Елена Грицак - Мюнхен и Нюрнберг
Павильон Моноптерос, иначе называемый храмом Аполлона, расположился на берегу Большого пруда. Он явил собой элегантную открытую постройку с колоннами, созданную к 1865 году по проекту Лео фон Кленце и Карла Мюльталера.
Местом для игр и активного отдыха малого двора служил чайный павильон Пагоденбург. Убранство комнат в этом строении с основанием в форме креста лишь напоминает о восточной культуре, поскольку исполнено в стиле шинуазри, весьма далеком от истинной культуры Китая. Художник, которому поручили украсить здание, отдал дань модному течению, ярко расписав отдельные предметы и расставив китайских болванчиков. В остальном здесь ощутима тяга к привычной классике, что выражается, например, в масках Флоры, Бахуса, Цереры и Нептуна, помещенных на фасаде павильона.
Похожий на руины павильон Келья Магдалины создавался для Максимилиана-Эммануила зодчим Иосифом Эффнером в 1725–1728 годах. Внимательный взгляд специалиста отметит в его архитектуре смешение различных стилей, от романского до классицизма, включая мавританские элементы. Нарочито запущенный вид сооружения выдает желание постаревшего курфюрста обрести место покаяния, ведь не случайно роспись потолка в часовне включает в себя сцены из жизни кающейся Марии-Магдалины.
Если, выйдя из мрачной кельи, направиться к Большому каскаду, благостный настрой непременно сменится ощущением радости, полноты бытия. Может быть, именно этого и добивался создатель барочного водопада с мраморной отделкой, расположенного у западного входа в парк. Сегодняшние посетители Нимфенбурга предпочитают молитвам прогулки или посещение музеев, экспозиции которых напоминают о славных временах, когда Баварией правили Виттельсбахи. Одно из отделений музея Маршталя занимает помещения бывших придворных конюшен. Просторные лошадиные покои оказались очень удобными для выставки роскошных экипажей, саней, седел и сбруи, большей частью принадлежавших королю Людвигу II. В бывших жилых комнатах представлена продукция все еще действующей фарфоровой мануфактуры Нимфенбурга. В северном флигеле замка часто сменяющие друг друга экспонаты музея «Человек и природа» привлекают тех, кого нерукотворные творения интересуют больше, чем сделанное человеческими руками.
Некогда относящийся к замковому парку Ботанический сад ныне находится на мюнхенской Менцингерштрассе. Входные ворота с латинской надписью – посвящением Гёте баварским королям – были сооружены Иосифом-Эммануилом Херигоеном. Несмотря на отсутствие длинной истории, это удивительно красивое место позволяет увидеть редкие лиственные и хвойные деревья, альпинарий с растениями, собранными в разных концах света, а также папоротники и рододендроны, редко встречающиеся в условиях дикой природы. Основная часть комплекса по традиции находится под открытым небом, но экзотические растения – орхидеи, кактусы и «пожирающие» насекомых цветы – растут в теплицах. Среди городского шума и не всегда оправданной суеты спокойствие Ботанического сада представляется находкой для тех, кто ищет идеальное место отдыха.
Интерьер Придворной пивоварни
Шпецль – персональные кружки завсегдатаев Придворной пивоварни
В утонченную эпоху барокко и рококо прекрасный сад являлся обязательной принадлежностью королевского замка. Не стал исключением и Шлейссгейм, возведенный на месте конюшен и сараев в хозяйственной усадьбе отца курфюрста Максимилиана, герцога Баварского Вильгельма V. В последние годы своего правления тот настолько увлекся производством хлеба насущного, что не посчитал зазорным делать это и для подданных. Основанная им Придворная пивоварня, располагаясь на ближайшей к дворцу площади Плацль, обеспечивала пенным напитком и двор, и город. С начала XIX века при ней действовал ресторан, который со временем стал местом встреч иностранных туристов и сегодня входит в обязательную программу осмотра баварской столицы. Местным жителям, точнее завсегдатаям, в этом почтенном заведении пиво подают в именных кружках – шпецль – с надписью, которая в примерном переводе с немецкого означает «На здоровье!».
Приняв отцовское наследство, курфюрст Максимилиан построил для себя простой господский дом, напоминающий о Ренессансе боковыми башнями и парадным крыльцом. Победителю турок Максимилиану-Эммануилу скромное загородное жилище показалось тесным и недостойным славы великого полководца. Находясь в зените власти и богатства, он пожелал воздвигнуть второй Версаль, чтобы вызвать зависть современников и оставить хорошую память потомкам.
