Валерий Чумаков - Вернер фон Сименс. Личные воспоминания. Как изобретения создают бизнес
Обзор книги Валерий Чумаков - Вернер фон Сименс. Личные воспоминания. Как изобретения создают бизнес
Валерий Чумаков
Вернер фон Сименс. Личные воспоминания. Как изобретения создают бизнес
Вступление
Гарцбург[1]. Июнь 1889 года.
«Срок наш – 70 лет, а если в силах – 80 лет»[2] – это должны твердо помнить те, кто перешагнул через 70-летний рубеж, но при этом еще желает сделать многое. Конечно, можно успокаивать себя мыслью о том, что то, чего мы сделать не успели, довершат наши потомки и, таким образом, наши труды и идеи не пропадут для мира. Но все равно, остаются задачи, с которыми никто, кроме нас, справиться не сможет. У меня к таким задачам относятся еще и воспоминания, написание которых я давно уже обещал моей семье и друзьям.
Работа эта не представляется мне простой, ибо я не обладаю талантами историка или литератора. Кроме того, у меня плохая память на имена и даты, а многие существенные события полностью стерлись из памяти. С другой стороны, я желаю лично, в меру своих сил, описать свою жизнь, с тем чтобы исключить возможное недопонимание или неправильное толкование моих действий и устремлений. Душу мою согревает мысль, что книга эта может стать полезной для молодых людей, которые поймут, что, даже не обладая начальным капиталом или влиятельными покровителями, можно исключительно собственными усилиями добиться в нашем мире больших успехов и сделать для него много полезного. Я не буду уделять большого внимания литературной форме повествования, а постараюсь кратко изложить происходившие со мной события в том порядке, в котором они совершались, беспокоясь лишь о том, чтобы рассказ был правдивым, а описания впечатлений – не слишком скучными. При этом я не могу обойтись без описания всех тех внутренних и внешних сил, которые позволили мне и в счастье, и в горе упорно идти к достижению поставленных целей, что сделало закат моей жизни спокойным и солнечным.
Здесь, на моей уединенной вилле в Гарцбурге, в отличие от Берлина или Шарлоттенбурга[3], где я активно работал, мне удалось найти то спокойствие, которое помогло посвятить все время размышлениям о прошлом.
Часть I
Детство
Самые ранние воспоминания мои связаны с героическим поступком несовершеннолетнего мальчика, который, на мой взгляд, наложил неизгладимый отпечаток на еще только формировавшийся характер и оказал на меня сильное воздействие. Я родился и до восьми лет жил в местечке Ленте, близ Ганновера, где отец арендовал ферму у господина фон Ленте. Не могу сказать точно, сколько мне было лет, когда, играя в комнате отца, я увидел, как в дом вбежала рыдающая сестра Матильда. Она была старше меня на три года, и ей не давал пройти к дому местного пастора, где она брала уроки вязания, страшный и грозный гусак, который уже несколько раз нападал на нее. Несмотря на все уговоры матери, Матильда категорически отказывалась идти на урок без провожатого. Отцу также не удалось убедить ее идти во двор пастора одной. Тогда он дал мне в руки палку, которая была гораздо больше, чем я сам, и сказал сестре: «Тогда вас проводит Вернер. Я надеюсь, у него найдется больше мужества, чем у вас». Мне это не казалось тогда очевидным, однако отец помог своим наказом: «Если гусь бросится на вас, смело подойди к нему и ударь его палкой. После этого он обязательно убежит». Так и случилось. Когда мы подошли к воротам пасторского двора, страшный гусак, вытянув шею и угрожающе шипя, пошел к нам. Сестра пронзительно завизжала, и я почувствовал страшное искушение последовать ее примеру, однако вовремя вспомнил отцовский совет и вступил в схватку с монстром. Зажмурив глаза и выставив палку вперед, я начал доблестно махать ею вправо и влево. Напуганный таким отпором гусь кинулся обратно в общую стаю, которая также обратилась в бегство.
Удивительно, какое глубокое и неизгладимое впечатление оказала эта первая битва на мое детское сознание. Даже сейчас, спустя 70 лет, все лица и вся связанная с этим важным событием обстановка живо встают перед моими глазами. С ним связаны и ранние образы моих родителей в ту пору, когда они еще были молоды. Впоследствии много-много раз в самых различных жизненных ситуациях воспоминание об этой победе побуждало меня не поддаваться страху перед угрожающей опасностью и смело идти ей навстречу.
