Иосиф Линдер - Диверсанты. Легенда Лубянки – Павел Судоплатов
3. Партийные организации под личным руководством их первых секретарей должны выделить для сформирования и руководства партизанским движением опытных боевых и до конца преданных нашей партии, лично известных руководителям парторганизаций и проверенных на деле товарищей.
4. <…> ЦК ВКП (б) требует, чтобы руководители партийных организаций лично руководили всей этой борьбой в тылу немецких войск, чтобы они вдохновляли на эту борьбу преданных Советской власти людей личным примером, смелостью и самоотверженностью…»
Конечно, это политическое, подчеркиваем, политическое постановление можно критиковать с военно-прикладной точки зрения. Что и делают сегодня многие современные историки и военные. Грешат этим в своих мемуарах, вышедших после 1991 г., иногда даже те, кто в годы Великой Отечественной войны неукоснительно его исполнял.
На наш взгляд, основная задача данного постановления заключалась в военно-идеологической мобилизации партийного актива на местах, в определении стратегических направлений партизанской работы и, по сути, в ее политической легализации, а в этом смысле оно свою задачу выполнило. Кроме того, в постановлении совершенно четко указывались основные направления кадровой работы и звучало жесткое требование о личном примере партийных руководителей. А реальное решение практических вопросов осуществлялось посредством совершенно секретных, в отличие от постановления, приказов наркомов обороны и внутренних дел, а также подчиненных им структур.
«Но тогда, – вспоминал П. А. Судоплатов, – еще не было полного понимания роли спецназа. Считалось, что отобранных из пограничных и внутренних войск наиболее подготовленных бойцов можно в течение короткого времени перенацелить на решение специальных задач в тылу противника. Все это, бесспорно, так, но при этом упускалось из виду одно немаловажное обстоятельство. У этих бойцов не было специальной подготовки для действий на территории, занятой врагом, да еще в конспиративных условиях».
Через два дня после принятия «партизанского» постановления органы государственной безопасности вновь подверглись реорганизации. 20 июля 1941 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР НКВД и НКГБ объединили в единый Народный комиссариат внутренних дел. Народным комиссаром (объединенным) внутренних дел СССР остался Л. П. Берия, нарком госбезопасности В. Н. Меркулов стал его 1-м заместителем. Ведущие управления возглавили: I Управление (разведка) – П. М. Фитин, II Управление (контрразведка) – П. В. Федотов, III Управление (секретно-политическое) – Н. Д. Горлинский, Управление особых отделов – В. С. Абакумов. Особая группа (П. А. Судоплатов) находилась в непосредственном подчинении Берия. В объединенном НКВД и подчиненных ему территориальных управлениях началась интенсивная работа по организации партизанского движения в немецких тылах.
25 июля 1941 г. на основании приказа НКВД СССР создаются оперативные группы НКВД по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе. В своей практической деятельности эти группы курировались Центральным штабом истребительных батальонов, а по сути – руководством Особой группы: П. Судоплатовым, Н. Эйтингоном и Ш. Церетели. Именно эти группы и стали теми профессиональными центрами на местах, которые должны были оказать практическую помощь партийным и советским органам в организации партизанских отрядов.
Однако сотрудники органов госбезопасности трудились не только в структурах собственного ведомства, но и в Красной армии, в составе особых отделов и других специальных подразделениях.
Во исполнение «партизанского» постановления по приказу РУ ГШ РККА в конце июля – начале августа 1941 г. при разведотделах штабов фронтов создаются оперативные спецгруппы (ОС) для формирования армейских разведывательно-диверсионных групп (РДГ). По сути, это было возвращение к хрестоматийным, хотя уже почти забытым идеям Д. Давыдова, Ф. Гершельмана и В. Клембовского. Так, при штабе Западного фронта была создана Оперативная спецгруппа (в/ч 9903) во главе с полковником А. Е. Свириным. Его заместителем стал кадровый чекист, один из чудом уцелевших организаторов «Д»-работы в 1930-х гг., участник войны в Испании майор А. К. Спрогис. Именно он стал руководителем спецшколы ОС Западного фронта по начальной подготовке армейских диверсантов.
