Д Медриш - Литература и фольклорная традиция, Вопросы поэтики
Наряду с такими типичнейшими для фольклора элементами, как "нулевая концовка", символ или рефрен229, обнаруживаются и такие общие для двух систем элементы поэтики, которые в стиле Чехова являются стержневыми, тогда как в фольклоре они факультативны или нейтральны. На примере Чехова мы убедились, что существуют писатели, которые извлекают из фольклора (точнее-из векового художественного опыта, опирающегося и на фольклор) также и нечто новое ("новое из фольклора" - это почти оксюморон), обнаруживая в нем тенденции и возможности, которые в самом фольклоре в силу тех или иных причин не получили заметного развития, но подчас давали о себе знать - изредка, не становясь нормой, но и не вступая с ней в противоречие.
Жанровая определенность русской лирической песни, непрерывно присутствовавшей в народном художественном сознании, сыграла в процессе становления новой литературной формы роль постоянно действующего фактора, своеобразного катализатора (это, разумеется, не мешало ей время от времени воздействовать на литературный процесс и самым активным образом, непосредственно). И в этом-еще один смысл определения, которое закрепилось за гениальным чеховским открытием - "русская форма".
Заключение
Рассмотренные явления позволяют говорить о фольклоре и литературе не только как о различных составных частях народной культуры, но и, в определенном плане, как о поэтической метасистеме, а их развитие воспринимать как двуединый процесс. При этом, с одной стороны, отдельные случаи соприкосновения фольклора и литературы предоставляют в распоряжение исследователя материал для обобщений и выводов, характеризующих каждую из систем в отдельности и метасистему в целом; с другой стороны, удовлетворительное и по возможности полное освещение отдельных проблем может быть получено только с учетом общих тенденций. А из этого следует, что решение ряда дискуссионных вопросов в области фольклора или литературы может быть существенно продвинуто вперед, если вопросы эти будут рассмотрены в новом, более широком контексте, в свете обнаруженных закономерностей.
Характер взаимодействия двух поэтических систем исторически изменчив и поэтому неодинаков на различных этапах художественного развития, причем общие закономерности по-разному проявляются в различных национальных культурах. Так, известно, что в области поэтики литература средних веков, в силу своего нормативного характера, по сравнению с позднейшими этапами литературного развития, структурно более близка фольклору. Отсюда и большая взаимопроницаемость литературы и фольклора в средневековый период1; изменения, которые претерпевают элементы при переходе из одной системы в другую, минимальны. В новой литературе возрастает различие между фольклором и литературой, а также понимание этого различия писателями. И все же на первых порах заимствуются наиболее броские, внешние фольклорные признаки, в то время как важнейшие структурообразующие принципы зачастую не учитываются, так что в конечном счете литературные переложения оказываются весьма далекими от фольклорных первоисточников, как о том свидетельствует, например, история русской сказки. На этом этапе влияние фольклора на литературу осуществляется то преимуществу по линии однотипных жанров (фольклорная песня-литературная песня, народная сказка-.литературная сказка, героический эпос-героическая поэма,-разумеется, в переделах того различения фольклорных жанров, которое было доступно литературе соответствующего периода). Неудивительно, что в молодых национальных литературах обычно преобладают те жанровые традиции, которые доминировали в фольклоре; отсюда, например, долговременное господство новеллистики в североамериканской литературе или же преимущественное развитие в литературах Дагестана лирических жанров, в то время как у многих соседних дагестанцам народов Кавказа литература долго оказывает явное предпочтение жанрам эпическим 2.
