Владимир Ажиппо - Не зарекайся
Обзор книги Владимир Ажиппо - Не зарекайся
Владимир Андреевич Ажиппо
Не зарекайся
Не верь!
Не бойся!
Не проси!
(Арестантские заповеди)Вступление
Тюрьма – самый угрюмый институт государственной власти. А после отмены смертной казни (которая тоже осуществлялась в тюрьме), – самый страшный. Здесь и далее слово «тюрьма» употребляется как обобщающее: место, где нет свободы. Официальные термины громоздкие и неточные, они придуманы деятелями от бюрократического творчества, которые, не зная и не понимая тюрьмы, не имея способностей и навыков как-либо влиять на ее внутреннюю жизнь, манипулируют названиями. В принципе, любое место, где есть решетки или колючая проволока, запоры на дверях, и где вас удерживают принудительно – это тюрьма.
Немалая часть населения (20%–25%) так или иначе соприкасалась с тюрьмой: сидели сами, сидели родственники, друзья… А сколько еще соприкоснется… Кстати, общеупотребительное слово «сидеть» – очень точное. Можно говорить: отбывать наказание, содержаться в ИВС, или, допустим: тянуть срок, пахать на хозяина… Суть та же, а слов больше. Лучше уж говорить: сидеть. Тем более что этот термин не новояз, ему много веков.
Цель этой книги – дать уроки выживания взрослым мужчинам, которые не думают наивно прожить жизнь беззаботной пташкой и понимают, что впереди у них будет немало ям, капканов и засад. (Решение проблем женщин и подростков в тюрьме – тема отдельного серьезного разговора).
В этой книге вы не найдете советов о том, как строить свою линию защиты, какие показания и в какой очередности нужно давать следователю и суду… Я имею представление и об этих проблемах, но, чтобы давать толковые советы, мало иметь представление, нужно быть профессионалом. В области «разваливания» уголовных дел есть свои специалисты.
Цель книги – научить читателя как выжить, попав в тюрьму, сберечь здоровье, не подвинуться рассудком и, что самое трудное, суметь сохранить достоинство. К сожалению, наша общественная жизнь лишь на десять процентов регулируется законом, а на девяносто – беззаконием. В тюрьме это проявляется наиболее выпукло, рельефно, по-мультяшному ярко. Задача книги – научить противостоять этому беззаконию.
Эта книга рассчитана на тех, кто никогда не пробовал на вкус тюремную баланду, но отдает себе отчет в том, что может оказаться в тюрьме через месяц, через год… Рассчитана на родственников и близких тех бедолаг, которые уже сидят за проволокой, или могут там оказаться в ближайшее время…
Думается, интересно будет прочитать ее тем, кто уже окончил тюремные университеты и имеет свое мнение о местах лишения свободы – можно сравнить свои впечатления и мысли… Было бы нелишним прочитать ее и тем, кто никоим образом не связывает себя с тюрьмой, ну нет у них для этого оснований! Дай-то Бог! Потому что от сумы да от тюрьмы не зарекайся! (У Владимира Ивановича Даля формулировка еще более жесткая: «От сумы да от тюрьмы не отрекайся, как раз попадешь»). Проходят века, меняются общественные уклады, политическое устройство, культура, менталитет, а грозный смысл этой поговорки бледнее не становится. Тюрьма повидала настолько разных людей, что надо реально понимать – там, за решеткой, может оказаться каждый. Без преувеличения!
Разумеется, одни типы (или группы) людей в тюрьме оказываются с большей вероятностью, другие – с меньшей. Впрочем, между ними не существует выраженных границ.
Один из таких типов, кстати, не самый многочисленный, как принято считать у обывателей – это люди, у которых слово «тюрьма» отчетливо читалось на лбу, когда им было еще лет восемь. Таких людей около 10%. Их под стакан зачали, под стакан родили, безмозглые и пьяные родители вбили в башку несколько великих истин типа «не об…шь – не проживешь» и пустили гулять в мир. В пять лет такой попробовал сигарету, в семь – жужку, а в двенадцать подсел на иглу. Годков с шестнадцати он начинает бродить по тюремным коридорам и не выходит из них, как правило, никогда. Ну, разве что на два-три месяца – глотнуть вольного воздуха.
Самый же распространенный тип зэков…
Слово «зэк» прочно вошло в лексикон советских и постсоветских людей. Наверное, оно удобно своей лаконичностью. Как клеймо на лбу. Или как плеткой по спине. Люди, далекие от тюрьмы, считают его оскорбительным, на самом деле это не так. Это просто удобный термин. Зэки сами себя так называют, так их называет и тюремная администрация.
