Александра Супрун - Почему мы так одеты
Обзор книги Александра Супрун - Почему мы так одеты
НА ЛЕНТЕ СТОЛЕТИЯ
В начале нашего века фотография и кинематограф уже запечатлели многое на планете. Сравнивая эти снимки с тем, что мы видим сегодня, ощущаешь, как мир изменился. И внешний вид людей сегодня далеко не такой, как в былом. Повсюду: в Риме или Пекине, в Киеве или в Риге, в белорусском селе, в сибирской тайге, в узбекском кишлаке. А в чем же он стал иным, облик миллиардов жителей всех континентов?
Да разве так уж неузнаваем сделался костюм современников наших по сравнению с костюмами не столь уж далеких предков? Исчезли, что ли, те же, по сути, платья, брюки, ботинки, пальто, шапки? Капризная мода порой чуть ли не копирует то, что носили наши бабушки и дедушки. И все же перемены разительны. Те, что произошли за десятилетия XX века.
Если в начале столетия прежде всего по одежде можно было отличить с первого взгляда простолюдина от господина дворянского звания, горожанина от мужика, учителя от фабричного, то теперь попробуй таким образом безошибочно определить, «кто есть кто». Так же инородца, как говаривали встарь, чужеземца, легко было узнать по необычному платью. А ныне? Да еще: женщины в брюках или в мини-юбках — мыслимо ли было подобное в начале века? Даже первая половина века не ведала теперешнего разноцветья мужских костюмов…
Одежда сделалась удобней и разнообразней: выходная и повседневная, спортивная и специальная. Кстати, между этими категориями все более стираются границы. И нельзя не согласиться с тем, что бурный технический прогресс наших дней обеспечил широчайший выбор костюмов. Итак, научно-техническая революция XX века помогла одеть планету по-новому?
Такой вопрос можно было бы и не задавать — ответ ясен. Роль техники в формировании костюма неоспорима. Но попробуем поставить вопрос пи-другому, шире: почему мы так одеты? Вот тут невозможно дать однозначньш ответ. Однако возможны ли в принципе ответы на этот вопрос: ведь «мы»-то такие разные! Сходимся лишь в том, что в отличие от всевозможных живых существ люди изменяют самостоятельно свой облик, свою внешность. При этом каждый — по-своему! Так что «мы» — это и столичная модница, и деревенская бабуся. Эскимос и вьетнамский рисовод. Английский дипломат и хоккеист на ледовом поле. Шахтер в работе и школьник на уроке. Матрос на корабле и клоун в цирке.
И если уж на то пошло, то и персонаж исторической драмы, и герой фантастической киноповести — это тоже «мы», люди прошлого или будущего. Миллионы и миллионы мужчин и женщин всех уголков Земли, всех времен…
Да, все это не прошло даром, не исчезло бесследно, хотя социальные перемены и научно-техническая революция XX века внесли в костюм радикальные коррективы, во многом его переиначили. Об условиях, обстоятельствах, факторах, которые предопределяют костюм каждого из нас, рассказывается в этой книге.
ШУБА С ЦАРСКОГО ПЛЕЧА
Наши далекие предки ходили в звериных шкурах… Это расхожее утверждение обычно принимается на веру. Всплывают в памяти виденные в музеях живописные сцены из жизни пращуров. Встает Геракл с наброшенной на плечи шкурой поверженного льва. Представляется Витязь в тигровой шкуре…
Между тем может возникнуть и ряд недоуменных вопросов. Шкуры каких зверей служили людям одеждой? Заворачивались в медвежьи? Сшивали заячьи шкурки? Но, главное., без особой обработки шкуру на тело не наденешь: тяжела, обремененная влагой и жиром. И вскоре начинает загнивать, делаться жесткой, ломкой. А как носили эти шкуры — в виде накидки на плечах? Или набедренной повязки? Летом, как и зимой? В любом климате, в любую погоду?
Однако подобные вопросы не опровергают несомненного факта: человек приспосабливал звериные шкуры для своей одежды. С незапамятных времен. И надо только разобраться в том, как в самом деле эти шкуры превращались в элементы костюма.
Слово «костюм» стоит здесь не для того, чтобы избежать повторения слова «одежда». Это не синоним. Понятие «костюм» шире, оно включает в себя все, что искусственно изменяет облик человека. Таким образом, костюм — это и одежда, и прическа, и всяческие украшения, которые человек надевает на себя. К костюму специалисты относят и косметику, и маникюр, и даже очки, и трость. Одежда, разумеется, — могущественнейшая часть костюма. И она доныне не чужда «звериной шкуре», только не в ее первоначальном виде.
