Александр Афанасьев - Поэтические воззрения славян на природу (Том 1)
______________
* О "печке" народн. загадка выражается: "зимой все жрет ( = горит, пожирает дрова), а летом спит (не топится)".
** Сахаров., I, 99; Приб. к Ж. М. H. П. 1846,101.
Одинаковое впечатление, производимое на глаз с одной стороны сиянием небесных светил, молнии и огня, а с другой блеском некоторых металлов, породило понятие о связи света с золотом, серебром и медью. По словам Макса Мюллера*: "в готском guld, gold открывается сходство с слав. злато, рус. золото, греч. хрvdoc и санск. hiranyam; только в окончаниях значительная разница. Общий корень был, кажется, harat, откуда снк. harit - цвет солнца и зари, как и в латинском слове aurora (зоря) и aurum (золото) также имеют один общий корень". Ближайшая форма к слав. зла-то есть зендское zara (золото); снк. hiraha, hiranya, harana = зенд. zara, zaranya: звук h по общему закону переходит в z; корень, по мнению Пикте, ghr, ghar - lucere, splendere), которое справедливо сближают с словами: зоря, зреть и зрак (= солнечный луч). Как в немец, наречиях замечается следующий переход понятий: gelb, ср.-нем. gilwe, galle (bilis), гот. gulth, скан. gull = gold (aurum), так наше желтый, чешек, zluty, лит. geltas, geltonas (flavus) переходит в желчь, в Остром, еванг. злъчь, зълъчь, и в злато (пол. zioto, летт. zeits). Золото производило впечатление желтого блеска, серебро - белого: санскр. radzata, лат. argentum, греч. aрyvрoc, (aрyoc - светлый, ясный, белый), кельт, airgiod; корень rag, arg = блестеть белым блеском. Наше серебро (сребро), лит. sidabras, латыш, ssudrabs, др.-пр. sirabras (sirablas), гот. silubr, следуя Потту, сближают с снк. cubhra - splendidus, albus, от cubh splendere; другие, принимая мнение Бенфея, разлагают его на два слова: санскр. cveta - белый, светлый и abhra - золото. Эпитеты, придаваемые этим металлам, стоят в близкой связи с понятием света; так в сербской народной поэзии говорится: сухое злато, белое серебро; у нас красно золото (в Эдде: gull raut), чисто серебро, в белорусской песне: рыже золото**; последний эпитет встречаем и у других славян: ryze slato, ryze stribro. Сравни: красное солнце, белый свет, не-чистая сила и проч. "Сухое злато" - этим выражением приписывается золоту иссушающая сила огня и солнечного зноя, что подтверждается и тем знаменательным заклятием, какое записано у Нестора: "да будем золоти, яко золото", т. е. да будем желты, как золото = да иссушит нас небесное пламя; произнося это заклятие, полагали перед кумирами золото***. В сербских клятвах эпитет "сухой" придается и карающей молнии: "тако ме сува муа не осмудила!"**** В санскрите cush - arescere, siccare, cushma - sol, ignis, lumen, splendor. Рыжий, по значению, тождественно с словами: ру(100)сый и красный ("рыжий-красный" - выражение тавтологическое) и подобно им заключало в себе первоначально понятие светлого, блестящего*****.
______________
* М. Мюллер, 39.
** Калеки Пер., V, 231.
*** В 1485 году князья югорские, заключая мир, для вящего укрепления даваемой клятвы, пили по своему обычаю воду с золота. - Истор. Росс. Соловьева, V, 95.
**** Срп. н. посл., 299.
***** О влиян, христ. на сл. яз., 11 - 16.
Уподобление небесного света блеску металлов повело к созданию разнообразных мифических представлений. Всех светлых богов своих человек наделил золотыми и серебряными атрибутами, потому что боги эти обитали на небесах и олицетворяли собою блестящие светила и сверкающие молниями облака. Эпитеты "золотой" и "серебряный" остаются за ними при всех превращениях: примет ли божество образ быка - оно является туром - золотые рога; если обернется конем - то непременно златогривым и златохвостым, если вепрем - то с золотою и серебряной щетиною, если птицею - то с золотыми перьями (жар-птицею), и так дал. Подобные представления неразлучны с преданиями всех народов индоевропейской семьи; но то же самое встречаем и у других племен, потому что одинаковые впечатления производили и одинаковые последствия. У перуанцев, например, были храмы, посвященные солнцу и луне; в этих храмах изображение круглоликого солнца, испускающего из себя пламенные лучи, было сделано из чистого золота, а такое же изображение луны, согласно с ее бледным серебристым светом, - из чистого серебра. Финская Калевала рассказывает о том, как божественный кузнец Ильмаринен сковал солнце и луну из золота и серебра; по словам этой поэмы, "золото и серебро так же стары, как солнце и луна"*. В старинную рукопись, содержащую перевод хроники Малалы, занесено несколько сведений о литовских поверьях, и между прочим сказано: "сию прелесть Совий введе в не, иж приносити жртвоу скверным богом Андаеви и Перкунови, рекше грому, и Телявели и с коузнею, сковавше емоу солнце, яко светити по земли и взвергыпю емоу на небо солнце"**. О восходящем поутру солнце гимны Вед говорят, как о "золотом сокровище", которое хотели было утаить духи тьмы (ночи), но богиня Зоря находит его и приносит обрадованному миру***. По немецкому выражению: die sonne geht vergoldet (de sunne ging to golde)****; morgenstunde hat gold im munde (пословица); в Псковской и Тверской губ. вместо: "зоря занимается" говорят: золочит, золочйтся*****, т. е. зоря золотит небо******.
