Алекс Бертран Громов - Сталин и Берия. Секретные архивы Кремля. Оболганные герои или исчадия ада?
Сталин, занимавший до смерти Ленина техническую аппаратную должность фактически главы секретариата, или генерального секретаря, не являлся той фигурой в большевистском руководстве, которая могла бы приковывать внимание лидеров эмиграции или заставлять эмиграцию давать ей какую-либо оценку. Фигура генерального секретаря большевистской партии в равной степени оставалась неизвестной как правоконсервативному крылу эмиграции, так и ее либеральным кругам, больше и лучше знавших дореволюционных эмигрантов, ставших после Октября 1917 года в оппозицию большевистскому правительству и вновь выбывших в изгнание – добровольно или насильственно.
Ситуация стала меняться с предвоенного периода, главным образом в начале советско-финской войны, когда советское руководство за рубежом, столь многоликое и многочисленное по своему составу, персонифицировал Сталин. С той поры его личность была воспринята эмиграцией в качестве вождя – фигуры, персонифицирующей собой агрессивные планы большевизма. Но и в 1940 году периодика русского зарубежья в лице многих ее авторов старалась уйти от прямого упоминания Сталина, заменяя его некими безликими образами вроде «большевики», «советские власти» и т. п. Сам Сталин присутствовал лишь на некой периферии оценочных суждений.
К началу войны Германии с Советским Союзом частью эмиграции (под воздействием эволюции взглядов на положение дел в России и сведений, поступающих на Запад, реже на Восток, о нескончаемых с 1918 года репрессиях) личность Сталина начала рассматриваться (не без усилий германской военной пропаганды) в качестве основного символа советской власти. Следом за этим и русская эмигрантская публицистика стала приводить все более конкретные оценочные суждения о Сталине, делающие его мишенью внешнеполитической критики за агрессию против Финляндии, ввод советских войск в Прибалтику, Польшу и Бессарабию.
Можно с уверенностью утверждать, что Сталин как символ торжествующего большевизма, стремящегося к глобализации коммунистических идей, подтолкнул часть эмиграции на участие в войне на стороне Германии в надежде на избавление России (в случае победы с помощью немцев) от удушавшего ее почти два десятилетия ига.
Между тем либеральная часть эмиграции с началом войны рассматривала Сталина как единственную силу, противостоящую распространению немецкого господства в Европе и в мире в целом, отстаивающую русские территориальные интересы.
Это представление активно подкреплялось и умелой советской пропагандой, вернее, рядом действий, рассчитанных на внешнеполитический эффект, таких как введение на определенном этапе войны с Германией традиционной русской военной формы, возвращение погон, взятие на пропагандистское вооружение примеров из русской военной истории, возвращение имен русских православных военачальников прошлого советским наградам и т. п.
Под воздействием вышеперечисленных примеров, в совокупности с продолжающейся пропагандой среди русской эмиграции о якобы изменившейся политической природе правления в России, в том числе и не без участия части клира русской зарубежной церкви, некоторые эмигранты посчитали для себя целесообразным вернуться в «обновленный» СССР после окончания войны.
Подобные решения принимались в то время, когда в Европе развернулась беспрецедентная кампания по насильственной репатриации граждан СССР, и даже части эмигрантов, в «страну победившего социализма». Возвращенных подобным образом русских людей, как правило, ждали фильтрационные пункты, допросы и скоропостижные внесудебные решения, отправлявшие их, в зависимости от «вины», на разнообразные сроки в концентрационные лагеря. Крайне немногое количество насильственно возвращенных в Советский Союз лиц избежало подобной участи.
Несмотря на получившие широкую огласку факты, Сталин еще некоторое время оставался для части эмиграции представителем державы-победительницы, собирателем российских земель и т. п.
Наиболее реалистически мыслящая часть эмигрантов послевоенного периода, напротив, прекрасно понимала, что после победы большевистский режим не пал и не изменился, продолжая оставаться враждебным русскому самодержавию, православию и национальному духу. Сталин, стоявший во главе режима, превращался в средоточие той злобной силы, которая и после войны продолжала душить Россию в тисках коммунистической идеологии. Именно в период 1945–1953 годов Сталин был наиболее известен русскому зарубежью в силу вышеописанных факторов.