Новый замок Шлейссгейм появился на восточном краю Дахауского болота и состоял, как и его французский прототип, из огромного центрального корпуса, сводчатых переходов и бокового павильона. Строительная лихорадка началась в 1701 году, вначале под руководством зодчего Энрико Цуккали. Первый архитектор, учитывая настроение заказчика, спланировал грандиозный комплекс с четырьмя флигелями. Однако политические и, главное, денежные проблемы приостановили амбициозное сторительство на два десятилетия. Далее замком занимался Эффнер, который сумел завершить строительство к 1726 году. Все созданное этим зодчим было настолько удачно, что не подвергалось критике даже со стороны более именитых мастеров, например Лео фон Кленце, восстановившего разрушенный во время войны фасад почти в прежнем виде.
Парк нового замка Шлейссгейм был заложен в 1720 году и по правилам барочного искусства располагал сложным каскадом фонтанов. Виртуозно декорированный сад удивил даже искушенных знатоков. Знатоки почувствовали в его отделке очарование незавершенности: едва ощутимая неправильность чувствовалась в соединении пышности зрелого барокко и тонкости раннего рококо.
В распоряжении Эффнера была команда известных всей Баварии художников: эскизы Кювилье-Старшего воплощали в жизнь Циммерман (лепнина), Асам, Байх, Амигоне (живописные работы) и Штубер (орнаменты). По желанию заказчика на фресках и лепных украшениях были увековечены наиболее яркие эпизоды турецкой войны. Военная тематика отразилась и в отделке личных покоев курфюрста, которые по своему художественному оформлению нисколько не уступали комнатам в Нимфенбурге.
В роскошной барочной галерее Шлейссгейма находились самые интересные полотна из собрания Виттельсбахов, затем переправленные в мюнхенскую пинакотеку. В настоящее время их место занимают картины, которым не хватило места в музеях столицы, что, впрочем, не умаляет значения богатой замковой галереи. Ее экспозиция включает в себя произведения великих фламандцев Рубенса и Ван Дейка. Живопись итальянского барокко представлена работами Караччи, Фурини, органично дополнившими шедевры французских, испанских и немецких живописцев.
Благополучно просуществовав около четырех столетий, Шлейссгейм едва не погиб от бомбардировок. Власти Мюнхена не посчитали руины безнадежными, реставрационные работы прошли успешно, и сегодня здесь размещается филиал краеведческого музея. Волей судьбы роскошная резиденция расположилась в местечке Дахау, которое обрело печальную известность из-за концлагеря, устроенного здесь фашистами во время Второй мировой войны.
Завершающим аккордом в архитектурной композиции близ Дахау послужил замок Люстгейм. Он возник по чертежам архитектора Цуккали как «дом удовольствий» для молодой супружеской пары: здание было построено к свадьбе Максимилиана-Эммануила, обвенчавшегося с дочерью германского кайзера Марией-Антонией. Цокольный этаж дворца новобрачных состоял из двухъярусного Тронного зала, обрамленного рабочими кабинетами и гостиными. В последних фрески прославляли богиню охоты Диану, а главным элементом убранства стал фарфор Мейсенской фабрики, поныне украшающий комнаты прекрасного Люстгейма.
Сад Карла-Теодора
В 1777 году со смертью курфюрста Максимилиана-Иосифа пресеклась младшая линия Виттельсбахов. Покойный не имел сыновей, поэтому по семейному договору права на Баварию должны были перейти к старшей ветви, которую тогда возглавлял Карл-Теодор, курфюрст Пфальцский, получивший титул герцога Баварского сразу после отпевания родственника. Материальная реализация прав оказалась намного сложнее. Запутанный порядок наследования грозил переходом части германских земель к австрийскому императорскому дому, что вызвало споры, обиды и не всегда праведный гнев тех, кто был причастен к этому делу лишь косвенно. Таковыми являлись потрясавшие древними грамотами прусский король Фридрих Великий и австрийская императрица Мария-Терезия. Обиженным посчитал себя и саксонский курфюрст Фридрих-Август, сын единственной дочери Максимилиана-Иосифа, не имевший вообще никаких прав на богатства деда.
Шумный дележ Баварского наследства в народе именовался «картофельной войной», но, несмотря на ироничное название, он оказался более чем серьезным, поскольку вовлек в круговорот 9 мощных европейских держав, включая Россию. Пока остальные участники драмы вели переговоры, приводя в качестве главного аргумента мощь своих войск, Карл-Теодор, как истинный Виттельсбах, играл роль безучастного зрителя. Только когда Австрия, не удовлетворившись уступленными районами, захватила более 20 германских городов и деревень, он запротестовал и потребовал соблюдения договора.
