Энтони Бивор - Сталинград
Вечером за ужином Сталин поднял бокал. «Я предлагаю выпить за то, – сказал он, – чтобы над всеми германскими военными преступниками как можно скорее свершилось правосудие… Мы должны, действуя совместно, покарать их: как только они попадут в наши руки… Думаю, что таких нацистских преступников наберется немало».[1010] В некоторых источниках утверждается, что он предложил казнить 50 000 офицеров вермахта, чтобы навсегда уничтожить военную мощь Германии. Черчилль встал и гневно заявил, что британский народ никогда не допустит массового убийства. Никто не будет расстрелян без судебного разбирательства. После этого Черчилль вышел из зала. Сталин, судя по всему довольный реакцией на свое провокационное заявление, вышел следом. Он сказал, что пошутил, и уговорил Черчилля вернуться.
Тегеранская конференция определила стратегию союзников на оставшийся период войны. План вторжения через Балканы, предложенный Уинстоном Черчиллем, был отвергнут по соображениям стратегического характера. Западным державам предстояло сосредоточить свои главные силы на северо-западе Европы. Однако при этом судьба Восточной и Центральной Европы оказывалась полностью в руках Сталина. Черчилль предвидел последствия этого, но не мог ничего сделать. Жертвы, понесенные Красной армией, и страшные страдания, выпавшие на долю русского народа, давали Сталину возможность воздействовать на западных союзников, вызвав у них чувство вины, поскольку их собственные потери по сравнению с потерями его страны были невелики. Некоторые историки, определяя вехи Советского Союза на пути к тому, чтобы стать мировой сверхдержавой, совершенно правильно указывают на победу под Сталинградом как на фундамент успеха Сталина в Тегеране.
Советский вождь, уже в своем новом облике великого государственного деятеля, 15 марта 1943 года объявил Рузвельту о роспуске Коминтерна. Этой пешкой уже можно было пожертвовать. Георгий Димитров, бывший руководитель Коминтерна, теперь возглавил международный отдел ЦК ВКП(б). Безусловно, победа Красной армии под Сталинградом явилась мощнейшим стимулом развития коммунистической пропаганды во всем мире. Она окрылила даже тех, кто потерял веру в его идеалы после гражданской войны в Испании и подписания советско-германского пакта 1939 года. Сталинградская битва вдохновила скульпторов, художников, писателей и поэтов на создание произведений искусства. В их числе был и Пабло Неруда, который в своей Nuevo canto de amor a Stalingrado[1011] написал о любви всех народов к городу, чье название вернуло людям надежду.
А для немецких солдат, взятых в плен под Сталинградом, будущее выглядело мрачно. Некоторые все еще верили, что их освободят в ходе широкомасштабного контрнаступления, и по ночам им слышалась канонада приближающейся линии фронта, но подавляющее большинство покорилось своей участи.
Конечно, в жизни военнопленных, как бы ужасна она ни была, случались и забавные эпизоды. Австриец Дибольд, врач 44-й пехотной дивизии, поразился, увидев трех новых пациентов, поступивших в лагерный госпиталь. Все трое, с виду евреи, были в форме немецкой армии, с орлами и свастиками. Один из них улыбнулся недоумевающему Дибольду. «Доктор, перед вами чудо двадцатого века – еврей на службе у Адольфа Гитлера».[1012] Эти трое раньше служили в венгерском вспомогательном батальоне, а обмундирование с захваченных складов им выдали взявшие их в плен русские солдаты.
Хотя к лету 1943 года снабжение военнопленных улучшилось, довольствие в разных лагерях сильно варьировало. Продукты по-прежнему крали интенданты, выменивавшие на него водку, или охранники для своих родственников – в стране жили по карточкам, и многие недоедали. При этом военнопленные рассказывали, как смягчались охранники, увидев фотографии их детей… Пленные, привыкшие к тому, что во время долгих переходов упавших без сил пристреливают или оставляют замерзать в степи, оказавшись в госпитале под Сталинградом, были поражены тем, что конвоиры пощадили троих солдат, схваченных после неудавшейся попытки бегства.