______________
* Эман, 11,56-58.
** Летоп. Переясл., XXI.
*** Маннгардт. Die Gottewelt, 61.
**** D. Myth., 703.
***** Доп. обл. сл., 68.
****** Поговорки: "зоря деньгу родит (или куст)", "заря озолотит", "зоря золотом осыплет", потерявши мифическое значение, стали прилагаться к крестьянским работам: кто встает с зорею и тотчас же принимается за работу, тот обогатится (Толков. слов., 1,561).
В этом отождествлении неиссякаемого богатства солнечного света, каждое утро вновь возрождающегося на востоке, с золотом - кроется основание веры в "неразменный червонец", который сколько ни трать - он все цел. Аналогичное с этим поверьем предание о "неисчерпаемом кошельке (или кошельке-самотрёсе), из которого сколько ни бери, он все полон золотом*, объясняется из поэтического представления тучи, закрывающей небесные светила и рассыпающей золотистые молнии, сумкою или мешком (см. ниже). Русские народные загадки выражаются - о солнце: "за лисами, за горами золота дижа кисне (или: горить**); о солнечных лучах: "из окна в окно ( = из небесного окна, открываемого Зорею, в окно избы) золо(101)то бревно (или: веретено***; о месяце: "серед двора лежит червона сковорода"****, "насе-редь болота лежит кусок золота"*****; о звездах: "рассыпался собор (или: горох) на двенадцать сторон, никому не собрать - ни попам, ни дьякам, ни серебренникам; один Бог соберет, в коробочку складет", т. е. восходящее солнце спрячет звезды (Пермск. губ.); "за лисом за пролисом золотии клубки висять"******.
______________
* Н. Р. Ск. VII, 16; VIII, 25.
** Сахаров., II, 107; Номис., 291.
*** Сахаров., I, 94; Маяк, VI, 49 и дал.
**** Номис., 291.
***** Венок Русинам на обжинки, изд. Ив. Головацким, Вена, 1847, II, 281 - 314.
****** Номис., 291.
Народные сказки, изображая блаженную страну весны, говорят о садах с золотыми яблоками, об источниках, текущих серебром и золотом, о дворцах медном, серебряном и золотом, хранящих несметные сокровища. По славянским преданиям, Солнце живет на востоке в золотых палатах; на праздник Купалы оно выезжает на небесный свод на трех конях: серебряном, золотом и бриллиантовом. Красная девица Зоря, по свидетельству заговоров, восседает на золотом стуле, держа в руках серебряное блюдо (= солнце); древние греки давали ей название златотронной - хрvdovрovoc. Зародыш этого поэтического образа кроется в глаголе, которым издревле обозначали солнечный закат. Трудность образования имен и глаголов с отвлеченным значением, какую испытывал человек в эпоху творчества языка, заставляла его о многих явлениях природы выражаться метафорически. Скрывающееся на западе солнце казалось ему отходящим к покою после дневного странствования; вечером оно, по выражению нашего языка, садится (запад = солносяд; англ. the sun sets), а поутру встает и пускается в путь = восходит. Потому в германской мифологии солнцу действительно дается седалище или трон, а сербы рассказывают о его златотканом, пурпуровом престоле, что согласуется с обычным представлением солнца могучим царем, владыкою мира*.
______________
* М. Мюллер, 67; D. Myth., 124 - 5,663; Сахаров., 1,18; Терещ., V, 75.
К месяцу русские заговоры обращают такое воззвание: "месяц, месяц-серебряные рожки, золотые твои ножки!"* По выражению песни, "у младого месяца перво-золоты рога"**. На основании внешнего сходства, в оконечностях молодого, серповидного месяца фантазия признала его золотые ноги или рога, точно так же, как в лучах, бросаемых восходящим солнцем, усматривала она простираемые из мрака руки, которыми дневное светило силится захватить небо. В Ведах одним и тем же словом означается рука и луч, а солнцу дается название златорукого. Блестящий бог дневного света (Savitar) возносит поутру свои золотые руки над сонным миром и гонит демонов ночи. У Гомера богиня Зоря (Эос) называется рododaхtvлoc (розоперстая); ее розовые пальцы, отпечатываясь на небе и облаках, охватываемых предрассветными или вечерними лучами солнца, озаряют их чудным пурпуровым блеском. Та же метафора прилагалась и к молнии, которою бог-громовник, словно мощною рукою, наносит удары тучам; отсюда развился миф о золотой руке Индры, данной ему в замену той, которой он лишился в борьбе с своими врагами. Греческий Аполлон также имел золотые руки***. Наши сказочные предания о героях, у которых по локоть руки в золоте, по колени ноги в серебре, находят объяснение именно в этих мифических сближениях****.
![Роберт Хайнлайн - Чужак в чужой стране [= Чужой в чужой земле, Пришелец в земле чужой, Чужак в стране чужой, Чужак в чужом краю, Чужой в стране чужих]](/uploads/posts/books/116183/116183.jpg)
