Х. Саггс - Вавилон и Ассирия. Быт, религия, культура
Другие проблемы, решение которых могло возлагаться на царя, носили религиозный характер. Так, один чиновник посылает сообщение от бога Дагана, который уже стал проявлять нетерпение оттого, что ему уже не первый раз не уделяют должного внимания: «Даган направил мне такое послание: «Пошли к своему господину, и в будущем месяце 14-го числа пусть будет совершено жертвоприношение». Царю также постоянно приходилось учитывать знамения, о которых ему сообщали. Религиозные деятели играли очень важную роль в любом городе или районе, и среди них прорицатели (то есть жрецы, которые избрали себе занятие предсказывать будущее в вопросах, касающихся интересов государства) считались почти незаменимыми. Действительно, в одном из своих писем брат Ясмах-Адада подчеркивает, что «не может существовать patum [отдельный административный район] без прорицателя». Процедура гадания, как правило, состояла в том, чтобы посвятить богу и принести в жертву овцу, а затем изучить ее печень и легкие. Полагали, что боги напишут свои намерения на органах овцы знаками, которые могут быть истолкованы посвященными людьми (рис. 23). О полученных таким образом знамениях должным порядком докладывали царю и, очевидно, принимали их всерьез. Некто пишет: «В городе Сагаратуме во время ежемесячного жертвоприношения и жертвоприношения моего господина я изучил знамения. Левая сторона «пальца» [выступающий кусочек органа] была расщеплена, средний «палец» легких остался слева. Это знак славы. Пусть мой господин будет счастлив».
Рис. 23. Глиняная модель внутреннего органа овцы
Знамения нужно было искать, прежде чем правитель или высокопоставленный чиновник отправится в поездку; прорицатели были также на службе в армии. Даже тактику воинских подразделений могли решать, опираясь на то, как прорицатели истолковали знамения. У нас имеется письмо, в котором в связи с распоряжениями по расположению войск особенно подчеркивается: «Пусть прорицатели взвесят знамения и решат, и, в зависимости от появления благоприятных знаков, 150 воинов уйдут или 150 воинов придут». Но несмотря на то значение, которое придавали знамениям, цари иногда были достаточно разумны или (с точки зрения прорицателей) настолько глупы, чтобы не обращать на них никакого внимания и полагаться на свое собственное суждение. Мы видим, что такая возможность признается чиновником, который, докладывая о предзнаменованиях, сообщил царю, что они не были благоприятны для некоего военного похода, и умолял царя обратить на них серьезное внимание. Тем не менее, он допускал, что царь может поступить, как он сам того захочет, и выразил свое желание сделать со своей стороны все, какое бы решение ни было принято. Такая независимость мысли, однако, не приветствовалась, и существовали предостерегающие сказки в виде легенд о несчастливой судьбе царей в старину, таких, как Нарам-Суэн из Аккаде, который был настолько глуп, что действовал вопреки знамениям.
Одной из самых больших забот царя, вероятно, было руководство его военачальниками и тем, что мы могли бы назвать государственной службой. Необходимо было иметь чиновников, чтобы управлять различными городами и районами, надзирать за сбором налогов (главным образом, натурой), регулировать орошение и поддерживать порядок; чиновники также были нужны и в армии. При отсутствии валюты, выпускаемой государством, не существовало никакого другого способа платить таким чиновникам, за исключением дарения им земельных владений. Таким образом, царю Мари приходилось делать распоряжения относительно этого. Способ, при помощи которого происходило такое распределение поместий, нередко становился причиной жалоб, и мы часто находим прошения к царям от тех, кто считал, что их несправедливо обошли в этом смысле. Типичная жалоба от раздосадованного военачальника выглядела так: «Ни зерна, ни поля не было мне назначено… Я не могу обрабатывать поле, я не могу питаться вместе с простыми воинами крепости. Я голодаю. Пусть мой господин назначит мне <что-нибудь>».
