Вадим Руднев - Словарь культуры XX века
Литературоведческие идеи Ф. ш. переняла структурная поэтика, прежде всего Ю. М. Лотман и его школа.
Лит.:
Хрестоматия по теоретическому литературоведению / Сост.
И. Чернов. - Тарту, 1976. - Т. 1.
Шкловский В. О теории прозы. - Л., 1925.
Томашевский Б.В. Теория литературы (Поэтика). - Л., 1926.
Эйхеибаум Б.М. О прозе. - Л., 1970.
Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. - М.,
1977.
ФУНКЦИОНАЛЬНАЯ АСИММЕТРИЯ ПОЛУШАРИЙ ГОЛОВНОГО МОЗГА
- была открыта в ХIХ в., но лишь в середине ХХ в. нейрофизиология и нейросемиотика узнали гораздо больше о различии в функционировании полушарий.
Известно, что левое полушарие является доминантным по речи и интеллекту. Оно управляет правой рукой (за исключением левшей). Выяснилось, однако, что левое недоминантное полушарие также причастно к производству речи, но функции у них прямо противоположные. Вероятно, Ф. а. п. г. м. как раз и создает в человеческой деятельности принцип дополнительности, фундаментальность которого осознавали как физики (Нильс Бор), так и семиотики (Ю. М. Лотман), а также именно билатеральной асимметрией опосредовано то, что мы с такой универсальностью в нашей картине мира и науке пользуемся именно бинарными оппозициями (см.; см. также фонология).
Подробную картину функционирования полушарий показали эксперименты с выключевием одного из полушарий под воздействием электросудорожного шока. Эти эксперименты проводились Л. Я. Балоновым и его группой в Ленинграде в 1970-е гг. Создавая искусственную однополушарную афазию, при помощи простого опроса (человек с отключенным полушарием может разговаривать) ученые установили следующие различия в том, что касается производства речи.
При угнетении доминантного левого полушария речь претерпевает такие изменения: количество слов уменьшается; высказывание в целом укорачивается; синтаксис упрощается; уменьшается количество формально-грамматических слов и увеличивается количество полнозначных слов; при этом существительные и прилагательные доминируют над глаголами и местоимениями - то есть лексика правого полушария более предметна, менее концептуальна; обострено восприятие конкретных явлений и предметов внешнего мира.
Когда же угнетено правое полушарие, то происходит нечто противоположное: количество слов и длина высказывания увеличиваются (человек становится разговорчив); при этом абстрактная лексика превалирует над конкретной, а грамматические формальные слова - над полнозначными; усиливается тенденция к рубрификации, к наложению абстрактных классификационных схем на внешний мир.
Иными словами, если правое недоминантное полушарие воспринимает внешний мир со всеми его красками и звуками, то левое полушарие одевает это восприятие в грамматические и логические формы. Правое полушарие дает образ для мышления, левое мыслит.
Интересно, что человек с угнетенным доминантным левым полушарием ведет себя как реалист-сангвиник (см. характерология), а человек с угнетенным правым - как аутист-шизоид (см. аутистическое мышление, характерология). Таким образом, ХХ век - век левополушарных аутистов.
Ю. М. Лотман отметил, что чередование больших культурных стилей, так называемая парадигма Чижевского (см. также реализм) - ренессанс, барокко, классицизм, романтизм - тоже напоминает диалог между рассудочным левым и эмоциональным правым полушарием.
Была также высказана гипотеза, в соответствии с которой человек эволюционирует в направлении увеличения функций левого полушария, поскольку неразвитость левого и развитость правого характерна для детей и традициональных племен, а также для высших животных, мысль же левого полушария напоминает мысль гениального супертеоретика. Образно говоря, человечество эволюционирует от мифа (см.) к логосу.
Лит.:
Балонов Л.Я.,Деглин Л.В. Слух и речь доминантного и недоминантного полушарий. - Л., 1976.
Иванов В.В. Чет и нечет: Асимметрия мозга и знаковых систем. - М., 1978.
Деглин Л.В., Балонов Л.Я.,Долинина И.Б. Язык и функциональная асимметрия мозга // Учен. зап. Тартуского ун-та, 1983. - Вып. 635.
Лотман Ю.М. Асимметрия и диалог // Там же.
* Х *
"ХАЗАРСКИЙ СЛОВАРЬ"
- роман сербского писателя Милорада Павича (1983) - одно из сложнейших и прекраснейших произведений современного постмодернизма. Павича называют балканским Борхесом, хотя в отличие от настоящего Борхеса, скорее всего, когда наш словарь выйдет в свет, автор "Х. с." будет уже лауреатом Нобелевской премии в области литературы 1997 г.
В каком-то смысле "Х. с." - квинтэссенция постмодернизма, но в каком-то смысле и его отрицание.
"Х. с." - это действительно словарь, в центре которого статьи, посвященные обсуждению главного вопроса всего романа, так называемой хазарской полемики конца IХ в., когда хазарскому кагану приснился сон, который он расценил в качестве знамения того, что его народу необходимо принять новую религию. Тогда он послал за представителями трех великих религий средиземноморского мира: христианским священником - это был Константин Философ, он же Кирилл, один из создателей славянской азбуки, - исламским проповедником и раввином.
Словарь построен как последовательность трех книг красной, зеленой и желтой, - в которых соответственно собраны христианские, исламские и иудейские источники о принятии хазарами новой веры, причем христианская версия словаря утверждает, что хазары приняли христианство, исламская - ислам, а еврейская - иудаизм (см. истина, семантика возможных миров).
"Х. с." построен как гипертекст (см.), то есть в нем достаточно разработанная система отсылок, а в предисловии автор указывает, что читать словарь можно как угодно - подряд, от конца к началу, по диагонали и вразброс. На самом деле, это лишь постмодернистский жест, поскольку в "Х. с." сложнейшая и до последнего "сантиметра" выверенная композиция и читать его следует как обычную книгу, то есть подряд, статью за статьей (во всяком случае, таково мнение составителя словаря ХХ века).
"Х. с." философски чрезвычайно насыщенный текст, один из самых философских романов ХХ в., поэтому стоит сделать попытку отыскать основные нити его тончайшей художественной идеологии, ибо философия "Х. с." дана не в прямых сентенциях, а растворена в художественной ткани романа.
Прежде всего, по-видимому, следует ответить на вопрос, почему история исчезнувшего народа и государства хазар дается в виде словаря, а не хронологической последовательности. Ответ кроется на пересечении внутренней и внешней прагматик этого текста. Внешняя мотивировка достаточно характерна для идеологии ХХ в.: история есть фикция, вымысел, поскольку она построена на документах, которые всегда можно фальсифицировать:
"Издатель [...] полностью отдает себе отчет, что [...] материалы ХVII века недостоверны, они в максимальной степени построены на легендах, представляют собой нечто вроде б р е д а в о с н е (разрядка моя. - В. Р.) и опутаны сетями заблуждений различной давности".
Согласно внутренней прагматике первоначально словарь был издан в ХVII в. неким Даубманусом в количестве 500 экземпляров, причем один из них был самим издателем отравлен, а остальные полностью или почти полностью уничтожены, поэтому "Х. с.", по мысли автора-издателя, есть лишь фрагментарная реконструкция словаря ХVII в. Это реконструкция второго порядка - не истории хазар, а того, как она представлена в словаре Даубмануса.
И вот теперь встает вопрос: почему словарь и лица, так или иначе принимавшие участие в его создании или реконструкции, были уничтожены? Ответ на этот вопрос отчасти и составляет суть сюжета и художественной идеологии "Х. с.".
В центре повествования три среза времени и три центральных события: 1) конец IХ в.- хазарская полемика; 2) ХVII в.- история кира Аврама Бранковича и его смерти; 3) ХХ в. - события царьградской конференции о хазарах в 1982 г., связанные с убийством последних свидетелей, составителей и реконструкторов "Хазарского словаря".
Почему же именно словарь, а не просто книга, как Библия, например, или Тора? Создание словаря мыслилось хазарами как воссоздание не истории самого народа (истории у хазар в строгом смысле быть не может в силу особенностей устройства времени в их картине мира - об этом см. ниже), а воссоздание первочеловека, Адама Кадмона. При этом хазары рассуждали следующим образом: "В человеческих снах хазары видели буквы, они пытались найти в них прачеловека, предвечного Адама Кадмона, который был мужчиной и женщиной. Они считали, что каждому человеку принадлежит по одной букве азбуки, а что каждая из букв представляет собой частицу тела (подчеркнуто мною. - В.Р.) Адама Кадмона на Земле. В человеческих же снах эти буквы оживают и комбинируются в теле Адама. [...] Из букв, которые я собираю (в данном случае это рассуждения иудейского реконструктора древнего словаря, Самюэля Коэна. - В.Р.), и из слов тех, кто занимался этим до меня, я составляю книгу, которая, как говорили хазарскве ловцы снов, явит собой тело Адама Кадмона на Земле...".
