Александр Ушаков - Гитлер. Неотвратимость судьбы
А вот как описывает поведение трех приближенных Гитлера Герхардт Больдт: «Бергдорф, Кребс и Борман провели бурную ночь у себя наверху, потом перебрались в маленькую приемную перед комнатами Гитлера. Они выпили неимоверное количество сладкого вина и теперь громко храпели, развалившись в стоявших у правой стены глубоких креслах и обложив свои чрезмерно упитанные тела одеялами и подушками. В нескольких шагах от них у противоположной стены сидели Гитлер и Геббельс, а слева на скамье — Ева Браун. Гитлер встал. Для него оказалось непросто перешагнуть вытянутые ноги трех своих паладинов и не разбудить их. Геббельс тоже был предельно деликатен. Ева Браун лишь грустно улыбнулась».
— Это ужасно, — со слезами на глазах прошептал убитый этим известием Гитлер.
— Да, конечно, — оживился Гитлер и вызвал фон Грейма. — Вам, — сказал он назначенному вместо Геринга главнокомандующему люфтваффе, — надлежит любой ценой захватить Гиммлера! Предатель никогда не должен прийти на мое место, и вы должны все сделать для этого!
В связи со всеми стараниями Бормана и Геббельса покончить с Герингом и Гиммлером, неизбежно встает вопрос: что же на самом деле представляли собой эти люди и так ли уж они были преданы своему фюреру, как хотели это показать всему миру и в первую очередь самому Гитлеру? Да, в конце концов Борман попытался бежать, а Геббельс покончил с собой. Но сделали они это только после того, как покончил с собой Гитлер. И почему они оставались в бункере до самой последней минуты? Хотели героически умереть и войти в историю? Так они в нее и без героической смерти вошли. Не видели никакого выхода? Да как же его можно было не видеть, если Гитлер сам гнал их от себя! Другое дело, что такой выход их не устраивал. Тогда чего же они хотели?
Вряд ли. Не те это были люди, чтобы не верить своим глазам, да и об инстинкте самосохранения опять же не надо забывать. Как только Гитлер заговорил о самоубийстве, они не только не отговорили его, но всячески поэтизировали столь «героический» конец в стиле древних германских саг. В самом деле, как красиво — вождь нации и его жена погибают, но не сдаются!
Причины такого поведения стали ясны уже после того, как Геринг и Гиммлер были преданы анафеме, а сам Гитлер ушел в небытие. Обещавший покончить с собой вслед за вождем Геббельс не спешил принимать ампулу с ядом, как не спешил покидать бункер Борман. Согласно завещанию фюрера именно они вместе с адмиралом Деницем становились хозяевами Германии, причем самого адмирала эти двое не спешили посвящать в планы Гитлера. Кто мог знать, как поведет себя ставший президентом Германии Дениц? Тогда у них было одно намерение: послать генерала Кребса к советскому командованию с предложением капитулировать на востоке. На Кребса выбор пал не случайно. Он прекрасно знал русский язык, служил одно время помощником военного атташе в Москве, и это ему ни с того ни с сего пожал руку на вокзале сам Сталин. И, конечно же, спешно назначенный Борманом и Геббельсом начальником штаба сухопутных войск генерал Кребс пребывал в бункере далеко не случайно. Это лишний раз доказывало то, что идея сдачи русским не нова, Борман и Геббельс вынашивали ее еще при жизни Гитлера.
Однако все было напрасно. Сталин не желал и слышать ни о каких переговорах, и по его приказу Жуков сказал Чуйкову: «Передай, что если до 10 часов не будет дано согласие Геббельса и Бормана на безоговорочную капитуляцию, мы нанесем удар такой силы, который навсегда отобьет у них охоту сопротивляться. Пусть гитлеровцы подумают о бессмысленных жертвах немецкого народа и своей личной ответственности за безрассудство».
Только теперь Борман и Геббельс поняли, что для них все кончено, однако нести ответственность «за безрассудство» не пожелали. Геббельс покончил с собой вместе со всей семьей, а Борман при попытке бегства из бункера был убит.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В связи с этим полетом заметим, что, по некоторым данным, в пилотируемом Рейтч самолете помимо нее и фон Грейма находился еще один пассажир. Но кто это был, и по сей день неизвестно. Некоторые исследователи констатируют, что Ханна Рейтч в этом полете получила ранение — сотрудники спецслужб союзников обнаружили ее в одном из госпиталей. Прославленная летчица скончалась в 1979 году. Она не оставила никаких мемуаров и категорически отказывалась давать интервью по поводу событий, происходивших в конце апреля 1945 года в бункере фюрера.
