П. Федотова - Невежество - опора тирании
Обзор книги П. Федотова - Невежество - опора тирании
Федорова П
Невежество — опора тирании
Мудрый правитель должен заботиться о том,
чтобы в государстве всегда были две вещи:
сильная армия и глупый народ.
Древнекитайский философМы всегда гордились советской системой образования. На фоне нынешнего развала и упадка эта гордость выглядит вполне оправданной. И, тем не менее, за репутацией «самой читающей» нации как-то упускалась из вида весьма болезненная и крайне важная по своим социальным и политическим последствиям проблема — колоссального разрыва в образовательном уровне между интеллектуальными слоями и основной массой населения. Доставшаяся по наследству от полуфеодального прошлого, эта проблема не только осталась нерешенной, но и усугубилась по причине возросшего количества и сложности знания. В России формирование нового социального слоя интеллигенции, порожденного потребностями индустриальной эпохи, началось на двести-триста лет позже, чем в Западной Европе. Появившись в эпоху петровских преобразований, так сказать, «по царскому велению, по высочайшему хотению», интеллигенция по своему происхождению, существованию и источникам дохода была тесно связана с государственной властью. Немногочисленный, этот слой носил верхушечный характер, не имея прочных социальных, культурных и даже этнических корней в самом обществе. На протяжении XVIII века, т. е. в течение целого столетия, положение дел в этой области существенно не менялось. На одной стороне — мизерная по численности и в основном импортированная из Европы группка научной и творческой интеллигенции, на другой — огромная масса незатронутого никаким образованием «туземного» населения. Ситуация стала меняться лишь в начале XIX века. Этому способствовали, во-первых, новые геополитические реалии, обострившие потребность в образованных кадрах со стороны государства, а с другой, стала приносить свои плоды такая правительственная мера, как обязательность образования для дворянских детей. Количество учебных заведений, в том числе высших, резко возросло, а уровень образования существенно повысился. В результате в России сформировался, пускай еще немногочисленный, слой кадровой национальной интеллигенции. Последствия этого малозаметного для самого общества социального сдвига были колоссальными. Именно в XIX веке русская культура переживает небывалый в ее истории взлет, становясь культурной единицей мирового значения. Однако, выдающиеся культурные достижения того времени как-то заслонили от нашего сознания тот факт, что во времена Пушкина элементарно грамотным (т. е. умеющим читать и писать) было только 6 % населения, а во времена Толстого средний уровень грамотности составлял всего 21,1 % (среди мужчин — 29,3 %, среди женщин — 13,1 %). При этом высшее и среднее образование имели чуть больше одного процента населения [См.: Балакина Т.И. История русской культуры. — М.: Изд. центр АЗ, 1996. С.150.].
Пожалуй, ни в какой другой области Россия так не отставала от ведущих стран мира, как в сфере образования. Законы об обязательном начальном обучении продолжительностью от 4 до 6 лет были приняты в отдельных государствах Германии еще в XVII веке, в Дании — в 1814 году, в Швеции — в 1842, в Норвегии — 1848, в различных штатах США — в 1852–1900, в Японии — 1872, в Италии — в 1877, в Англии — в 1880, во Франции — в 1882, в странах Латинской Америки — в начале ХХ века [См.: Педагогическая энциклопедия. В 2 т. — М.: Советская энциклопедия, 1964. Т.1. Стлб.612.]. В России законодательное введение всеобщего начального образования было осуществлено лишь в советское время: в первой половине 30-х годов. Всеобщее семилетнее образование было введено в 1950–1956 гг., а восьмилетний всеобуч — в 1958–1962. К середине 70-х годов в основном был завершен переход к всеобщему среднему образованию [См.: Российская педагогическая энциклопедия. В 2 т. — М.: Большая рссийская энциклопедия, 1993. Т.1. С.175.]. Таким образом, хотя в советский период неграмотность была ликвидирована, вплоть до второй половины ХХ века, т. е., по сути, к началу научно-технической революции, СССР оставался страной начального образования. Такое положение дел приводило к тому, что на протяжении ХХ века, как и в девятнадцатом, высшие достижения культуры продолжали соседствовать с архаическим невежеством основной массы населения.
