непреклонен. Боевики, хорошо вооруженные и полные решимости, готовились встретить российские войска под зелеными знаменами. В те дни на чеченских блокпостах можно было услышать такие высказывания:
«Если меня убьют, мой брат придет. Если его убьют, его старший брат придет. Нас много».
А в самом Грозном уже вовсю готовилась оборона, состоявшая из трех рубежей. Внутренний, радиусом от одного до полутора километров, вокруг президентского дворца. Средний, на удалении до одного километра от границы внутреннего рубежа в северо-восточной части города, и до пяти километров в его юго-западной и юго-восточной частях. Внешний рубеж проходил в основном по окраинам города и был вытянут в сторону Долинской. По разведданным, группировка дудаевских войск, стянутая в город, насчитывала до 10 000 человек. Это без учета ополченцев и диких отрядов, которые никому не подчинялись. На вооружении у дудаевцев находилась тяжелая бронетехника, артиллерия и минометы.
«Боеприпасов у нас мешками. Девать некуда», — хвастались боевики.
Неизвестно, что вынудило Грачева на проведение неподготовленного штурма. Но, похоже, решение министр обороны принял едва ли не в последний момент. Об этом говорит и более чем странный маневр Грачева. Он объявил о переносе сроков штурма Грозного, сел в самолет и якобы улетел в Москву. Якобы.
На самом деле самолет остановился в конце взлетного поля и дальше продолжил полет уже без министра обороны. К этому моменту Грачев уже дал указание собрать командующих группировками.
Этот приказ выполнил подполковник Валерий Ярко. Он лично сел за штурвал вертолета и лично доставил генералов в Моздок.
Вот что рассказал мне об этих событиях Валерий Ярко, командующий авиацией сухопутных войск группировки российских войск в Чечне:
«Была поставлена задача к празднику, к Новому году, захватить Грозный и решить проблему с Чеченской Республикой. То есть захватить президентский дворец. Были выданы флаги, и 31 числа, в 18 или 19 часов, командующие были вертолетами доставлены на свои боевые позиции».
Утверждают, что Грачев обещал Звезды Героя тем, кто первыми поднимет российский флаг над дворцом Дудаева. С того момента между командующими группировками развернулось соперничество. Теперь в успехе предстоящей операции, похоже, никто не должен был сомневаться.
Вот как выглядел план выдвижения войск в Грозный. Были определены 4 направления. Группировка «Север» под командованием генерал-майораКонстантина Пуликовского, «Северо-Восток» под командованием генерал-лейтенантаЛьва Рохлина, «Запад» под командованием генерал-майораПетрука и «Восток» под командованием генерал-майораНиколая Стаськова.
Общая численность наступающих сил чуть более 15 000 человек. Около 200 танков, свыше 500 БМП и БТР, 200 орудий и минометов. Закончить операцию планировали в течение нескольких суток.
Исходя из Боевого устава и азов военного искусства, перевес сил наступающих в городе должен быть не менее чем 7:1. То есть для штурма Грозного было необходимо как минимум 50–60 тысяч человек. Такого перевеса у наших войск просто не было.
Отдельные командиры понимали это и пытались предотвратить штурм.
Алексей Кирилин в те дни был командиром взвода связи 131-й бригады. Именно его БТР в составе колонны первым войдет в Грозный накануне Нового года. Во время нашей встречи он рассказал:
«30-го, я еще помню, у нас тогда в управлении, то есть на командном пункте, разведрота была. Генерал Пуликовский нас построил и сказал, что будет просить у министра как минимум месяц на подготовку, для того чтобы вступать в бой в городе».