— Я хотела остаться там и разделить судьбу фюрера, — обычно заявляла Рейтч.
— Но не остались? — спрашивали журналисты. — Почему?
— Гитлер не разрешил, и мне пришлось улететь.
— Одной?
Но пока Гитлер был еще жив и, к изумлению своего окружения, решил исполнить свой последний долг на этой земле — жениться на той самой Еве Браун, которая пятнадцать лет назад произнесла пророческую фразу о том, что Гитлер является тем мужчиной, с которым она умрет.
— Сегодня вечером, — сказала она 28 апреля Траудль Юнге, — мы будем плакать…
Около восьми часов вечера Гитлер вызвал Юнге в кабинет, где уже был накрыт стол.
— Нет, мой фюрер! — ответила Юнге.
— Будь внимательна, это очень важно, — продолжал Гитлер. — Это мое политическое завещание…
И вот как описывает эту сцену Н. Ганн: «Текст оказался очень длинным. Гитлер с трудом сдерживал нетерпение и чуть ли не каждую минуту выходил из комнаты. Он ничего не исправлял, хотя обычно оттачивал каждую фразу и во время диктовки менял целые абзацы. Затем Юнге начала стенографировать его личное завещание и окончательно поняла, что имела в виду Ева Браун. В эту ночь Гитлер женится на ней, они устроят свадьбу, но плакать будут не от радости.
Для меня также было совершенно очевидным, что если народы Европы станут разменной монетой, то именно евреи как истинные преступники в этой кровавой борьбе будут нести за это ответственность. У меня не оставалось ни капли сомнения в том, что за это время не только миллионы детей европейских арийских народов умрут от голода, не только миллионы взрослых людей найдут смерть, не только сотни тысяч женщин и детей сгорят и погибнут под бомбежками в городах и истинный преступник не искупит своей вины даже с помощью самых гуманных средств. После шести лет войны, которая, несмотря на все неудачи, однажды канет в историю как большинство славных и доблестных проявлений жизненных устремлений нации, я не могу покинуть город, который является столицей рейха. Поскольку сил осталось слишком мало, чтобы оказать дальнейшее сопротивление вражескому наступлению в этом месте, и наше сопротивление постепенно ослабевает, поскольку солдаты, введенные в заблуждение, испытывают недостаток инициативы, я бы хотел, оставаясь в этом городе, разделить судьбу с теми миллионами других людей, кто добровольно решил поступить таким же образом. Кроме того, я не желаю попадать в руки врага, который жаждет нового спектакля, организованного евреями ради удовлетворения истеричных масс.
Поэтому я решил остаться в Берлине и добровольно избрать смерть в тот момент, когда я пойму, что пост фюрера и канцлера нельзя будет далее сохранить. Я умираю со счастливым сердцем, сознавая безмерные дела и подвиги наших солдат на фронте, наших женщин в тылу, подвиги крестьян и рабочих и небывалый в истории вклад нашей молодежи, носящей мое имя.
Возможно, в будущем это станет частью кодекса чести германского офицера — как это уже случилось на нашем флоте — что сдача района или города является невозможной и что прежде всего командиры должны идти впереди как блестящий пример, честно выполнив свой долг до самой смерти.
Прежде всего я поручаю руководителям нации и тем, кто им подчиняется, тщательно соблюдать законы расы и безжалостно противостоять всемирному отравителю всех народов — международному еврейству…
Гитлер на мгновение замолчал, потом резко дернул головой и продолжал:
Моя жена и я, чтобы избежать позора краха или капитуляции, выбираем смерть. Мы хотим, чтобы наши останки были тотчас же сожжены на том месте, где я выполнял большинство своих каждодневных дел на протяжении 12 лет моего служения народу…»
Услышав последнюю фразу, Юнге вздрогнула и взглянула на Гитлера. Тот поймал ее взгляд и грустно покачал головой. Не в силах сдержать слезы, секретарша встала и отправилась в находившуюся рядом комнату перепечатывать на машинке оба завещания.
Через час он вернулся. В кабинете Гитлера уже собрались гости: Борман, Геббельс с женой, генералы Бругдорф, Кребс, руководитель «Гитлерюгенда» Аксман и еще несколько человек. Гитлер был одет в свой скромный партийный китель с неизменным Железным крестом. Ева надела любимое платье фюрера из черного шелка, длинное и наглухо застегнутое. В волосах красовалась бриллиантовая заколка, на шее висела золотая цепочка с подвеской из топаза, на тонком запястье сверкали золотые часы с бриллиантами. Свидетелями выступали Геббельс и Борман.