Могут, однако, возразить, что раз такая модель образования (сохраняющая резкий разрыв в образовательном уровне населения) на протяжении последних двух столетий обеспечивала стране научные и культурные достижения, то она не только приемлема, но и оптимальна. При таком узко-прагматическом подходе остается в стороне социально-политический аспект этой проблемы. Общеизвестен факт устойчивости монархической традиции в России. Никакие революционные потрясения ХХ века, включая Великую русскую революцию 1917–1922 гг. и так называемую «перестройку», проходившую под лозунгом «демократизации общества», не смогли изменить характера российской государственной власти. Правда, демократические институты формально существовали — и в советский и постсоветский период — но и в том и другом случае это была не более, чем парадная вывеска.
Следует обратить внимание и ещё на одну историческую закономерность. Общества с развитыми демократическими институтами всегда имели систему образования, доступную всем полноправным гражданам. И, наоборот, монархия в своих различных исторических формах всегда сочеталась с массовой неграмотностью населения.
Классический пример первого рода — Древняя Греция. Общеизвестно, что одной из наиболее характерных черт древнегреческой культуры было создание особой системы образования — так называемой «пайдейи». Эта система образования отличалась общедоступностью (охватывая всё свободное полноправное население) и отсутствием узкой специализации образования. Оно было направлено на широкую гуманитарную подготовку, которая включала в себя обучение чтению, письму, литературе, музыке, математике, геометрии, риторике. Этим греческая «пайдейя» резко отличалась от древневосточных обществ, где знание и образование было монополизировано жреческой и бюрократической верхушкой, а остальная масса населения обучалась только узко-профессиональному мастерству, оставаясь в массе своей неграмотной. Из всех древних цивилизаций только в античной цивилизации письменность стала не профессиональным навыком, а общедоступным умением. И в то же время, только в античной цивилизации сложились такие демократические институты и нормы, которые не удалось превзойти и современным развитым демократиям.
Вряд ли это случайное совпадение. Историческая тенденция здесь очевидна: в истории наблюдается соответствие между образовательным уровнем народа и его политическими институтами. Демократия неизменно соседствует с высоким уровнем образования нации в целом, тогда как монархия — с массовой малограмотностью населения. Что здесь причина, а что следствие — ответить затруднительно. Скорее всего, здесь предпочтительнее говорить не о детерминации (причинно-следственной связи), а о корреляции, т. е. взаимодействии, взаимообусловленности этих двух факторов. Способствуя одному, мы, тем самым, способствуем другому. И совершенно безразлично, с чего начинать — итог будет одинаков. Форма правления и система образования, как день и ночь, существуют только в паре и неотделимы друг от друга.
Каковы выводы? Та или иная политика в области образования всегда отражает и реализует политическую стратегию более широкого порядка, направленную либо на демократизацию общества и власти, либо на их монополизацию. С этой точки зрения — какие социально-политические процессы отражает нынешняя ситуация в этой области — и следует рассматривать проблемы современного образования.
Первое, что можно констатировать, — это общее падение образовательного уровня. Причины этого, как правило, усматривают в развале школьного и вузовского образования. Но это чисто эмпирическое объяснение, скользящее по поверхности явлений. Ибо «развал» и «упадок» системы образования происходит не сам собою, не стихийно, а является частью проводимой государственной политики. Сам «развал» может быть понят, только исходя из уяснения целей этой политики. Это во-первых. Во-вторых, если уж говорить о главных факторах, влияющих на уровень образования, то ближайшим оказывается не школа, а семья. Семья оказывает значительно большее влияние на уровень образования ребёнка, чем школа. Статистика показывает, что образовательный уровень детей зависит прежде всего от образовательного уровня родителей. Кризис образования — это прежде всего не кризис школы как таковой; это кризис семьи и результат общей духовной деградации общества, связанной с деградацией всей социально-политической и экономической системы.
Больше всего на упадок образования влияет массовая люмпенизация населения, что связано с разрушением системы отечественного производства. Советская система образования была ориентирована прежде всего на подготовку научно-технических и инженерно-технических кадров для нужд отечественной промышленности, сельского хозяйства и других отраслей экономики. Закрытие предприятий, развал колхозов, свёртывание промышленного строительства, прекращение ассигнований на научно-исследовательские работы привело к резкому снижению потребности экономики в квалифицированных кадрах. В постперестроечное время бывшему главному архитектору какого-нибудь бывшего «НИИпроекта» приходилось мыть посуду в ресторане, бывший главный механик цеха зарабатывал деньги в шарашке по ремонту квартир, а профессор археологии, чтобы не пойти по миру, подрабатывал ночным сторожем в музее.
