Михаил Кириллов - Перерождение (история болезни). Книга вторая. 1993–1995 гг.
Обзор книги Михаил Кириллов - Перерождение (история болезни). Книга вторая. 1993–1995 гг.
М.М. Кириллов
Перерождение (история болезни). Книга вторая. 1993–1995 гг
© Кириллов Михаил Михайлович, 2014 г.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru), 2014
Период осложнений
1993 г
1993 г., январь. Новый год запомнился мало. Но иллюзий не было. Все эти последние недели много сил отнимает клиника, кафедра, люди. Тороплю диссертантов, так как предвижу, что в дальнейшем работать станет не на чем, а может быть, и некому.
Только что на «Радио России» звучала мелодия «Фронтовики, наденьте ордена». Это в заключение передачи о блокаде Ленинграда. Горький парадокс – город-герой изменил свое имя… Факты из истории блокады потрясают и будут потрясать сердца людей, хотя звучать в эфире будут все реже. Недаром г-н Собчак рекомендовал ленинградцам пореже смотреть в прошлое. Врач-блокадница ответила ведущей: «Тогда было ясно, где враг, и мы должны были, помогая друг другу, его одолеть». Вопрос к редакции передачи: «А что вы посоветовали бы сейчас людям? Разрушена страна, люди теряют работу, дети голодают (пятиклассники в школьном буфете из «отходов» хватают куски хлеба). Может быть, редакция даст честный ответ? Или вы тоже боитесь потерять работу?»
26 января. Мне – 60 лет. Многовато, однако. Отметили очень тепло.
Февраль. Москва. Госпиталь им. Бурденко. По длинному коридору отделения тихо, как тень, ходит истощенный, кожа да кости, больной в длинном сером халате. Ноги худые, как ножки стула. Это один из матросов, доставленных с острова Русского. Один из выживших после голода. А ведь были и умершие. История эта прокатилась по России, ударив по материнским сердцам. До чего дожил Военно-морской флот! Это раньше бывало – в период блокады Ленинграда, в Афганистане, но то была война… Решил, что надо читать лекцию слушателям и интернам на тему: «Алиментарная дистрофия». Это очень современно, а главное – правда.
* * *Февраль. Занесенные снегом пустующие заводы. Пустые проходные. Жалкие попытки инвестиций из-за рубежа. Рабочие сами пытаются продать заводскую продукцию, ходят по подъездам, по больницам (холодильники, морозильники, хрусталь, врачебные халаты, книги…). Выручка – в счет зарплаты. Берут мало – ни у кого нет денег. Из «нашего», ставшего ничейным, все разворовывается. Родились новые рынки. Продавцов в 5 – 10 раз больше, чем реальных покупателей. Зато выбор какой! Богатенькие (их почему-то в народе называют «крутые», «гоблины») на иномарках разъезжают, бритые, сытые, обрюзгшие, наглые. Разборки – то там, то здесь, в том числе с применением оружия. Такие мелькают и во власти. Тут одного буквально изрешетили, так в клинике его немедленно навестил высокий городской чиновник.
* * *В середине февраля по решению Конституционного суда была восстановлена легальная деятельность КПРФ.
* * *Март. Дом у нас четырехподъездный, 240 почтовых ящиков, а подписчиков от силы 10–15. Люди перестали читать прессу. Даже письма – редкость. Почтовые отделения закрывают – нет работы. Только за пенсиями очередь. Происходит реальное разобщение людей. Тем более, что железнодорожные билеты резко подорожали, а об авиационных и говорить не приходится.
* * *Апрель. Очередная поездка по научным делам в Москву, то дает возможность окунуться в здешний мир. И в Москве плохо. И здесь сокращается производство. Город все больше живет за счет оптовой торговли, концентрируя ripeимущества столицы. Приватизация охватывает жилой фонд, но никто не уверен в правильности такого выбора.
Экраны телевидения заполняют одни и те же лица. Идет откровенное глумление над историей советского периода. Презентации, околоправительственные кормушки заполняет масса исписавшихся, отыгравшихся, бывших поэтов, писателей, артистов, вместе с творчеством утративших достоинство. Их много. Оголодали. И здесь тот же мотив: «надоело нищенствовать». Себя спасают, театры спасают. Но есть и сытые враги. Злобы и у тех и у других много. А ведь все, что было сделано ими, было сделано при Советской власти, а за эти последние годы – ничего. Но и в этом мире, так же, как и везде, честных людей много больше, их просто не показывают. И начинает казаться, что их нет вовсе.