Если рассматривать шкуру вообще: как своего рода одежду живого организма, то нельзя не признать, что это замечательнейшее создание природы. Надежная граница между живым существом и окружающим миром. Здесь размещено множество «контрольных постов», чутко воспринимающих тепло, холод, ветер. Коснется ли кожи капля воды, острые шипы или бархат — информация точна, и реакция не заставляет себя ждать.
В ходе эволюции за миллионы лет клетки кожи трансформировались в гривы и когти, рыбью чешую и панцирь черепахи, нежную оболочку губ и «подушечки» на лапах кошачьих. В конечном счете все это помогает нашим «братьям меньшим» защищаться и добывать пищу, маскироваться и легко передвигаться, переносить жару и стужу.
Предок наш, что промышлял охотой, мог уже именоваться гомо сапиенс — человек разумный. И потому решал, как мог, задачи благоустройства своей жизни. Старался приспособить для своих нужд то, что попадалось под руку. Сухие ветки — для костра. Кости мамонта — в остов хижины. Из острого камня получался примитивный нож. И шкура убитого зверя — не пропадать же такому добру! Укрыть шатер годится. Постелить на пол — мягкое приятное ложе. Каменными скребками очистить до самой кожи изнутри и набросить на себя в непогоду. Впрямь не так зябко. Да и выглядишь в меховой накидке внушительней, необычней, привлекательней для соплеменников.
Не с тех ли доисторических времен берет начало увлечение нынешних франтих или франтов мехами? Вопрос можно было бы отнести к разряду шуточных, но перенесемся на юг Африки, на берега реки Лимпопо. Там обитают бечуаны, которые еще в прошлом веке находились на сравнительно низкой ступени цивилизации, как наши далекие предки. Этнографическое описание быта этого племени содержит любопытные подробности. Каждый взрослый бечуан мастерил себе парадный костюм. В худшем случае из тщательно подобранных по тону шкурок диких кошек, тушканчиков. Более удачливых отличала накидка из меха серебристого шакала. Власть имущие расхаживали в леопардовых манто. Наконец, всеобщее восхищение и зависть вызывала наброшенная на плечи вождя племени шкура антилопы с волочащимся по земле хвостом.
Подчеркнем, что такую роль играл мех близ экватора, в жарком климате. Другое дело, например, в Сибири, где меховая одежда — насущная необходимость. Возьмем хотя бы ненецкую шубу — паницу. Верхняя часть этой одежды кроится из бобрового, беличьего меха. Нижняя часть состоит из нескольких сшитых полос оленьего, собачьего. Воротник обычно выкраивается из цельной шкуры оленя. В этом особый смысл: длинный ворс не пропускает сквозь разрез холодный воздух. Все отработано на практике не одним поколением северян. Такая паница и удобна, и сравнительно легка, и, ничего не скажешь, нарядна.
На пожелтевших страницах книги, увидевшей свет в 1777 году под названием «Описание всех в Российском государстве обитающих народов», этнограф И. И. Георги описывает одежду камчадалов. «…У нижних шуб, кои называются у них парками, есть в верьху такой же, какой бывает в рубахе, ворот, сквозь который едва проходит голова. Рукава и полы до колена. Шубы сии делаются из оленьих или тюленьих кож, выкрашенных с внутренней или закожной стороны ольхового корою в темный цвет; в подоле распещрены по Тунгузскому обычаю красным шитьем и обложены не только бахромою, но и другими волосяными пучками. Нижняя шуба — куклянка — подобна также рубахе, только распашная в верьху и в низу: делается же из оленьих, а больше из собачьих кож. Она полнее нижней шубы, парки, и достигает до самых лодыжек».
Спустя века такая одежда могла несколько измениться, так же как стилистика и орфография в языке, но основные критерии сохранились. Одежда должна делаться из доступных материалов, быть удобной применительно к обстоятельствам и по возможности красивой. Последнее, пожалуй, лучше сформулировать так: «Отвечать сложившимся эстетическим требованиям». Ведь каждая эпоха, каждый народ по-своему понимает и создает рукотворную красоту.
После Южной Африки и Сибири перенесемся теперь в Центральную Европу начала нашей эры. Римский историк Тацит сообщает об одежде германцев: «Носят они и шкуры диких зверей, те, что обитают у берегов реки, — какие придется, те, что вдалеке от них, — с выбором, поскольку у них нет доставляемой торговлей одежды. Последние убивают зверей с разбором, по снятии шерсти нашивают на кожи куски меха животных, порождаемых внешним Океаном или неведомым морем».
Выходит, и тогда бывали в ходу экзотические, «импортные» элементы костюма.
