Юрий Мухин - Главная антироссийская подлость
Впервые данные документы были введены в оборот осенью 1992 года на заседании Конституционного суда как доказательства вины КПСС в Катынском деле, но даже при беглом осмотре их судьями вскрылась подложность этих документов, в результате Конституционный суд в своем итоговом постановлении даже не упомянул об этом эпизоде обвинения.
О подделке свидетельствует также и то, что эти действительно сенсационные «документы» не были сразу же представлены российской общественности после их обнаружения, хотя вся пресса была заполнена цитатами из них. После фиаско в Конституционном суде текст некоторых из этих документов опубликовали только через 2 года, и не в известных исторических изданиях, а в подставном, как бы периодическом издании – журнале «Военные архивы России». После выпуска № 1 журнала, в котором и была опубликована часть подделок в массе иных, подлинных документов из российских архивов, этот журнал вместе с редакцией бесследно исчезли.
В этой первой публикации «документов» публикаторы не указали, вопреки правилам, те делопроизводственные особенности этих документов, которые прямо подтверждали их фальшивость, то есть сами публикаторы понимали, что публикуют подделки.
Номер журнала «Вопросы истории» № 1 за 1993 год, в котором впервые в России были описаны эти «документы», описал только три из пяти документов, но даже при таком сокращении этот номер до 1995 года не поступал подписчикам и в библиотеки.
В России до сих пор так и не был официально опубликован самый выдающийся по степени поддельности документ «закрытого пакета» № 1 – так называемая «выписка для Шелепина». Это еще раз подтверждает, что сами публикаторы прекрасно осознавали и осознают подложность публикуемых ими документов.
Раздел II. Несоответствие сведений достоверным историческим фактам.
В документах «закрытого пакета» № 1 говорится о создании некой «специальной тройки НКВД», которая якобы приговорила поляков к расстрелу. Однако в массиве остальных, действительно подлинных архивных документов того периода нет ни малейших упоминаний ни об учрежденной, согласно указанным документам, «тройке», ни о том, что вообще какие‑либо поляки в 1940 г. расстреливались в СССР во внесудебном порядке. Словами специалиста архивного дела А. П. Козлова, эти документы «фонят» «нестыковкой своего содержания с действительными фактами прошлого, известными из подлинных источников».
Реально работавшим в те годы судебным тройкам предписывалось судить, то есть осуждать виновных, в зависимости от их персональной вины, и освобождать невиновных. А в «письме Берии» «тройке» не дается никаких судебных прав, а просто предписывается всех поляков расстрелять, то есть «тройке» не определяется реальная судебная работа. Эта «тройка» была заведомой фикцией, позорящей придумавшего ее автора. Реальный Берия никогда не предложил бы Политбюро оторвать от реальных дел трех высокопоставленных работников НКВД, включая себя, для того, чтобы они сидели и расписывались на 22 тысячах бумажек, которых никто, кроме них, не увидит.
При создании «тройки» нарушен основной принцип создания судебных троек – из первых лиц НКВД и ВКП(б) с обязательным участием прокурора.
В «тройке» как коллегиальном органе нарушен принцип равноответственных членов – к двум высшим должностным лицам НКВД (наркому и его первому заместителю) добавлен начальник третьестепенного отдела. В реальных судебных тройках было недопустимо участие подчиненных кого‑либо из членов тройки.
Берия не мог предложить создание «тройки», поскольку все судебные тройки были накануне ликвидированы совместным постановлением Правительства СССР и ЦК ВКП(б), т. е. никакая «тройка» была уже невозможна с точки зрения судебного законодательства. После принятия указанного совместного постановления ни один исполнитель не то, что не расстрелял бы, а и не арестовал бы никого по указанию незаконной «тройки», публично запрещенной в СССР правительством и партией.
Если считать эти документы «закрытого пакета» № 1, подлинными, то Политбюро ЦК ВКП(б) превысило свои полномочия – приняло решение о создании «тройки», хотя руководящий орган партии – ЦК – их упразднил. Такое совершенно немыслимо. В Постановлении от 17 ноября 1938 г. Совета народных комиссаров СССР (Правительства Советского Союза) и ЦК ВКП(б) – органа руководства партией, более высокого, нежели Политбюро, было приказано: «Ликвидировать судебные тройки, созданные в порядке особых приказов НКВД СССР, а также тройки при областных, краевых и республиканских управлениях РК милиции. Впредь все дела в точном соответствии с действующим законодательством о подсудности передавать на рассмотрение судов или Особого совещания при НКВД СССР».