Мой отец происходил из семьи, поселившейся у северного склона горы Гарц[4] еще во времена Тридцатилетней войны и занимавшейся преимущественно сельским и лесным хозяйством. Согласно старинной семейной легенде, которую многие историки ввиду отсутствия доказательств считают недостоверной, некоторый наш старинный предок пришел в годы Тридцатилетней войны из Северной Германии вместе с войсками Тилли[5]. После штурма Магдебурга[6], в котором он принимал участие, предок женился на спасенной им из пожара дочери местного гражданина, с которой и поселился в окрестностях Герца. Наличие надежного генеалогического древа – что весьма редко встречается в семьях представителей среднего класса – свидетельствует о том, что члены семейства Сименс всегда отличались сплоченностью и солидарностью. Сейчас эта солидарность подкрепляется еще и традицией раз в пять лет собираться всей разросшейся семьей в рамках учрежденного в 1876 году фамильного фонда[7].
Как и большинство других Сименсов, отец очень гордился представителями своей фамилии и часто рассказывал нам, детям, о тех из них, кому удалось сделать что-то важное или добиться в жизни существенных результатов. Кроме моего деда, имевшего 15 детей, среди которых отец был самым младшим, мне запомнился только один военный советник, занимавший важный пост в совете вольного города Гослара в то время, когда он потерял свою независимость. Дед арендовал у барона фон Гроте поместье, состоявшее из двух имений: расположенного у северного склона Гарца Вассерлебена, в котором родился мой отец, и Шауэна[8]. Из всех историй, которые отец так любил нам рассказывать, мне особенно запали в память две.
Примерно 120 лет назад барон фон Гроте получил известие о том, что прусский король Фридрих II во время путешествия из Гальберштадта в Гослар проедет через его владения. Для того чтобы достойно поприветствовать могущественного соседа, старый барон верхом выехал ему навстречу, взяв с собой сына, собственную армию, состоявшую из двух человек, и всех своих вассалов, то есть моего деда с сыновьями.
Когда старый король со свитой подъехал к самой границе, барон сделал несколько шагов по направлению к нему и, соблюдая все дипломатические тонкости, официально приветствовал монарха, заехавшего «на его территорию». Удивленный король, видимо совсем забывший о таком соседе, тем не менее ответил на приветствие по всем правилам этикета, после чего обернулся к свите и заметил: «Messieurs, voila deux souverains qui se rencontrent!»[9] Это карикатурное изображение старого имперского баронства навсегда осталось в моей памяти и уже с самого раннего возраста посеяло в нас, детях, стремление к национальному единству и величию.
Другой случай имел для миниатюрного государства барона фон Гроте значительно большее значение. У моего отца было четыре сестры, одна из которых, Сабина, была обаятельна и хороша собой настолько, что молодой барон, наследник маленькой империи, не сдержался и попросил ее руки и сердца. Я не знаю, какую реакцию такой оборот вызвал у старого барона, но мой дед воспротивился этому браку категорически. Он не желал, чтобы его дочь вступала в семью, в которой ее не будут воспринимать как равную. Дед строго придерживался широко распространенного в те времена убеждения, что только равный брак может привести к счастью и благополучию. Он запретил дочери общаться с молодым ухажером и решил убрать ее подальше от отчего дома, дабы облегчить разлуку с ним. Но молодые люди уже были заражены вольным духом новой эпохи, и утром того дня, на который был назначен отъезд Сабины, дед получил ужасную весть о том, что ночью она была увезена молодым бароном. Рассерженный дед, взяв с собой пятерых сыновей, пустился в конную погоню за сбежавшей парочкой. Следы вскоре привели преследователей в церковь города Бланкенбурга. Войдя внутрь, они обнаружили беглецов стоящими перед алтарем, в то время как пастор уже завершал обряд венчания!
Не помню, как далее развивалась эта семейная драма. К сожалению, молодой муж после нескольких лет счастливой жизни умер, не оставив детей. Имение Шауэн перешло по наследству к родственникам барона, которые почти полвека выплачивали тетушке Сабине причитавшуюся ей по закону баронскую вдовью пенсию. Уже будучи молодым офицером артиллерии, я любил навещать эту умную и веселую старушку, переехавшую жить в город Колледо в Тюрингии. «Тетушка Гроте» даже на закате своей жизни оставалась по-прежнему красивой и была настоящей душой нашей семьи. Она воздействовала на нас, молодых людей, своим неотразимым обаянием, а ее рассказы о событиях, происходивших в пору ее юности, воспринимались как истинное наслаждение.