Лаврентий Берия, насколько можно судить, не был широко известен российской эмиграции в силу специфики своей деятельности. НКВД и МГБ в эмиграции скорее ассоциировали со Сталиным, если дело касалось критики их деяний или осуждения репрессивного аппарата советской власти, но персонального упоминания Берии ни на страницах эмигрантской публицистики, ни, тем более, в литературе не наблюдалось. Личность Берии стала обсуждаться в публицистике и находить отражение в исторических исследованиях и художественной литературе русского зарубежья лишь в пору массового выезда из страны лиц, составивших так называемую «третью волну» эмиграции и диссидентов. Именно их публицистическая и литературная деятельность положила начало своеобразному подведению исторических итогов десятилетий правления Сталина, анализом и осмыслением деятельности которого и занялись авторы-эмигранты с 60-х по 80-е годы XX века.
Борис Пугачев, ученый-атомщик, профессор, писатель
В политических баталиях часто бывает так, что злодеев возвеличивают, а героев предают забвению или окружают ореолом бесчестия. Трудно найти исторический персонаж, подвергнувшийся такой экзекуции в большей степени, чем Лаврентий Павлович Берия. В результате (из-за желания скрыть истинную цель политических интриг, вместо того чтобы воздвигнуть ему памятник у входа в здание ООН за ключевые роли в победе над фашизмом и предотвращении Третьей мировой войны), многие поколения людей в различных странах на все лады обвиняют его в преступлениях, о большинстве которых он даже не догадывался.
Конечно, как и любая личность такого масштаба, Берия совершал не только подвиги, но и недостойные, иногда граничащие с преступлениями поступки, как на политическом поприще, так и в личной жизни. Чего только стоят позорные депортации народов! Однако таково уродливое лицо Политики, рабы которой вынуждены поступаться иногда даже самым дорогим в жизни – душой. Очевидно, несколько строк в оправдание этого незаурядного человека не изменят ситуацию, но, как известно, капля точит камень…
Еще деревенским подростком будущий вершитель судеб строителей коммунизма проявил столь незаурядные способности, что односельчане собрали деньги на его образование и отправили постигать премудрости инженерного труда. Это создало первый трамплин в формировании его личности. Если бы не революция, быть бы ему крупным нефтяным промышленником, но судьба уготовила ему другой путь. Он стал самым молодым наркомом, командующим внутренними делами сначала Грузинской ССР, а затем и всего государства, сосредоточив в своих руках практически все экономические и карательные его рычаги. Получив столь значимую власть, он распорядился ею нестандартным по тем временам способом – ввел контроль за соблюдением уголовно-процессуальных норм, уволил более семи тысяч преданных репрессивному беспределу сотрудников, возвратил из ежовских застенков в промышленность и армию многих руководителей. Это был смелый и своевременный удар по непомерно раскрученному репрессивному механизму, столь важный в условиях подготовки к надвигающейся войне.
Возможно, мы проиграли бы войну еще в 1942-м, если бы Берия каким-то чудом не смог организовать беспрецедентные темпы переброски промышленности на Восток страны и тем самым обеспечил самое важное – материально-техническое снабжение армии в период до получения лендлизовской помощи США. Современники высоко оценили эту работу, удостоив Берию звания Героя Социалистического Труда, наградив пятью орденами Ленина и орденом Суворова I степени. Только этого хватило бы для увековечения его имени.
Однако это было лишь началом. Основным достижением этого блестящего организатора явилось руководство созданием в нашей стране атомного оружия. С уверенностью можно утверждать, что он первым в руководстве СССР осознал все последствия создания в Германии и США ядерного боеприпаса, а также огромное отставание нашей науки и технологий в этой области. Будучи, как и многие руководители того времени, государственником, он совершил политическое самопожертвование, отказавшись от ключевых правительственных постов, и посвятил себя целиком реализации атомного проекта.
Своевременно поняв невозможность достижения успеха силами отечественных специалистов, он наряду с организацией необходимого научно-производственного комплекса развернул массированную разведывательную деятельность. Вывезенные из Германии ученые, а затем полученная подробнейшая документация по американскому урановому проекту позволили всего за четыре года изготовить и испытать собственный боеприпас, ознаменовавший эру ядерного противовеса войне. За эти достижения Берию, единственного в истории страны, удостоили звания «Почетный гражданин СССР», являющегося высшей наградой того времени. Этот факт, характеризующий наивысшую оценку деятельности советского человека, почему-то стыдливо замалчивается.