Формально задачей царя было назначать правителей городов, но на практике горожане могли сами выдвинуть своих кандидатов, и эти кандидатуры вполне могли быть приняты, особенно если это сопровождалось значительным подарком. Такую ситуацию мы находим в следующем письме:
«Своему господину Ясмах-Ададу так говорит Тарим-Шаким [высокопоставленный государственный чиновник]: «Баккум, человек [то есть правитель] города Тизраха отправился навстречу своей судьбе [то есть умер]. И вот граждане Тизраха пришли и говорят: «Пусть Кали-Ил <служит> посредником <над> нами». Более того, он доставил во дворец одну мину серебра в благодарность за то, что он будет назначен. Поэтому сейчас я посылаю Кали-Ила к моему господину. Пусть мой господин назначит его править Тизрахом и пусть примет от него одну мину серебра как должное».
Еще одной из многих формальных обязанностей царя было регулирование календаря. В течение всей истории Месопотамии используемый тогда календарь основывался на годе, состоявшем из двенадцати лунных месяцев. Так как средний интервал от одного новолуния до другого составляет двадцать девять с половиной дней, двенадцать лунных месяцев составляют 354 дня, что на одиннадцать с четвертью дней короче солнечного года. Таким образом, после трех лет лунный календарь будет на тридцать три и три четверти дня отставать от солнечного года, и понадобится «вставить в календарь» дополнительный месяц, чтобы более или менее выровнять его. Обязанностью царя было принимать подобные меры, хотя, разумеется, он не вычислял это лично, а его консультировали его астрономы.
Вероятно, самая тяжелая часть обязанностей царя была связана с его отношениями с зарубежными правителями, с разнообразными вопросами, начиная от побега жены от мужа и кончая войной. При дворе Ясмах-Адада всегда находились иноземные послы, а у него самого были послы при дворах других правителей. Некоторые из этих официальных лиц могли быть более или менее постоянными его представителями при каком-то дворе, тогда как другие были специальными посланниками, которым было доверено ведение переговоров по отдельным вопросам и которые переезжали от одного двора к другому, как того требовали обстоятельства. Естественно, у нас нет никаких записей о том, какие дела устно обсуждались между послами и царем; нашими источниками являются исключительно письменные документы, привезенные посланниками.
Отношения между дружественными правителями в основном сводились либо к торговле, либо к военной помощи. Цари оказывали друг другу военную помощь не только посредством прямого альянса, но также и в небольших военных операциях, одалживая друг другу войска. Такие одолжения предназначались только для ограниченных действий в какой-то конкретной экстренной ситуации, а так как в таких случаях тот, кто одалживает, и тот, кто берет в долг, склонны расходиться во взглядах на то, когда эта экстренная ситуация завершилась, то это часто вело к трениям. Так, мы находим следующие жалобы от правителя, который таким образом одолжил союзнику свои войска: «Раз бог уничтожил врага и настали холодные дни, почему ты удерживаешь слуг твоего брата?» Зима явно считалась сезоном, завершающим военные действия.
Цари в этот период часто посылали друг другу подарки, иногда в качестве искренних даров с целью установить или сохранить дружеские отношения. Так, мы видим, что царь Кархемиша посылает царю Мари в подарок вино. Царь Кархемиша очень гордился своим вином, и мы видим, что он пишет по другому поводу: «Если у тебя не будет хорошего вина… чтобы выпить, дай мне знать, и я пришлю тебе хорошее вино». В других случаях подарок был завуалированной формой торговли, так как в обмен ожидался ответный подарок. Если один из царей был скупым, то это, вполне вероятно, приводило к разочарованию. Так, мы видим, что один раздосадованный правитель, царь небольшого сирийского государства Катна, однажды решил, что совершил плохую сделку, и написал Ишме-Дагану, брату Ясмах-Адада, в связи с этим следующее:
«Об этом невозможно говорить! Но все же я должен высказать это, чтобы я мог облегчить свое сердце [почти «чтобы снять это со своей груди»]. Ты пожелал получить от меня – по твоей просьбе – двух коней, и я приказал послать их тебе. А ты теперь прислал мне двадцать мин свинца… Цена коня здесь у нас… 600 <сиклей> серебра [то есть десять мин серебра]. Но ты прислал мне всего лишь двадцать мин свинца».
Так как цена на свинец составляла всего лишь одну четырнадцатую от цены серебра, то для жалобы царя Катны были некоторые основания.
Купцы были важными членами общества, и царю в этот период иногда приходилось рассматривать их дела с иноземным правителем, чтобы защитить их интересы. Например, мы видим, что Ясмах-Адад пишет великому Хаммурапи в Вавилон о трудностях, которые постигли один из торговых караванов из Мари. Во что он пишет:
