KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Документальные книги » Искусство и Дизайн » Юрий Лотман - Комментарий к роману А С Пушкина Евгений Онегин

Юрий Лотман - Комментарий к роману А С Пушкина Евгений Онегин

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Юрий Лотман, "Комментарий к роману А С Пушкина Евгений Онегин" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

LI - строфа отличается необычной художественной концентрацией. Начинающее ее опасно-конфиденциальное биографическое признание, устанавливающее между автором и читателем отношение доверительной близости, сменяется предельной и необычной для EO образной абстракцией: сюжет романа спроецирован в плоскость таких понятий, как Идеал, Рок, Жизнь (все графически даются с заглавной буквы!). Образ Жизни раскрывается в двух ориентированных на глубокую литературную традицию метафорах: "жизнь - пир" (вариант "жизнь - чаша") и "жизнь - книга". Первый образ получил широкое распространение в романтической элегической поэзии (см.: Бочаров С. Г. Поэтическое предание и поэтика Пушкина. - В сб.: Пушкин и литература народов Советского Союза, Ереван, 1975, с. 54-73), второй, уходя корнями в античную и фольклорную традицию, был обновлен, с характерной заменой книги на роман, Карамзиным:

Что наша жизнь? Роман. - Кто автор? Аноним.

Читаем по складам, смеемся, плачем...спим

(Карамзин, с. 236).

Высокая концентрация литературной образности в 12 стихах строфы резко контрастирует с простотой двух заключительных стихов. Одновременно резко меняется точка зрения носителя текста и распределение сфер реальности и вымысла. В начале строфы Онегин и Татьяна предстают как литературные образы - создания авторского творческого воображения, далее намекается, что в облике Татьяны жизнь и поэзия сливаются. Но в след. стихах сама Жизнь получает название романа, а автор перемещается в позицию читателя, который волен "дочитывать" ее до конца или нет. Такими средствами создается синтез основных стихий романа: литературы и действительности.

3 - 4 - Иных уж нет, а те далече,

Как Сади некогда сказал.

Стихи представляют собой пересказ текста, впервые использованного П как эпиграф для "Бахчисарайского фонтана": "Многие, так же как и я, посещали сей фонтан; но иных уже нет, другие странствуют далече. Саади" (IV, 153).

Сади (Саади) (между 1203 и 1210- 1292) - иранский поэт, род. в Ширазе. Высказывание, использованное П в качестве эпиграфа, содержится в поэме "Бустан", как это было установлено К. И. Чайкиным (см.: Пушкин, Временник, 2, с. 468). Непосредственным источником для П послужил французский перевод "восточного романа" Томаса Мура "Лалла-Рук" (см.: Томашевский, I, с. 506). Однако цитата эта в EO имела более сложный смысл. В № 1 "Московского телеграфа" за 1827 г. появилась статья Н. Полевого "Взгляд на русскую литературу 1825 и 1826 гг. (Письмо в Нью-Йорк к С. Д. П.)". В эту статью, содержащую ряд смелых политических намеков, П. А. Вяземский, как это было установлено М. И. Гиллельсоном (см.: Пушкин. Исследования и материалы, т. III. М.-Л., 1960, с. 424), сделал вставку: "В эти два года много пролетело и исчезло тех резвых мечтаний, которые веселили нас в былое время... Смотрю на круг друзей наших, прежде оставленный, веселый и часто (думая о тебе) с грустью повторяю слова Сади (или Пушкина, который нам передал слова Сади): Одних уж нет, другие странствуют далеко!" Как статья Полевого, так и вставка Вяземского не прошли незамеченными: правительство получило доносы (см.: Сухомлинов М. И. Исследования и статьи по русской литературе и просвещению, т. П. СПб., 1889, с. 386-391; считалось несомненным, что автор доносов Ф. Булгарин, однако М. И. Гиллельсон обнаружил, что они написаны рукой фон Фока, см.: Гиллельсон М. И. П. А. Вяземский, жизнь и творчество. Л., 1969, с. 158). На основании этих доносов Вяземскому было направлено полуофициальное письмо. Действуя явно по поручению высших инстанций, осуществлявших наблюдение над литературой, Д. Н. Блудов писал: "...цитируются стихи Саади в переводе Пушкина. Я не могу поверить, чтобы вы, приводя эту цитату и говоря о друзьях, умерших или отсутствующих, думали о людях, справедливо пораженных законом; но другие сочли именно так, и я представляю вам самому догадываться, какое действие способна произвести эта мысль". История гонений на эпиграф из Саади, конечно, была известна П от Вяземского, и, употребляя его в заключении EO, он не просто совершил смелый акт, намекая на декабристов, но и сознательно дразнил Бенкендорфа, демонстрируя, что его не может остановить и то, что властям заведомо известен смысл намека.

6-7 - А та, с которой образован

Татьяны милый Идеал...

Обращенность концовки романа к его хронологическим истокам - южному периоду творчества П - вызвала у П воспоминания о Крыме (ср.: "Как я завидую вашему прекрасному крымскому климату: письмо ваше разбудило во мне множество воспоминаний всякого рода. Там колыбель моего "Онегина"..." письмо Н. Б. Голицыну 10 ноября 1836, XVI, 184 и 395; "крымская" атмосфера концовки, возможно, также способствовала цитированию Саади). Смыкая конец сложного реалистического текста с его романтическими истоками, П не только напомнил о своем декабристском окружении тех лет, но и счел необходимым восстановить в сознании читателей "И гордой девы идеал, И безыменные страданья" (VI, 200), ту романтическую легенду, которая сопутствовала появлению южных поэм и рисовала их автора влюбленным изгнанником, исповедующим свои сердечные тайны. См.: Лотман Ю. М. Посвящение "Полтавы". Изучение ряда предположительных прототипов Татьяны (а их было немало) убеждает в чисто художественной природе этого образа: "с которой образован" и пр. - литературная мистификация, призванная обострить у читателя чувство житейской подлинности событий, составляющих содержание романа. См. с. 23-31.

ОТРЫВКИ ИЗ

ПУТЕШЕСТВИЯ ОНЕГИНА

Предисловие было предпослано автором отдельному изданию восьмой главы (1832), которая появилась с пометой: Последняя глава "Евгения Онегина". В издании романа в 1833 г. П, помещая после "Примечаний к Евгению Онегину" специальное добавление: "Отрывки из путешествия Онегина", перенес текст предисловия в начало этого раздела.

В "Путешествие" включены строфы, написанные в разное время: описание Одессы было создано в 1825 г. в период работы над четвертой главой. Начало опубликованного текста "Путешествия" писалось осенью 1829 г., последние строфы закончены 18 сентября 1830 г. во время пребывания П в Бол-дине. В какой мере "Путешествие" было закончено - неясно. В предисловии П сообщает, что ему пришлось исключить уже готовый и законченный текст всей главы ("Автор чистосердечно признается, что он выпустил из своего романа целую главу, в коей описано было путешествие Онегина по России" - VI, 197). Добавляя, что ему пришлось "пожертвовать одною из окончательных строф", он закрепляет в читателе мысль, что текст был написан полностью, вплоть до последнего стиха. Однако как изучение рукописей, так и рассмотрение самих сохранившихся строф не позволяет подтвердить это. Видимо, у П был какой-то обширный, но вряд ли завершенный окончательно текст главы, когда он отказался от мысли о ее полном включении и прекратил работу над ней.

Прежде всего, не ясен до конца маршрут путешествия. Сам П подчеркнул, что речь идет о путешествии по России. О том же писал и Александр Тургенев, видимо, слушавший какие-то фрагменты текста. Однако не исключено, что в некоторые моменты работы П предполагал описать заграничное путешествие. На это указывает, во-первых, хронология странствий Онегина: герой романа, "убив на поединке друга" (VIII, XII, 9), оставил деревню зимой 1821 г. 3 июля 1821 г. он отправился в путешествие. В Петербург Онегин возвратился осенью 1824 г. Таким образом, путешествие его длилось около трех с половиной лет. Учитывая, что сохранившиеся строфы "Путешествия" рисуют его как безостановочное бегство от тоски и постоянную и быструю "перемену мест", срок в три с половиной года кажется слишком длительным для путешествия по России. Летом 1823 г. Онегин встретился с Пушкиным в Одессе. Где был он в последующее время? Во-вторых, в восьмой главе возвращение Онегина сравнивается с приездом на родину Чацкого и употребляется формула: "С корабля на бал" (VIII, XIII, 14). Чацкий вернулся в Россию из-за границы, морем прибыв в Петербург и оттуда прискакав в Москву. Он "хотел объехать целый свет, И не объехал сотой доли" (I, 9). "Горе от ума" приходилось неоднократно упоминать в связи с EO. До сих пор это было обусловлено параллелизмом в изображении московского общества и построении сатирических образов (с. 331). Не следует, однако, забывать, что Чацкий был единственным в современной EO литературе героем, который мог быть сопоставлен с Онегиным. Параллелизм сюжетной ситуации: "возвращение из путешествия - влюбленность - объяснение - крах надежд" - вряд ли ускользнул от внимания автора EO. Если же П чувствовал эту параллель, то упоминание о том, что Онегин возвратился "как Чацкий" и попал с корабля на бал, может служить и основанием и для некоторых суждений о маршруте героя. Онегин, который еще в первой главе был "готов [...] увидеть чуждые страны" (I, LI, 1-2), мог отплыть из Одессы, чтобы через год с лишним вернуться, в Петербург. Однако даже если такого рода замыслы и имелись у П, от них не осталось следов. "Путешествие Онегина" фрагментарно и в пространстве, и во времени - нам остается лишь комментировать наличный текст и реконструировать те пропуски, которые имели не сознательно-художественный, а вынужденно-цензурный характер.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*