В документах «закрытого пакета» № 1 никак не учтены те 395 военнопленных офицеров, полицейских и пограничников, которые одновременно с отправкой основной массы пленных в исправительно‑трудовые лагеря ГУЖДС были отправлены в лагерь военнопленных в Юхнов и далее в Грязовец.
«Решение Политбюро», заложенное в «документах», для Берия было невыполнимо: из элементарного чувства самосохранения его окружение нашло бы способ уклониться от исполнения заведомо преступного приказа наркома. Ведь именно за исполнение преступных приказов своего начальника в 1937‑38 гг. были расстреляны приближенные предшественника Берия на посту наркома внутренних дел – Ягоды. А незадолго до рассматриваемых событий, 4 февраля 1940 г., за то же самое были расстреляны заместители другого предшественника Берии – Ежова. О нахождении поляков в плену у СССР знал весь мир, и никто в высшем руководстве НКВД не рискнул бы исполнить противозаконный приказ об их расстреле, поступивший от Берия, проработавшего в НКВД всего полтора года, из которых на посту наркома чуть более пятнадцати месяцев.
Раздел III. Внутренние противоречия.
В «письме Берии» предлагается расстрелять 25 700 граждан бывшей Польши, а «записка Шелепина» сообщает, что якобы были расстреляны лишь 21 857 человек. Никаких объяснений тому, на каком основании не были расстреляны 3843 подлежащих безусловному расстрелу поляков, не приводится.
В «письме Берии» объявлены «неисправимыми врагами советской власти» 14 736 офицеров и 18 632 заключенных, но расстрелять предлагается 14 700 одних и 11 000 других без разъяснения, что делать с остальными «закоренелыми» врагами и как отделить одних от других. Таким решением полномочия «тройки» делегировались непосредственным исполнителям на местах и они самостоятельно должны были решать, кого именно осуждать к расстрелу, что немыслимо и чего в реальном предложении Берия быть не могло.
Согласно пометкам на оборотной стороне «выписки для Берии», в период с 5 марта 1940 г. по 15 ноября 1956 г. с неясными целями были отпечатаны два дополнительных экземпляра выписки, а 15 ноября 1956 г. два экземпляра уничтожены. В рамках версии о страшной секретности документов «закрытого пакета» № 1 подобные манипуляции с экземплярами выписки, предназначенными неизвестно кому, рациональному объяснению не поддаются.
А теперь мы перейдем к рассмотрению следующей группы – индивидуальных признаков поддельности каждого документа из «закрытого пакета» № 1.
Раздел IV. «Письмо Берии» № 794/Б.
С формально‑юридической точки зрения, «письмо Берии» № 794/Б является подложным из‑за элементарного несоответствия своих главных атрибутов – даты и номера. Ведь согласно официальной регистрации, Сталину из НКВД была направлена записка № 794/6 от 29 февраля 1940 г., а в архиве якобы найдена совсем другая записка с этим же номером – № 794/Б от этого же марта 1940 г., ‑ но без указания числа. Чтобы понять нелепость этой ситуации, представьте себе гражданина, паспорт которого заполнен с ошибками и датой выдачи значится март, а при проверке по записям отдела внутренних дел выясняется, что данный паспорт выдан в феврале!
На «письме Берии» резолюция и росписи членов Политбюро нанесены так, что строки «письма» в момент нанесения подписей должны были быть в вертикальном положении. Ни один реальный руководитель‑правша так не расписывается. Зато так мог расписаться специалист по подделке почерков, который хотел оставить на документе скрытый намек на его подложность.
«Письмо Берии» имеет номер при отсутствии даты. В подлинном документе такое невозможно, поскольку это одна запись в журнале регистрации, причем дата важнее номера.
В «письме Берии» генералы объединены в одной строке с подполковниками, чего в подлинном документе НКВД быть не могло – во всех подлинных документах НКВД генералы вносились отдельной строкой и не объединялись даже с полковниками.