Происхождение этого слова не совсем ясно. В гулаговские времена в тюремных и конвойных документах вроде ведомостей, отчетов, списков применялось обозначение – з/к (звучит «зэка», с ударением на второй слог). Помните, у Высоцкого: «…зэка Васильев и Петров зэка…» Предположительно, з/к означает «заключенный». Это вызывает сомнения, но в то веселое время дурацких сокращений и аббревиатур хватало. (Слово «собес» чем лучше?) Сами зэки еще лет двадцать назад в шутку расшифровывали з/к как забайкальский комсомолец. От «зэка» получилось более короткое «зэк», а потом производные – «зэчара», «зэковское» и др.
… – это молодые люди, попавшие в тюрьму, как говорится, по глупости. Таких около 30%. Думается, почти каждый современный пацан может оказаться в их числе. Садятся эти ребята за что попало: грабежи, хулиганство, изнасилования, угоны, убийства, кражи. При определенных раскладах такой мог бы никогда не сесть, не окажись он в том месте, где оказался, не выпей лишней рюмки, не брякни лишнего слова, возьми себя в руки в нужный момент… Но случилось то, что случилось.
В отличие от них следующий тип зэков (около 20%) – это люди, совершившие вполне осознанные действия, приведшие их на нары. Преступления эти самые разные: от убийства из мести до подделки документов, но все эти люди были кузнецами своего несчастья вполне осмысленно. Они оказались в том месте и в то время, когда сами этого хотели. Эта публика постарше и покрепче, в будущем она, как правило, формирует костяк преступного мира.
Еще один тип зэков – это наркоманы. Сейчас их уже 25%–30%, а скоро будет еще больше. Имеются в виду люди с жесткой зависимостью от наркотиков, как говорится «сидевшие на системе», потому что те ребята, которые были причастны к наркобизнесу, или даже «баловались» наркотиками, относятся к предыдущему типу. Наркоманы – несчастные больные люди со сниженным интеллектом, утраченной волей и стертыми эмоциями. На свободе они иногда очень опасны, ради денег на очередную дозу совершают дерзкие и жестокие преступления, хотя на самом деле ни дерзости, ни жестокости у них нет, есть только наркозависимость. Наркоману страшно совершить преступление, но остаться без дозы еще страшней. В тюрьме эти люди не делают никакой погоды. Не имея возможности приобретать наркотики, они, пережив ломку, становятся апатичными, заторможенными и превращаются в тупой скот.
В последнее время увеличилось число зэков из бизнесменов. Сейчас к этой категории относится около 5%, но, по-видимому, скоро станет больше. В основном, у этих людей возникают какие-нибудь неурядицы с налоговыми органами, также на них часто «вешают» различные хищения и мошенничества. Им нелегко приходится за решеткой, особенно в первое время. Если уличный баклан…
«Баклан» – хулиган, человек, совершающий немотивированное, бескорыстное и потому бессмысленное преступление. Как правило, в силу отсутствия мозгов или присутствия пьяной дури. Кто-то наблюдательный давно подметил сходство между глупой и нахальной уткой и таким же дебильным хулиганом.
…или наркоша, попадая со свободы в тюрьму, в общем-то, немного и теряет – как жил свиньей, так и будет жить, только под присмотром, – то уважаемому человеку пересаживаться из «шестисотого» в вонючую камеру очень болезненно.
Редко, но встречается в тюрьме еще один тип несчастных (2%–3%) – это пожилые люди, прожившие нелегкую, но честную трудовую жизнь. Этим горемыкам приходится тяжелее всего. Злой и подлый тюремный мир не делает никаких скидок на седины, былые заслуги и ослабевшее здоровье.
Существует целый ряд немногочисленных промежуточных типов и, наконец, крайний тип (к счастью, вопреки распространенному мнению, он встречается довольно редко, менее 1%) – это люди, попавшие в тюрьму по чьей-то ошибке или по беспределу.
Благодаря журнальным публикациям и «смелым» телепередачам слово «беспредел» вышло из-за проволоки в восьмидесятых-девяностых годах прошлого века и стало общеупотребительным. А жаль. Смысл его исказился, и сейчас под словом «беспредел» подразумевается непорядок. Ранее в тюрьме это слово было оскорблением, причем не самым мягким. Человека, творившего беспредел, называли беспредельной рожей (сочное название!). Беспредельщик – это негодяй, животное, мразь… Бросаться такими словами было нельзя, за них отвечали.
Вывод из вышесказанного очень суров: «Тюрьма, как могила, каждому место есть» (В.И. Даль).