На основании директивы Главного политического управления РККА от 19 августа в политуправлениях фронтов были организованы 10-е отделы, а в политотделах армий – 10-е отделения для координации совместных действий частей армии, партизанского движения и подполья. Как удачное исключение можно привести пример Северо-Западного фронта, где начальником 10-го отдела ПУ назначили заместителя начальника разведотдела штаба фронта, в прошлом чекиста А. Н. Асмолова. Он же руководил и фронтовой Оперативной спецгруппой фронта.
И на Западном, и на Северо-Западном фронтах подготовка и заброска разведывательно-диверсионных групп строились в основном на личном опыте, а часто и просто на импровизации руководства оперативных спецгрупп. Особенно плохо дело обстояло с качеством профессиональной подготовки личного состава РДГ.
Командиры разведывательно-диверсионных групп в 95 процентах случаев вообще не имели предварительной специальной подготовки. Отбор личного состава, как правило, осуществлялся без учета профессиональных и моральных качеств бойцов, их психологической совместимости, степени физической тренированности. Многие группы формировались как можно быстрее, чтобы просто выполнить приказ и отрапортовать об исполнении. Часто просто не было времени и возможности более детально проработать кандидатуры людей. Военная горячка и отсутствие должных кадровых резервов сказывались на каждом шагу. На обучение (минно-взрывное дело, методы маскировки, стрелковая подготовка, боевое взаимодействие) затрачивалось всего от трех до десяти суток. Оперативную обстановку во вражеском тылу армейские диверсанты совершенно не знали, а противодействовать хорошо подготовленным немецким спецслужбам просто не умели. И хотя за полтора месяца Оперативная спецгруппа Западного фронта сформировала и отправила в тыл противника 52 РДГ, их боевые возможности были крайне невелики, а потери личного состава составили больше половины.
Жестокая практика войны показала явную слабость партийных и военных органов по подготовке и переброске партизанских отрядов в тыл противника. Руководить боевыми действиями партизан из городов, находящихся под жестким контролем германских спецслужб, и при отсутствии надежных каналов связи партийное подполье практически не могло. Не имея соответствующих структур, партийные органы были не в состоянии организовать снабжение партизанских отрядов оружием, боеприпасами, минно-взрывными средствами и т. п.
А некоторые конкретные действия, осуществляемые партийными дилетантами в области разведки, диверсий и оперативной работы, не только не оказывали существенного влияния на организацию партизанских и диверсионных действий в тылу немецких войск, но и вели к чудовищным провалам и как следствие – к непоправимым потерям. Так, один из секретарей Николаевского обкома КП (б) У. Яров, имевший при себе списки ряда подпольных организаций юга Украины, был захвачен абверовцами. В результате значительная часть партийного актива и подпольщиков еще до начала работы оказались в руках гитлеровцев.
Примерно такая же тяжелая ситуация складывалась и при организации партизанского движения в странах Восточной Европы. Руководители Советского Союза и Коминтерна были вынуждены вновь пользоваться методом проб и ошибок, расплачиваясь за «разрушение до основания» ранее отлаженной системы сотнями тысяч человеческих жизней. Подготовленных организаторов в военно-конспиративной области катастрофически не хватало. Поэтому в июле 1941 г. в ускоренном порядке началось восстановление специальных школ ИККИ по подготовке военных кадров: разведчиков, подрывников, снайперов, радистов и т. п. В дачных поселках под Москвой, в том числе и на старых «точках» Орготдела ИККИ, с участием немногих уцелевших преподавателей и инструкторов спешно создавались спецшколы. Перед заброской в тыл противника в них проходили подготовку одиночки и небольшие группы болгар, немцев, поляков, итальянцев, французов, словаков, чехов и бойцов других национальностей.
Партизанская война в Югославии – убедительный пример того, что даже после оккупации страны захватчикам не удалось установить полный контроль над территорией. Наличие подготовленных и решительных кадров, владевших тактикой партизанских действий, позволило руководству КП Югославии в течение 1941–1942 гг. сковать на территории Югославии в обшей сложности 32 итальянские, болгарские и немецкие дивизии, не считая войск правительства А. Павелича. Те самые дивизии, в которых так остро нуждалось германское командование на Восточном фронте!