Мавзолей Ленина. Все, как прежде. Цепочка людей от Александровского сада вливается на Красную площадь и исчезает в черном гранитном проеме. Внимательное наблюдение милиционеров. Шепот матерей, объясняющих детям значимость момента. Знакомые черты вождя и человека. Первый раз я был здесь еще до войны, первоклассником. И позже – много раз. И вновь – чувство благодарности, тревога, боль, как за родного человека, которому не знаешь, как помочь. У Кремлевской стены и в самой стене покоится прах революционеров… В последнее время на площади все чаще буйство шоу, иностранцев, а за высокой стеной – буйство президента, избранного «всенародно».
У вокзалов, у входа в станции метро, среди скопища ларьков массовая продажа сексуальной печатной продукции. Это становится нормой жизни.
Проводится референдум. Вытеснение власти народа с помощью самого же народа. Игры вместо демократии.
Близится Первомай.
* * *1 – 8 мая 1993 г. 1 мая в Москве режим показал свои волчьи зубы. Как и все, я был потрясен зрелищем блокады и разгона демонстрации.
Людей заперли. Как зверей, загнали в тупик, в клетку 300 на 300 метров, с трех сторон окруженную охранниками. У людей не оставалось никакой возможности осуществить свое право на свободное шествие, кроме как силой проложить себе дорогу, ибо и этот, оставшийся, путь перегородили жандармы. Вспоминаются слова из известной революционной песни: «К царству свободы дорогу грудью проложим себе». Альтернатива – жизнь в капиталистическом стойле – людей не удовлетворяет. То, что все видели по СМИ, в точности повторяет разгон демонстрации рабочих в Нижнем Новгороде в 1902 г. (М. Горький, «Мать).
«Зачем брали с собой детей?!» «Они шли на праздничную демонстрацию». «Но ведь вокруг все было так страшно?!» «Они встречали Первомай, как их деды и отцы…» «Да, но дети!» «Они не знали, что для Лужкова и жандармов их дети – дети бандитов».
Власть создала объективные условия неотвратимости побоища. Именно она, предложившая людям встать на колени, – первый и главный преступник. Советские люди в очередях настоялись, но не на коленях же. Расчет был точным. Он был нужен тем, кому снится самодержавие. Теперь будут строить тюрьмы, чтобы упрятать подальше протест «уголовников» и позволить наконец свободно грабить страну.
Лавочники, казаки, жандармы и… интеллигенция, ударившаяся в бизнес, – опора режима. После нынешнего Первомая он будет существовать в глазах честных людей только как режим. Режимной становится и армия, откармливаемая за счет народа. Армия, в которую и за деньги никого загнать нельзя, разве что безработных.
Процесс вырождения бывших якобы коммунистов, позже якобы демократов в палачей исторически неизбежен. Это обычная эволюция представителей мелкобуржуазной среды. Но и протест неизбежен. Глумление над людьми труда восстановит в них память о средствах борьбы пролетариата за свое освобождение.
Случившееся осложнит работу Верховного Совета и съезда, расслоит депутатов. Невозможно будет пробиться через «электронный ОМОН». Правду исказят до неузнаваемости. Односторонность оценки неизбежна и непробиваема. Событие на пл. Гагарина осложнит деятельность поднимающегося коммунистического движения. Вместе с тем оно, несомненно. подтолкнет к единству пока еще разрозненные, организационно и политически слабые партии.
Только подавлением людей (на большее он не способен) Режиму не решить их насущных проблем. Сознание собственности будет во все большей степени будить в нем инстинкт самосохранения и укреплять жандармскую оболочку. И блокада демонстрации – проявление слабости «всенародно» избранной власти. Среди искалеченных были рабочие, ветераны, инженеры, студенты. Но среди них не было лавочников, предпринимателей, казаков. Социальный диагноз безупречен.
Решающей будет не столько активность политических организаций, сколько эффективность экономического развития страны в ближайшие полгода. Ухудшение жизни людей усилит протест, и он потребует политического оформления.
Как-то пройдет празднование Дня Победы? Власти поняли: повторение побоища невозможно. Ими решено: от Белорусского вокзала до Манежной площади препятствий демонстрации чинить не будут. Но независимо от этого люди вновь возьмут на свой праздник детей, люди останутся людьми, но с ними не будет Ельцина. Дороги разошлись.
Я, конечно, против жертв и травм. И будущих – тоже, потому что в любом случае страдает народ. Но, к великому сожалению, ничего не поделаешь: с волками жить – по-волчьи выть.
9 мая. В Саратове прошел многотысячный митинг. Нормально получилось и в Москве: прошли москвичи через Красную площадь, и ОМОН оказался ненужным. Насилие идет от власти. Ненависть ко всему советскому идет от власти.