Со временем отношение литературы к фольклору становится все более сложным и творческим и все меньше ограничивается рамками внутривидовых соответствий (лиризация романса у Лорки, эпизация песенных мотивов у Твардовского) . Теперь даже прямое перенесение элементов из одной системы в другую ведет к изменению их сущности. Слово, перенесенное из фольклора в литературу с любой, даже абсолютной точностью, воспринимается как переосмысленное, чужое слово, имеющее свое происхождение, свою историю, свой круг бытования. Из этого вовсе не следует, что при рассмотрении подобных явлений весь предыдущий процесс сосуществования и взаимодействия устного и письменного видов словесного искусства можно просто обойти. Напротив, вся история предшествующих отношений, контактов и взаимовлияний накладывает свою мету на современное состояние как фольклора, так и литературы и вносит свои поправки в их сегодняшние взаимоотношения. Позднейшее развитие может подчас изменить наметившиеся тенденции взаимодействия литературы и фольклора, порою и самым существенным образом, однако пройденные этапы не предаются забвению. Перед новым качественным скачком в литературе происходит накопление сил, привлекаются ресурсы многовековой давности - и в своем первоначальном, застывшем виде, и как живая, постоянно обогащающаяся литературная традиция. Иначе говоря, непрерывно возрастают возможности "скрытого" фольклоризма; при этом в творчестве большого художника новаторство проявляется наряду с использованием фольклора и в самом характере использования фольклора, что нередко мешает исследователям рассмотреть в одних случаях связь с фольклором, в других-новаторство.
При взаимодействии народного творчества с реалистической литературой полнее, чем когда бы то ни было, обнаруживается неисчерпаемость фольклора как вечного источника непрерывно развивающегося искусства. В самом деле, с одной стороны, реалистическая поэтика, антидогматическая по своей природе, открывает широкий доступ для различных по характеру и происхождению художественных средств, в том числе и восходящих к фольклору; с другой стороны, эта же широта, это же многообразие реалистического искусства имеют следствием индивидуализацию художественных средств и приемов, распространение "права личной собственности" и на такие компоненты художественной структуры, которые на более ранних этапах художественного развития считались еще общим достоянием. Поэтому все 'пришедшее извне, поскольку оно может быть полезным, в реалистическом искусстве свободно воспринимается и используется-но не присваивается; здесь "над всем чужим всегда кавычки", приобретения совершаются при постоянном напоминании о происхождении и иной изначальной сущности привлекаемого материала. Таким образом, и в тех случаях, когда писатель-реалист, казалось бы, строго соблюдает нормативные требования народной поэтики, и тогда, когда он явно выходит за их пределы, сами эти нормы постоянно дают о себе знать, учитываются, от них, прямо или опосредовано, ведется отсчет, - как мы это наблюдаем у Пушкина в "Медном всаднике", в гоголевской "Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем" и в ряде других произведений. Только на фоне исходных свойств преображение традиционного элемента обнаруживается в полной мере.
B силу перечисленных причин, из фольклора в литературу, если рассматривать процесс их взаимодействия в историческом плане, проникают сначала наиболее "жесткие", наиболее наглядные и распространенные компоненты. Однако по мере развития реалистических традиций литература все активнее обращается к таким сторонам фольклорной поэтики, которые не отличаются указанными признаками, и нередко предпочитает усвоение народной поэтики в неотвердевших, "избыточных", а подчас и тупиковых для фольклора формах. На такой стадии обращение к фольклору-это использование и того, что получило в устной словесности развитие и распространение, и тех возможностей, которые остались в фольклоре нераскрытыми. Можно утверждать, что в определенном смысле фольклорная традиция оказывается более продуктивной в литературе, нежели в фольклоре. Иначе говоря, фольклорная традиция хранится не в одном лишь фольклоре - она веками впитывается литературой, и если этого не учитывать, то многие литературные явления останутся непонятыми и необъясненными; без учета фольклорного воздействия неполно представление и о литературном процессе в целом. В области поэтики фольклорные импульсы особенно активны, а их последствия-устойчивы и долговременны.
Отмеченная тенденция может быть охарактеризована и с другой стороны: есть все основания предполагать, что и в процессе дальнейшего развития литературы в поле зрения исследователей, наряду с традиционными, будут попадать также до того не замеченные или недостаточно освещенные в науке свойства и возможности народной поэтики-то мере того как они станут привлекать внимание художников будущего.