Даже после того как весной 1943 года условия содержания военнопленных значительно улучшились, смертность в большинстве госпиталей оставалась очень высокой. По-прежнему острой, особенно в окрестностях Сталинграда, была проблема с пеллагрой, туберкулезом, водянкой и цингой, усугублявшими течение других заболеваний. В лагерных госпиталях работало немало женщин. Одна из них – врач – сказала немецким коллегам, что жители Сталинграда тоже страдают от цинги, но пытаются бороться с ней с помощью лекарственных трав. Скоро военнопленным разрешили выходить за территорию лагеря собирать такие растения. Немецкие врачи научились делать из них концентраты витаминов. Изобретательность их вообще была потрясающей. Так, например, один доктор сумел смастерить из обрезков жести и трубочек тонометр, а другие создали что-то вроде вакцины против тифа, в состав которой входил экстракт внутренностей его переносчиков – паразитов. Из кусочков шелковой ткани выдергивали нити и использовали их как шовный хирургический материал, а скальпели делали из заточенных крышек консервных банок.
Пленные быстро постигали науку лагерной жизни. Всевозможные хитроумные устройства придумывали и мастерили не только медики. Главным для многих по-прежнему оставалось непреходящее чувство голода, и теперь немцы старались максимально эффективно использовать все, что можно было съесть. Например, они прожаривали рыбьи кости из супа, а затем толкли их и ели. Не обходилось и без роковых ошибок. В Ильмене военнопленные приспособились варить камыши, но среди них были и ядовитые виды. Несколько человек отравились и умерли. А один немец, которому удалось стащить на кухне большой кусок сливочного масла, скончался в страшных мучениях, потому что его организм, отвыкший от жиров, не смог их переработать.
Впрочем, смерть означала, что мучения наконец закончились. Даже в больничном бараке выздороветь хотели далеко не все… Многие умирали совершенно неожиданно, когда врачи считали, что худшее уже осталось позади. Чтобы согреться, больные ложились по двое, а проснувшись, обнаруживали, что рядом труп. Гельмут Гроскурт умер от тифа 7 апреля 1943 года в офицерском лагере во Фролове, где из 5000 пленных скончались 4000. Родные получили известие о его смерти только через три года. Курт Ребер умер 20 января 1944 года в лагере в Елабуге. За несколько недель до этого он написал к Рождеству новую Мадонну, и слова на полотне были те же: «Свет, жизнь, любовь». Пережив, казалось бы, самое страшное, некоторые внезапно сами сводили счеты с судьбой…
Даже у относительно здоровых шансы выжить были невысоки. Питание скудное, а работая тяжелая… Сил на нее нужно было много. Сотрудники НКВД хотели, чтобы военнопленные трудились по-стахановски. Научный материализм, как выразился один охранник, означает, что «человек является лишь еще одним материалом»,[1013] который нужно использовать на все сто процентов. Пленных и использовали – даже в качестве вьючных животных. Сначала они сами должны были построить в лесу все административные лагерные здания и жилье для себя. Бараки им строить не разрешали, только землянки, которые весной и осенью затапливались водой. Как только лагерь был устроен, начался ежедневный изнурительный труд – пленные валили деревья, а также заготавливали торф – топливо на зиму. Те, кто остался под Сталинградом, восстанавливали разрушенный город и поднимали со дна Волги затонувшие суда и технику. Затем вместе с заключенными ГУЛАГа они строили очередной символ сталинской эпохи – Волго-Донской канал.
Вскоре после победы под Сталинградом советское руководство составило план по свержению в Германии нацистского режима и замещению его марионеточным коммунистическим правительством. Пленные всех званий были разделены на «антифашистов» и «фашистов».
Весной и летом 1943 года старших офицеров перевели из лагеря под Красногорском в монастырь в Суздале, а затем в надолго ставший местом их пребывания лагерь № 48 в Войкове, где до войны размещался санаторий, а до революции была помещичья усадьба. Может быть, поэтому его и окрестили замком. Туда попали и Паулюс со Шмидтом, но вскоре лагерная администрация их разлучила. Сотрудники НКВД считали, что генерал Шмидт оказывает на бывшего командующего 6-й армией дурное влияние.
Тем же летом отдел НКВД, занимающийся пленными, – Управление по делам военнопленных и интернированных, создал Национальный комитет «Свободная Германия». Во главе этой организации люди Берии поставили уже прирученных ими немецких коммунистов. Два месяца спустя был создан Союз немецких офицеров, который должен был привлечь военных, не симпатизирующих нацистам, но не желающих сотрудничать с Национальным комитетом.
